Последнее прощай - Фиона Лукас

быть счастливой? — спросила она. При этих словах голос ее неожиданно дрогнул, и к глазам подступили слезы. Она вдруг поняла, что именно этого ей теперь и хотелось. Больше всего на свете.

Гейл сжала губы. Анна знала, что здесь ей не найти вразумительного ответа: скажи она «да», тогда победила Анна, скажи «нет» — победа снова за Анной, ведь тогда выяснится, что Гейл все же оказалась бессердечной сукой. Поэтому, мастер указывать другим на свое место, Гейл сменила тактику и напала с другой стороны:

— Ты поступаешь предательски, — категорично отрезала она.

— С кем?

Анна прекрасно понимала, к чему клонит Гейл, и все же это обвинение оказалось куда болезненнее, чем она ожидала.

— Со Спенсером, — должно быть, от Гейл не укрылась боль в глазах Анны, потому что она воспользовалась случаем загнать вонзенный ей нож поглубже, — и с семьей. Ты же знаешь, как мой сын заботился о своей семье…

Анна чуть не расхохоталась:

— Что? Это та семья, ради которой в прошлом году вы из кожи вон лезли, лишь бы меня из нее выпихнуть? Вы об этой семье? Вы считаете, я настолько глупа, что не понимаю, что я вам не нравлюсь, Гейл? Что вы меня на дух не переносите? — Анну пробирал смех, но изо рта ее вырвался только тихий сдавленный звук. — Не совсем ясно мне лишь одно: если вам так хочется избавиться от моего присутствия в вашей жизни, какого черта вы вмешиваетесь в то, что я делаю и с кем?

От наглости перебившей ее Анны в глазах Гейл вспыхнул и начал разгораться яростный огонек, и теперь, подобно дракону, она низвергла на Анну весь запал своей ярости.

— Потому что на его месте должна была быть ты! — выкрикнула она что было сил — голос ее, отраженный от потолка и стен этого узкого коридора, с удвоенной силой обрушился на Анну. — Это ты должна была в тот вечер пойти в магазин! А из-за тебя, из-за твоей лени, мой сын мертв!

Глава 36

Анна сидела в кровати, упершись спиной в изголовье, подтянув колени к груди и подоткнув одеяло под мышки. Она погасила свет, но ставни оставила открытыми, и спальню ее озарял свет уличного фонаря, что стоял через дорогу.

Чудо, что в следующую секунду после сенсационного заявления Гейл из дамской комнаты возникла та девушка в серебристом платье. Оторопевшая после сказанного, Гейл выглядела испуганной, как и девушка в серебристом платье, которая, вероятно, слышала весь разговор. Анна же просто развернулась и пошла прочь. Она отыскала Джереми, и они покинули вечер, наспех попрощавшись с Терезой и Скоттом.

Анна обхватила руками колени. Ей нужно было поговорить. С Броуди.

За всю дорогу, пока Джереми вез ее домой, она не проронила ни слова. Он даже забеспокоился и, свернув с дороги, стал упрашивать поговорить с ним. Она лишь покачала головой. Ее губы, казалось, были надежно склеены между собой.

Из этого все равно не вышло бы ничего хорошего. Она боялась, что, если открыть шлюзы, этот поток будет не остановить. Ей не хотелось, чтобы он это видел.

Но Броуди… Броуди с ней уже проходил через такое. И не только. Он был способен это вынести. И она ничуть не сомневалась, что в мире не было ничего такого, что она могла бы сказать или сделать, рискуя навредить их отношениям.

Свидание было окончено. Анна прильнула к Джереми, чмокнула его в щеку и, шепнув кроткое «прости», выбралась из машины. Теперь она сидела в кровати, и палец ее в нерешительности завис над экраном телефона.

Она уже собиралась набрать номер Броуди, как вдруг телефон ожил. Вздрогнув от испуга, она выронила его куда-то в одеяло и стала шарить вокруг, чтобы успеть найти прежде, чем включится автоответчик. Чем больше они общались, тем чаще случались такие чудеса: только она решит с ним поговорить, он тут как тут; позвонит сама — он отвечает, что как раз хотел сделать то же самое.

— Привет, — выдохнула она, выдавая свое облегчение, что услышала его голос.

— Привет, — поздоровался он в ответ.

Анна покрепче обняла одеяло.

— Вам когда-нибудь приходила мысль?.. — она остановилась, набираясь решимости закончить фразу. После всего сказанного на празднике ей было просто необходимо знать ответ на этот вопрос: — Вам когда-нибудь приходила мысль, что это вы должны были быть на чьем-то месте? Что это вы должны были умереть?

Броуди помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.

— Да… многократно, — послышался его сиплый голос.

Анна кивнула. Она так и знала, что он поймет.

— Раньше я постоянно так думала. Но до сегодняшнего вечера я даже не осознавала, что с недавних пор это происходит не так уж часто.

Снова повисло молчание. Глухое. Напряженное.

— Что случилось на сегодняшней вечеринке, Анна? Вы уже несколько месяцев не заводили подобных разговоров, — в его голосе послышалось беспокойство — возможно, даже небольшой испуг.

Анна выпустила телефон из рук — он снова утонул в одеяле, и она, чуть нагнувшись, скрепила руки над головой.

— Она мне так сказала — Гейл. Прямым текстом: что это должно было случиться со мной, — и Анна поведала ему всю историю.

— И тот ее взгляд… Я уверена, она выразила вслух свои мысли, Броуди, можно даже не сомневаться.

Броуди тихо выругался.

— А самое странное, что я даже не уверена, что способна ее за это ненавидеть. Ведь она просто озвучила то, о чем я и сама думала миллионы раз. Целую вечность, может, даже годами я жалела, что это была не я. Я мечтала об этом, я торговалась с Богом, но Он не пошел на сделку. Это ужасно? — спросила она с некоторым отчаянием. — Что я хотела умереть? Это так эгоистично, так неблагодарно с моей стороны…

— Я думаю, — раздался хриплый голос Броуди в ответ, — что, учитывая все обстоятельства, такие чувства вполне понятны. В действительности я бы даже сказал, что людей, которые испытывают подобные порывы, гораздо больше, чем тех, кто их демонстрирует. Во всяком случае, так было со мной. Будь у меня шанс совершить эту сделку, я бы пошел на нее не раздумывая.

Анна облегченно всхлипнула, и Броуди умолк, терпеливо переживая шторм, и заговорил вновь, лишь когда горизонт стих, а у берега шелестели тихие волны.

— Вы сказали «жалела», Анна. В прошедшем времени. Не «жалею». Это хорошо… это значит, что больше вы так не думаете.

Анна встрепенулась. Разве она сказала «жалела»? Надо же, даже не заметила. Она шмыгнула носом:

— Вы правы. Обычно я об этом не думаю. А… А вы?

Броуди задумался.

— Не каждый день, — признался он с ноткой удивления в