Элемент движения - Юлия Сергачева

— Это тоже признак сумасшествия.

Она свернула платье в ком, запихала кое-как в сумку и двинулась назад по дороге в сторону замка, на ходу откусывая от одной из пекарских булок.

К сожалению, идти пришлось не так долго, как хотелось бы.

Маленький замок Любовника врос в чащу, как инородное тело — в живую плоть. Лес тянулся через него, оплетая плющом и заращивая травой, но темные замшелые камни все равно торчали углами. Для строения, пережившего не один десяток веков, замок выглядел вполне удовлетворительно.

— Неладно здесь, — выразил вслух Дьенк то, что почувствовал и Брюс, стоило приблизиться к замку.

Смутная тревога закралась в душу, словно холодная змея. И словно змеиный — неподвижный, ожидающий — взгляд чудился отовсюду.

Элия без размышлений перебралась через пролом в стене, не утруждая себя поиском формального входа, и спрыгнула во двор. Брюс последовал за ней, озираясь.

Двор густо зарос папоротником, лопухами, репейником. Там, где кладка еще сохранилась, трава опушила все щели между камнями. Зелень мха и плющ расползались по стенами, оттеняя и без того мрачные черные провалы окон.

— Ты куда?!

Светлая коса мелькнула уже у чахлого клена, вытянувшегося возле почти целых ступеней, что вели внутрь замка.

— В деревне сказали, что он до ночи не явится, так что надо воспользоваться моментом…

— Присмотрю за ней, — решил Дьенк, исчезая.

Ну и куда их понесло? Если уж и пользоваться моментом, так для осмотра дыры в земле, через которую эта безумная собралась прыгать.

Брюс вздрогнул. Показалось, что в сквозных разломах наверху одинокой башни мелькнуло нечто темное и быстрое. Да нет, померещилось… Или ветер гоняет какую-нибудь ветошь.

— Эй! — Из окна второго этажа высунулась неугомонная баронская дочь. — Тут кости! И доспехи… Только рассыпаются уже от ржавчины… А еще тут… — она умолкла, исчезла из виду, а через несколько минут появилась на открытой галерее, что опоясывала этаж. Девушка казалась сосредоточенной и хмурой. В опущенной руке она тащила за конец шелковую замызганную ленту.

Брюс покачал головой и двинулся по периметру двора. Откуда-то назойливо тянуло розами. Местами травы стояли по пояс, а вымахавшие до самой крыши замка деревья бросали на землю длинные густые тени. Тени непрерывно шевелились от ветра, что изрядно нервировало.

Дыра отыскалась без труда. Ах, вот откуда аромат…

Брюс отшатнулся назад, когда душный сладкий запах черного шиповника перебила вонь потревоженной земли. В прямом и переносном смысле. Здесь действительно царил привкус измененной земли. Веяло земной магией.

— Ты нашел? — послышалось сверху. — Подожди, я сейчас!

А то он намеревался самостоятельно сигануть в эту дырищу…

Дыра была круглой, словно колодец. Только очень большой колодец, шагов десять в диаметре. Ровные края не оплыли за века, но четкие линии скрадывали разросшиеся кустарники. Шиповник, вперемешку с колючками, густо усеивали крупные белые цветы, горевшие в сумерках, будто лампы. И не заметить их, а потом и саму дыру, даже в темноте мог только слепец. Впрочем, и тот почуял бы неладное.

Ничто хорошее не может так приторно разить.

«…только ослепленный страстью не узрит пропасть… — поведали добрые селяне. — Но случалось, что он не прыгал следом за девицей, а нагонял ее уже в лесу…»

Но даже если неземная краса и непорочность Элии собьет нежить с толку, через такую яму девушке не перескочить.

— Уезжаем, пока не поздно, — скомандовал Брюс севшим голосом.

— Чепуха! — Элия уже топталась рядом, деловито изучая провал. — Пара пустяков.

— Ах, пустяки? — озверел внезапно Брюс, схватил изумленную девицу за руку и поволок прочь. Она пыталась вырываться и даже пинаться, но Брюс упорно тянул ее до полянки за замковой стеной и лишь там отпустил.

— Да как ты… — в бешенстве начала было она, но тут же передумала, заинтересовавшись: — Ты что-то задумал? Колдовство?

— Оно бы нам сильно пригодилось, — прошипел Брюс, вычерчивая подобранной тут же корягой линию на земле, отсчитывая шаги и рисуя вторую линию дальше. — Чтобы научить тебя летать! Прыгай!

Элия в замешательстве уставилась на Брюса, потом присмотрелась к накарябанным отметкам и нахмурилась:

— Ты специально прибавил лишнего!

— Прыгай! — рявкнул Брюс в сердцах. На самом деле он действительно прибавил, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. К тому же на глаз точно диаметр дыры не измеришь.

Подумав, Элия отошла на несколько шагов, разбежалась и прыгнула.

— Ах! — выдохнул Дьенк, взволнованный так, будто Элия уже летела над яминой.

— Что я говорил?!

— Чепуха! Я просто не сосредоточилась.

— Когда эта тварь сядет тебе на хвост, времени сосредотачиваться у тебя точно не будет!

Элия закусила губы, отошла еще подальше, раскачалась на месте и снова побежала. Прыгнула!

— Поехали отсюда, — безнадежно предложил Брюс, глядя, как она отряхивает со штанин налипшую при падении траву.

— Я поскользнулась! — упрямо возразила девушка. — Сейчас еще попробую.

— Платье надень, — посоветовал угрюмо Брюс. — В нем прыгать еще веселее… Глядишь, как парашют пригодится, когда в дыру сверзишься.

…В лесу, несмотря на ветер, было не холодно, но костер Брюс развел, чтобы отгонять комарье и летучих медуз. К тому же возле огня близость страшного замка не так давила на сердце.

Упорное топанье, вздох и глухой удар за спиной все повторялись и повторялись.

— Она удивительная девушка, — с восхищением произнес Дьенк. — Ты ведь не бросишь ее?

— Когда она нырнет в пропасть, я точно за ней не кинусь, — предупредил Брюс угрюмо.

— Не оставляй ее… Это важно, когда рядом друг.

— Я ей не друг.

— Она не признается, но она не хочет, чтобы ты покидал ее.

— Угу. И всячески это подчеркивает.

— Наверное, в ее жизни слишком часто те, кем она дорожила, уходили… Вот она и страшится вновь признать свою уязвимость.

— Ты не забыл? Она ничего не страшится… Сдается мне, что это ты переносишь на нее свои страхи.

— Может быть… — Дьенк задумался. Потом признался смущенно: — Наверное, ты прав… Я помню…

— Только не вздумай снова прикасаться ко мне! — встревожено перебил Брюс, подавшись в сторону.

Дьенк спрятал руки за спину.

— Это даже не воспоминание… Ощущение… Тоска женщины… Она ждет человека, который не вернется… И страх за детей, которые тоже вот-вот покинут ее… Отчаяние и гнев… «Так уходите же! Уходите, вы такие же, как он!» — Процитировано было с выражением, но без должного накала.