Снег в Венеции - Николас Ремин

Графиня прошла вперед, кивая на каждом шагу дамам в масках и полумасках; кое с кем рядом она останавливалась и обменивалась несколькими фразами, а потом шла дальше мимо жавшихся к стенам гостей. Возник круговорот, скоро превратившийся в веселый поток людей, танцующих на блестящем паркете зала. Трону пришлось отойти в сторону, чтобы случайно не оказаться на пути какой-нибудь пары, кружащейся в вальсе.

Он увидел ее на противоположной стороне бального зала – молодую женщину высокого роста в черном шелковом платье и черной полумаске; длинные черные перчатки выше локтя оставляли открытыми предплечья. Трон почему-то подумал, что незнакомка не знает, насколько соблазнительно выглядит.

Она величественно стояла у высокого столика, как бы в стороне от веселящихся гостей, и, казалось, чего-то или кого-то ждала. Вдруг незнакомка посмотрела через зал прямо в глаза Трону. Так, по крайней мере, Трону показалось; потом она направила в его сторону веер и тут же опустила его. На «языке вееров» это означало: я желала бы потанцевать с вами.

И ноги сами понесли Трона в сторону незнакомки. Он обошел пастуха и пастушку, ловко увернулся от торопившегося в противоположном направлении Пьеро в птичьей маске, но в самом центре бального зала, куда после первых тактов музыки устремились танцоры, потерял незнакомку из виду.

Когда Трон очутился там, где она совсем недавно стояла, ее и след простыл Не было незнакомки ни в гобеленной комнате, ни в салоне графини. Когда две минуты спустя Трон перегнулся через перила, оглядывая вестибюль, таинственной дамы не оказалось и здесь.

– Алвис!

Трон оглянулся и увидел Алессандро, смотревшего на него с озабоченным видом.

– Ты кого-нибудь ищешь? – спросил старый слуга.

– Э-э… нет… я… – И Трон умолк. Он не испытывал никакого желания рассказывать Алессандро о даме в черном.

– С тобой хочет поговорить некая графиня Хоэнэмбс.

– Почему же она не обратилась прямо ко мне?

– Она хочет поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Она сказала, о чем ей хочется поговорить?

– Об убийстве на пароходе «Ллойда».

Нынче вечером Трон дважды вспоминал это происшествие. Первый раз – когда здоровался с полковником Пергеном, который во фраке выглядел весьма импозантно и не скрывал своего хорошего настроения. Второй раз – когда обменивался рукопожатием с Хаслингером, который появился почти следом за Пергеном Оба раза Трон отмахивался от этой мысли, как от докучливой мухи. Услышав, что с ним хотят поговорить именно об этом, Трон с досадой заявил Алессандро:

– Графиня может побеседовать со мной завтра утром в полиции.

Алессандро кивнул.

– Это самое я ей и предложил, только она сказала, что дело не терпит отлагательства. Графиня приехала на бал вместе с Кёнигсэггами.

– Кёнигсэгги у нас?

Алессандро кивнул.

– Графиня Трон как раз беседует с ними.

– А где графиня Хоэнэмбс сейчас?

– Я отвел ее в часовню. Там вы можете переговорить без помех.

Что-то в тоне Алессандро заставило Трона улыбнуться.

– Как она выглядит?

– Тебе она понравится.

– Тогда я, пожалуй, пойду туда прямо сейчас.

Елизавета сидела в несколько напряженной позе на одном из двух стульев рядом с алтарем и с любопытством разглядывала часовню Тронов. Помещение было почти квадратное; в алтаре – картины; две тяжелые люстры подвешены на цепях к потолку; от огоньков свечей на картинах в алтаре подрагивают загадочные тусклые блики. Кроме картин, блики сияли на бутылке шампанского и двух фужерах. Шампанское Елизавета нашла не совсем уместным. Не из-за того, что его принесли в часовню, а потому, что в ее привычном окружении никому не пришло бы в голову подавать шампанское, если предстоял серьезный разговор.

Вдобавок ко всему, человек, проводивший Елизавету сюда, открывая ключом дверь, бросил на нее понимающий взгляд. И многозначительно улыбнулся. Но в самом ли деле многозначительно? Подумав хорошенько, Елизавета пришла к выводу, что этот Алессандро да Понте был любезен – и только! Точно так же, как и слуга, который постучал через две минуты в дверь и поставил на алтарь шампанское и фужеры. Во всяком случае, в намерения Елизаветы не входило задерживаться в часовне дольше необходимого. По ее расчетам, разговор продлится не более получаса. В сущности, дело сведется к тому, что она назовет комиссарио имя человека, совершившего преступление на пароходе. Большего она сделать не может. После встречи с комиссарио она (что бы по этому поводу ни сказала графиня Кёнигсэгг) потанцует немного в зале. То, что на балу у Тронов принято танцевать вальс, было для нее настоящей неожиданностью.

Елизавета прибыла во дворец вместе с Кёнигсэггами полчаса назад и, увидев облупившийся фасад, а затем внутреннее убранство, несколько удивилась – как, впрочем, большинство гостей, впервые попадавших на маскарад во дворец Тронов. Обвалившаяся штукатурка и скрипучие ступени лестницы смутили Елизавету. Однако, оказавшись в бальном зале, Елизавета пришла в восхищение.

Зал был меньше, чем она себе представляла, но, несмотря на присутствие более чем сотни гостей, ощущения тесноты не возникало. Елизавета предположила, что это объясняется развешанными на всех стенах несравненными венецианскими зеркалами. В них отражались бесчисленные свечи. Все вместе создавало иллюзию огромного помещения и вызывало у собравшихся чувство легкого, усиливающегося с каждым па танца, головокружения. Радость, наслаждение праздником – вот что оставалось в памяти у каждого, кто хоть раз прогуливался или танцевал в бальном зале палаццо Тронов. Нечто подобное Елизавета чувствовала, бродя в одиночестве по улицам и площадям города, – только здесь это ощущение было куда сильнее. Вдруг оркестр заиграл самый настоящий венский вальс, и бурлящая разноцветная толпа сразу стала распадаться на отдельные пары. Елизавета подумала с завистью: каково в этом прекрасном зале скользить по паркету!

Поскольку графиня Кёнигсэгг решила, что сама отыщет хозяйку в толпе гостей, Елизавета с графом Кёнигсэггом остались ждать у стены, в стороне от танцующих. Через пять минут Кёнигсэгг вернулась в сопровождении седовласого человека с добрыми серыми глазами. Он представился как Алессандро да Понте и проводил ее в часовню. Наверное, он же послал туда лакея с шампанским и фркерами.

Елизавета вздохнула, встала и, разгладив платье, подошла к алтарю. Звуки вальса доносились и сюда Слушая музыку, Елизавета подумала, что ангелы в алтаре удивительно напоминают маленьких амуров. Когда Елизавета, оглянувшись, заметила в одном из углов часовни диван, она была не в силах сдержать улыбку. Впрочем, улыбку сейчас вызывало у нее все, что обычно смущало.

Заскрипела дверь. Елизавета повернулась и взглянула на вошедшего.

Когда Трон появился в часовне, Елизавета стояла перед алтарем. Свет свечей падал на нее сзади, поэтому лицо, прикрытое полумаской, оставалось в тени. Когда Трон через несколько секунд подошел ближе и вгляделся, он подумал: «Не может этого быть». Он снял пенсне – ибо был уверен, что без пенсне у него вид более мужественный и решительный, – и, затаив дыхание, приблизился еще на шаг.