У смерти две руки - Ольга Коротаева

Клим кивнул и продолжил:

— Лунная магия, самая коварная. Из слабого человека она может сделать овощ. Такие приливы и отливы силы не каждый способен выдержать. Но вот например Мирослав, его собрат по дару, смог подчинить стихию. А Борис так и не определился. И я считаю, что его безумие выросло из членства в клубе «Два меча»…

— Почему? — растерянно перебила я. — Он не смог подчинить силу, потому что состоял в клубе?

— Нет, конечно, — пожал плечами Клим. — Борис вступил в клуб для того, чтобы поклоняться силе луны. Он ведомый силой. И я предполагаю, что он считает остальных членов клуба предателями. Он же не участвовал в том печальном ритуале…

— Как не участвовал?! — воскликнула я. — Антон говорил, что именно Борис собрал всех членов клуба в тот раз.

— Правильно, — кивнул Клим. — Но сам он в это время ждал свидания с женщиной своей мечты… Как ты понимаешь, его не состоялось.

— Вот это да, — потрясённо протянула я. — Но почему же он начал убивать спустя столько лет?

— Я же объяснил, что он стихийник, слабый и податливый, — нетерпеливо буркнул Клим. — Луна совсем вывернула его мозги, пьянство завершило дело. Он слетел с катушек…

— Но магослед… — начала было я.

— Показал следы применения лунной силы в кабинете Антона и на твоей куртке, когда мы её нашли, — жёстко ответил Клим.

— Так его уже арестовали? — спросила я.

Следователь отрицательно покачал головой.

— Его ищут, — коротко ответил он.

Я откинулась на жёсткую спинку сидения, прокручивая в голове поведение Бориса, его слова на встрече членов клуба. Всё равно не могла понять, как состыковать сумасшедшего маньяка и все эти происшествия. Не может всё быть так просто!

— Теперь ваша очередь, — невинно промолвил Клим, я невольно сжалась, руки вцепились в поручни, перед внутренним взором сверкнули мечи под диваном в заброшенной квартире. — Мне стало известно, что вы сумели поговорить с доктором Петром. Мне, как ни странно, это не удалось, у магдока очень влиятельные покровители…

Я с трудом сдержала вздох облегчения и с любопытством покосилась на следователя.

— Да, он приезжал к Фёкле домой, и его жена Мария тоже приходила…

— Я знаю, — нетерпеливо перебил Клим, а я нахмурилась: надо бы послать кошек проверить, кто за нами следит. — Он рассказал вам про потерю?

— Потерю? — я постаралась скопировать невинный взмах ресницами, которым Лада сводит джентльменов с ума, а по спине поползли мурашки. Мы же обещали не сообщать в полицию про исчезновение мальчика. — Какую потерю?

— Вы не умеете лгать, Джо, — недовольно поморщился Клим. — И вы неблагодарны, я вот рассказал вам чистую правду…

Я едва сдержала смешок. Да, следователь рассказал мне кое-что, но явно не всё, что известно. Я постаралась придать своему голосу как можно больше убедительности.

— Клим, я расскажу вам о том, что я знаю. Но ни о каких потерях Петра я и не слышала. Разве что Захар рассказывал о десяти тысячах, которые доктор переводил Татьяне ежемесячно. Но Пётр делал это добровольно…

— Десять тысяч? Я о десяти миллионах, которые украл у Петра его друг по Академии художник Юрий! — рявкнул Клим, челюсть моя отвисла.

Следователь скользнул по моему растерянному лицу разочарованным взглядом, рука его нервно дёрнула рычаг, машина резко затормозила. Клим одарил меня тяжёлым взглядом.

— Я же сказал, Джо, из вас никудышная актриса! — прорычал он.

— Чесслово, — растерянно пробормотала я. — Я не знаю ничего о десяти миллионах! И Пётр ничего не говорил об этом. Он вообще, мало чего говорил, только ругался на нашу выходку. Мы же его обманом заманили, а жена его уговаривала подписать договор с Фёклой.

Я замолчала, размышляя о новости.

— Если бы у Петра украли такую сумму, он бы не избегал разговора с вами, — рассудительно заметила я. — И сам бы заявился в полицию, чтобы привлечь преступника к ответственности…

— Не всё так просто, Джо, — усмехнулся Клим. — Судя по показаниям Виктора, Юрий обманом заставил доктора купить уникальное произведение искусства. Но после перевода денег оказалось, что это подделка. Юрий умыл руки, заявив, что он всего лишь посредник и сам не получил своей комиссии. Пётр обращался к адвокату Николаю, но тот встал на сторону Юрия…

— Погодите, — нетерпеливо перебила я. — Вы же сказали, что считаете убийцей Бориса. Тогда зачем вам копать под Петра?

Клим недовольно скривился:

— Мне намекнули, что стоит сосредоточиться на Борисе и не лезть к Петру. Но меня это не устраивает, Джо. Неудавшийся луномаг мог сделать грязную работу, но у него не хватило бы мозгов так хорошо замести следы. И видится мне за этим рука магдока…

— Но даже если вы правы, — возразила я. — И Борис действительно убил адвоката и художника по указке Петра, то как объяснить исчезновение Антона? Или он тоже замешан в афере? И смерть простого тренера не стыкуется с вашей теорией…

Клим подался вперёд, глаза его цепко следили за малейшими моими движениями.

— Вообще-то, не простого тренера, а вашего, Джо, — холодно проговорил он. — Я абсолютно уверен, что это убийство стоит рассматривать отдельно от других дел… Не так ли, мисс?

— На что вы намекаете? — возмущённо воскликнула я.

— Я не намекаю, — пожал Клим обширными плечами. — Я говорю прямым текстом, что именно у вас самый сильный мотив для убийства Павла. Я читал ваши заявления об изнасилованиях и побоях…

Дыхание моё перехватило, на глаза навернулись слёзы, сердце бешено заколотилось.

— Не смейте, — прошипела я сквозь зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не расквасить его мясистый нос.

Клим схватил мою руку, я дёрнулась, словно обожглась.

— У нас сделка, Джо, помните? — давил он. — Я не арестовал вас потому, что полностью поддерживаю. Премерзкий человек! Использовал своё служебное положение, совершал насилие над невинными детьми. Да я бы сам придушил гада! Он полностью заслужил то, что с ним произошло…

Сердце моё глухо билось о рёбра, спина вспотела, тяжёлое дыхание вырывалось сквозь сжатые зубы, ногти впились в ладони. Клим склонился к моему лицу, глаза его сузились.

— Я не осуждаю вас… Но скажите мне правду, Джо: это вы убили Павла?

Затылок мой оледенел, в горле запершило. Я до боли закусила язык, вспомнив обречённый взгляд Дениса. Парень знал, что мне предстоит, и всячески пытался спасти меня от унижения. А я, словно бабочка, метнулась на свет да обожглась. Клим стелился комплиментами и запудривал мне мозги с одной лишь целью — выудить из меня признание. Я с трудом произнесла:

— Или отпустите меня немедленно или предъявляйте обвинение! Я больше не скажу ни слова.

Трясущиеся пальцы мои судорожно вцепились в скользкий крючок, дверь распахнулась, я скользнула вниз. Каблук подвернулся, я, подскакивая на одной ноге, с ненавистью стащила жутко неудобную обувь и с криком забросила переливающиеся туфли в ближайшие кусты. Выместив ярость на обуви, я обмотала шуршащий шлейф на руку и пошлёпала по прохладному асфальту в сторону Фёклиного дома.