Мольба Мариам - Джин П. Сэссон

Она так весело рассказывала, что мне ничего не оставалось, как рассмеяться вместе с ней, хотя на самом деле мне хотелось плакать.

Я знала, Халид хочет детей, и понимала, из него получится прекрасный отец, но я так переживала из-за потери сына, что боялась, что не смогу забеременеть. К тому же я жила в стране, где дети считались собственностью отца, а мать не имела на них никаких прав. И хотя Халид оставался тем же любящим мужчиной, как в день нашей свадьбы, я знала, в этой жизни не существует никаких гарантий, и это тревожило меня.

А потом он ни с того ни с сего заявил:

— Мариам, что бы ни произошло, я никогда не заберу твоего ребенка.

Я посмотрела на него с благодарностью, но не стала что-либо обещать.

К тому же я знала, что некоторые мои американские подруги, вышедшие замуж за саудовских арабов, страдали от страшных унижений. Одна из них, Линда, вышла замуж за араба из Саудовской Аравии, когда тот учился в Соединенных Штатах. Когда Мухаммед получил диплом, его семья переехала в Саудовскую Аравию. К этому времени у Линды и Мухаммеда было уже двое детей. И вот вскоре после нашей встречи с Линдой Мухаммед привел домой какую-то арабку. Сначала Линда решила, что это его родственница, но Мухаммед грубо объяснил ей, что это его новая жена и Линде следует доброжелательно к ней относиться.

Линда была так ошарашена, что потеряла дар речи. Прежде Мухаммед никогда так себя не вел, и она даже представить не могла, что он способен на подобное хамское поведение.

На следующий день она позвонила мне, заливаясь слезами:

— Мариам, пожалуйста, приезжай. Захвати упаковочные ящики. Я ухожу от него. — Линда полагала, что она должна всего лишь нанять адвоката и вместе с детьми улететь из Саудовской Аравии.

Халид так распереживался из-за Линды, что посетил со мной несколько магазинов, чтобы собрать необходимое количество ящиков. Когда мы добрались до Линды, она была вне себя от отчаяния. Она позвонила в американское посольство, и ей сказали, что у нее есть два выхода. Она может уехать из страны и лишиться детей, поскольку правительство Саудовской Аравии не позволит ей забрать их с собой. Дети принадлежали мужу. Она произвела их на свет, но в соответствии с законами Саудовской Аравии не имела на них родительских прав. Или она может остаться в Саудовской Аравии и продолжать жить со своим мужем и его новой женой. И Линде, не способной расстаться со своими детьми, пришлось терпеть унизительное положение. Новая жена Мухаммеда превратила его в злобное существо.

Через год другая моя подруга Джойс пережила то же самое, когда ее муж привел в дом вторую жену. Муж Джойс Ахмед оказался еще более безжалостным. Взяв вторую жену, он забрал у Джойс детей и отправил их в другой город к своей матери. А Джойс было позволено навещать их лишь раз в месяц. Она боялась развестись с Ахмедом, поскольку он предупредил ее, что в этом случае она больше никогда не увидит своих детей.

Все эти истории лишь обостряли мои страдания из-за утраты Дюрана, хотя я была бы счастлива, если бы мне позволили видеться с ним хотя бы раз в месяц.

Халид доставил мне огромную радость, когда снял для нас очаровательный трехкомнатный домик у Красного моря, из окон которого открывался восхитительный вид, а накатывающие волны успокаивали и умиротворяли.

И тогда я вдруг забеременела. Халид был вне себя от радости. Он во всех отношениях настолько отличался от Каиса, что меня это постоянно приводило в восторженное изумление. Всякий раз, когда мне надо было посетить врача, Халид отправлялся со мной. И я впервые ощутила всю прелесть беременности, когда рядом с тобой находится любящий муж.

Учитывая законы Саудовской Аравии, вполне естественно, все вокруг мечтали о рождении мальчика. Помню, как одна из кузин Халида спросила меня:

— Интересно, что чувствуешь, когда у тебя в животе растет маленький здоровый мальчик?

Я сморщила нос и рассмеялась.

— На этот раз мне хотелось бы родить маленькую здоровую девочку.

— О нет-нет-нет! Даже не говори этого! — вскричала она, размахивая руками, словно пытаясь разогнать сказанные мною слова. — Мариам, ты не должна мечтать о девочках! В девочках нет ничего хорошего. Ты обязана мечтать о мальчике. Тебя будут уважать лишь в том случае, если ты родишь мальчика.

И для того, чтобы не вступать с ней в полемику, мне пришлось прикусить язык.

Со временем жизнь в Саудовской Аравии начинала раздражать меня все больше и больше. Как-то Халид позвонил в кабельную компанию и попросил установить телевизионную «тарелку» на нашем новом доме. Когда прибыл мастер, я сидела в гостиной, а наша горничная убирала дом. И тут Халид впервые повысил на меня голос:

— Сейчас же ступай в спальню, Мариам, и оставайся там, пока я тебя не позову.

Мне стало неловко оттого, что горничная оказалась свидетельницей грубости моего мужа.

— Почему? — осведомилась я.

— Потому что я так сказал.

После ухода сотрудника кабельной компании между нами произошла первая семейная сцена.

— Почему горничная может оставаться в комнате, а меня выдворяют вон? — поинтересовалась я.

— Потому что она — горничная, Мариам. Посторонний не должен видеть тебя в доме. Ты моя жена. Все очень просто.

В следующий раз, когда к нам пришел мастер, я решила настоять на своем. Скромно облачившись в свою абайю и шарф, я уселась в гостиной. Однако Халид схватил меня за руку и вывел в спальню. Я пришла в ярость, когда он запер дверь.

Мать и сестры Халида отстаивали его правоту:

— Горничная — это никто. И ничего не произойдет, если ее увидит посторонний. А ты — жена. Это кое-что значит. Тебя должны уважать.

Вот так!

Я не хотела переходить к военным действиям, но и особой радости это положение вещей мне не доставляло. Однако уже на следующий день я позабыла о всем своем гневе на Халида при виде душераздирающей сцены, происходившей у наших соседей. Когда в дверь позвонили, ее открыла я. На пороге стояла наша соседка Сара, двадцатитрехлетняя арабка, у которой был четырехлетний сын Али. Я пригласила ее в дом, хотя и удивилась, поскольку прежде она никогда не искала моего общества. В Саудовской Аравии люди редко общаются с соседями, предпочитая ограничивать свои связи семейным кругом. Но я была рада ее видеть, тем паче что испытывала особую привязанность к маленьким мальчикам, которые напоминали мне Дюрана. Я плохо говорила на арабском, зато она владела вполне сносным английским, так что нам удалось найти общий язык.

Стоял июль, и влажная жара в Джедде была невыносимой. Я сразу поняла, что Сара и ее сын голодны и хотят пить. Поскольку они недавно переехали, а съемные дома в Саудовской Аравии не были оснащены холодильниками и плитами, я не придала особого значения ее просьбе и с радостью принесла им питье и закуски.

Насытившись, они встали и удалились.

Ближе к вечеру я приготовила сэндвичи, налила в термос холодной воды со льдом и отправилась в соседний дом. Когда позвонила в колокольчик, дверь открыл муж Сары. Он пожал мне руку, что несколько обескуражило меня, так как в Саудовской Аравии мужчины не прикасаются к посторонним женщинам. Сарин муж был исключительно любезен, бегло говорил по-английски и сразу же сообщил мне, что является военным летчиком, получившим образование во Франции.