Дневник смертницы. Хадижа - Марина Ахмедова

— Вай… — сказала беременная таким тоном, как будто обиделась, что у нее муж пропал, а у нас — сессия.

— Мне бы ваши проблемы, девочки, — вздохнула седая.

— А нам ваших не надо, — с вызовом сказала Сабрина.

Седая отвернулась от нас обиженно. Зачем Сабрина ей нагрубила? Нельзя же так со старшими разговаривать, тем более у этой женщины рак. Это из-за Исмаила Сабрина постоянно дергается. В комнате все замолчали, и я сидела как на горячей печке. У меня даже спина вспотела. Слава Аллаху, дверь открылась, из нее вышла худая женщина с девочкой.

— Идите, кто следующий, — сказала она, после чего беременная вскочила и побежала внутрь.

Ама-а-ан, как долго она оттуда не выходила! Мы столько ждали. Я боялась, тетя убьет меня, если поймет, что я не была на занятиях.

Наконец беременная вышла из комнаты вся растрепанная. Она стонала как сумасшедшая и дергала себя за волосы.

— Что стало? Живой? — подбежала к ней седая.

— Сказала, на стройке возле дома уже два месяца лежит с проломленной головой! — Из нее с таким напором вышли эти слова, как из крана, в котором долго не было воды. Я думала, вместе с криком сейчас ребенок из нее вылетит.

— Астагфирулла! — стала обнимать ее седая. — Есть хоть возле дома стройка?

— Есть! — крикнула беременная, стала слабеть и приседать.

— Девочки, идите, — махнула седая, — я тут пока за ней посмотрю.

Я уже не хотела идти — вдруг мне тоже сейчас плохое нагадает. Плохое я знать не хочу. Когда начнешь думать о плохом постоянно, оно и приходит.

Мы зашли в комнату. Там почти ничего из мебели не было, только два ковра — один на стене, другой на полу, большой, как у нас, телевизор, бархатный диван и два таких же кресла.

Клянусь, когда я гадалку увидела, я даже вздрогнула. Так она смотрела на меня, как будто все знает. Еще лицо у нее было неприятное, как будто тупое. Она сидела в длинном бархатном халате, обшитом по краям золотыми нитками. В ушах у нее были большие бриллианты, а на голове — тигровый платок. Мы сразу положили деньги рядом с ней на диван.

— Ты, что ли, сирота? — спросила она, бегая по моему лицу глазами.

Такое неприятное чувство у меня появилось, как будто она в моей голове копалась, все мои мысли, которые я раньше думала, но уже забыла, вытаскивала из глубины и перебирала, как мы в селе перебирали шерсть из матрасов. Она своей толстой рукой в бриллиантах как будто залезла мне в голову и там наводила беспорядок, сжимая сильными пальцами мои мысли и выжимая из них, как сыворотку из творога, всю правду.

— Про парней пришли спросить? — Гадалка стала смотреть то на меня, то на Сабрину, у меня от страха похолодели ноги. — Ты с ним зря связалась, темными делами он занимается, — сказала она Сабрине, — лучше быстрее выкини его из головы.

— Мы поженимся скоро, — тихо сказала Сабрина.

— Что-то я тоже не вижу, чтобы он особо на тебе жениться хотел. — Она застыла, а потом моргнула: — Все! Не женится он на тебе! Не будет он тебе мужем!

— Мы уже договорились, он мне предложение сделал, — сказала Сабрина, как будто просила гадалку подтвердить.

— Это не я решаю, — сказала гадалка, — так написано — он на тебе не женится. Ищи себе другого мужа. Ты мне не веришь? Вот посмотришь — ты его больше не увидишь. Подожди…

Она замолчала и долго на меня смотрела. У меня от ее взгляда забилось сердце, кровь побежала к лицу, я начала почти задыхаться. Казалось, что теперь ее рука спустилась из головы в мое сердце и выжимает его. Гадалка смотрела, уставившись не моргая, пока ее глаза не стали напоминать стекло. Она сильно вздрогнула, и я чуть не закричала от страха.

— У тебя прапрабабушка была — святая женщина, — сказала гадалка. — Она сейчас ко мне приходила. Теперь уходите, я больше ничего не вижу. — Она перестала на нас смотреть и смотрела в пол.

— Посмотрите еще, — стала просить я.

— Каждый сам делает свой выбор, — сказала гадалка, — особо никто никого заставить не может. Какая совесть, такой и выбор. Когда выбор сделан, я ничем помочь не могу.

Аллах, про что эта женщина говорила? Какой выбор она имела в виду? Я только хотела знать, буду я с Махачем или нет. Зачем она мне какие-то странные вещи про выбор говорила? Сабрина вся побелела и встала с кресла, чтобы уйти, а я продолжала сидеть и смотреть на гадалку. Не знаю почему. Я говорила себе: встань и иди, но вторая моя половина как будто заставляла меня быть упрямой, я молча смотрела на гадалку. Она уставилась в одну точку на ковре, постеленном на полу, и я пошла за ее взглядом, но тут меня как будто плеткой по спине ударили — я увидела, что точкой, куда падал ее взгляд, был зеленый треугольник. Как я разозлилась! Сама не знаю почему. Меня кто-то в плечо как будто толкнул, и ее рука как будто вылезла из меня. Зачем я сюда пришла? Других дел у меня, что ли, нет? Правильно говорит мулла, что гадалкам шайтаны нашептывают.

Я встала уходить. Сабрина пошла за мной. Мы уже до двери дошли, а эта гадалка говорит:

— Ты, которая в фиолетовой юбке, не надо тебе дружить ни с ним, ни с ней. Вот с ней, — она показала на меня своим бриллиантовым пальцем.

Я побежала из этой комнаты. Мне не хватало воздуха. Пробежала мимо седой. Вылетела в подъезд и прыгала через ступеньки. Во дворе на земле был гравий, каблуки застревали в нем. Лучше себе каблуки сломать, думала я, ноги сломать, лишь бы поскорее уйти отсюда. У остановки я повернулась — Сабрина бежала за мной.

— Зачем я вообще тебя послушала, сюда пришла! — стала кричать я. — Не верю я никаким гадалкам! Они только деньги берут!

— Сказки начинает выдумывать, потому что ничего не видит, — сказала Сабрина. — Я так тоже могу говорить и деньги за это брать. Болтает только, сама не знает что.

В это время у Сабрины зазвонила трубка.

— Исмаил! Исмаил! — закричала она в нее. — Ты где был, Исмаил?

Приехала маршрутка, мы поехали обратно в Махачкалу, и по дороге Сабрина радостно мне рассказывала, что Исмаил уезжал по делам к дядьке в Ростов, теперь он вернулся и через две недели ее украдет. Сабрина вся изменилась, у нее снова заблестели глаза.

— Я хочу тебе подарить, — она сняла с себя заколку-краб в фиолетовых камушках.

— Оставь — тебе под юбку, — сказала я.

— Бери, я от души дарю. Мне Исмаил еще купит. У него деньги есть. Я своими глазами видела, как он доставал из кармана вот такую пачку долларов.

Я положила заколку в сумку и выкинула эту шарлатанку вместе с ее словами из головы. Конечно, если за обманы такие деньги брать, еще не столько бриллиантов можно себе купить.

* * *

Вот и наступила сессия. На улице сильно похолодало, и я пришла в университет в шубе. Никто особого внимания на меня не обратил, потому что у половины девушек с нашего факультета были норковые шубы. Только на филологическом ходили в дубленках и пальто.