Леди в озере - Лаура Липман

– Если Шелл Гордон чем-то обеспокоен, то это, скорее всего, как-то связано с Изикиелом Тэйлором.

Наверное, Мэдди следовало бы порадоваться тому, что теперь ей известно его имя, хоть какое-то имя, но она была немного разочарована тем, что Джудит обронила его с такой небрежностью. Ведь можно было узнать про Тэйлора давным-давно, расспроси она Джудит, когда та впервые упомянула имя Шелла Гордона.

– Где я слышала это имя?

– Скорее всего, ты его не слышала. – Возможно, Мэдди это только показалось, но вроде бы Джудит сделала акцент на слове ты, как будто это имя было неизвестно только Мэдди, а все остальные знали его. – Но ты наверняка слышала об «ИЗ Клинерз». «ИЗ очистит все»!

– Он хозяин химчистки?

Пакеты. Все ее вещи были в полиэтиленовых пакетах. Она разглядывала этикетки, но, выходит, разглядывать нужно было не их, а наклейки на вешалках.

– Да. И Шелл Гордон поддерживает его кандидатуру на выборах в сенат Мэриленда в четвертом округе, где он противостоит Верне Уэлкам.

– Значит, Тэйлор и был мужчиной Клео Шервуд?

– Понятия не имею. Я имела в виду только то, что Шелл Гордон кого-то прикрывал. И, скорее всего, этим кем-то был Тэйлор. Они с Гордоном неразлейвода, и, говорят, в «ИЗ Клинерз» отмывают не только вещи.

– Кто говорит?

Джудит небрежно пожала плечами.

– Люди. Друзья моего дяди. А еще они говорят, что Шелл Гордон убежденный холостяк[114]; за что купила, за то и продаю.

Несколько раз повторив про себя эту фразу, Мэдди наконец поняла ее.

– Стало быть, Изикиел Тэйлор баллотируется в сенат штата. А человеку, выставившему свою кандидатуру на выборную должность, никак нельзя иметь подружку на стороне.

– О, иметь можно, просто он должен ее скрывать. Если – то есть на самом деле я ничего такого не знаю – Тэйлор встречался с этой женщиной, которой ты так одержима, то ему достаточно было просто вести себя осторожно. Женщины не станут голосовать за мужчину, унижающего свою жену, особенно негритянки и особенно если в выборах участвует женщина, уже занимающая место в сенате. Но Тэйлор играет по правилам, появляется на людях вместе с миссис Тэйлор и не создает проблем. – Она улыбнулась при виде удивления, отразившегося на лице Мэдди. – Я тебе говорила: Демократический клуб – хорошее место, чтобы знакомиться с людьми. И чтобы узнавать всякую неофициальную информацию. Теперь я столько всего знаю о том, как в городе все устроено. И завожу полезные знакомства. Один из сенаторов, которого знает мой брат, полагает, что может устроить меня в одно из хороших федеральных агентств. Но мне надо будет придумать способ, как добираться до работы – это в Форт-Миде… Впрочем, я, вероятно, и так сказала уже слишком много.

– Все твердят мне, что мужчина Клео тут ни при чем, поскольку в новогоднюю ночь она ушла с другим, которого никто не знает, – сказала Мэдди, говоря не только с Джудит, но и с самой собой. – Но что, если все это было частью плана? Что, если кто-то послал мужчину, чтобы убить Клео?

– А что, если Клео умерла, когда была с Тэйлором, и надо было создать легенду, чтобы скрыть это? Как говорят, никогда не попадайся с мертвой девушкой – или с живым мальчиком.

– Кто говорит?

Джудит в ответ только засмеялась.

– Так ты подумаешь?

– О чем?

– О том, чтобы позволить мне пользоваться твоей квартирой, когда тебя там нет.

– Джудит, я нахожусь там все время. Меня не бывает только вечерами по средам, когда ужинаю с Сетом.

– Мне было бы достаточно даже этого…

Да уж, достаточно. Более чем.

– Джудит, будь осторожной.

– Я всегда осторожна.

– Будь осторожна со своим сердцем. Об этом нам никогда не говорят. Нас учат оберегать только тела, но тело оправляется быстро и может выдержать многое. Не то сердце. Если первый мужчина, которого ты пустишь туда, окажется плохим человеком, ты никогда уже не станешь прежней.

Джудит снова покраснела, но на сей раз было видно, что она по-настоящему смущена.

– Мэдди, мы собираемся просто… ну, мы не собираемся заниматься этим.

– Ты могла бы встречаться с ним в кино, как с Полом.

– Но я хочу с ним говорить, – сказала Джудит, словно удивленная своим желанием. – Если бы речь шла о том, чтобы просто целоваться и обниматься, то да, мы могли бы встречаться в кино. Но я хочу узнать его поближе. Он такой молчун. Однако в кинотеатре я видела, что он прямо глазел на меня. Он тоже хочет узнать меня поближе. Но я даже не могу достаточно долго поговорить с ним по телефону, не вызвав подозрений у родителей.

Прежде Мэдди редко приходилось завидовать другим женщинам, но сейчас она испытывала зависть. Ферди тоже был силен и молчалив. Он приходил уже полгода, но она почти ничего о нем не знала.

– Как мне найти этого Изикиела Тэйлора?

– Мэдди, тебе надо познакомиться с моим братом, который разбирается в политической кухне.

– Джудит, мне и так хорошо – меня не нужно ни с кем знакомить.

– Брату это тоже не нужно, но он знает, что к чему. Он скажет тебе, на правильном пути ты или нет. Говорю же…

– Знаю, знаю. Надо ходить на собрания в Демократический клуб.

Зайдя в бар в «Лорде Балтиморе», я сразу понимаю, которая из брюнеток та, с кем младшая сестра просила меня поговорить. Она напряжена, как гончая перед охотой, и поедает один соленый кренделек за другим. Джудит уверила меня, что знакомство со мной нужно этой женщине исключительно для дела. Господи, надеюсь, что так. В нашей семье только Джудит понимает, кто я такой, хотя мы, разумеется, никогда об этом не говорим. Она говорит всем, что я женат на своей работе, что слишком напряженно тружусь, чтобы заводить романтические отношения, тем более иметь жену и семью. Так оно и есть. Это больше соответствует истине, чем большая часть тех вещей, которые можно сказать обо мне. У меня нет времени на семью, даже если бы я хотел ее иметь.

Но, боже мой, если бы я выбрал себе невесту, моя мать писала б кипятком, окажись избранница похожей на эту Мэдлин Моргенштерн-Шварц, хотя статус разведенки добавил бы ложку дегтя. У матери не складывается с другими женщинами, но ее нельзя за это винить. Отец… В общем, можно сказать одно: нам повезло, что банкротство его бизнеса стало единственным публичным скандалом, который связывают с семьей Вайнштейн. Правда, я ничего не знаю. И не хочу знать. Такие уж мы, Вайнштейны: не задаем вопросов, предпочитаем, чтобы все оставалось шито-крыто.

Она пьет мартини, и у нее притворно застенчивый взгляд. Я сразу вижу, что флиртовать для нее так же естественно, как дышать. Женщины, с которыми я общаюсь по работе, все либо кокетки, либо бульдозеры. Интересно, в какую из этих категорий попадет Джудит. Я подозреваю, что, захомутав какого-нибудь мужчину, она станет похожей на мать, которая пытается контролировать все – ибо как иначе себя вести, если ты не контролируешь ничего? Думаю, Джудит не подозревает о том, что о наших родителях понял я сам. Она была совсем ребенком, когда все это происходило. Во многом она и сейчас ребенок, живущий в родительском доме. Хочет съехать; не понимаю, почему. Пытаюсь устроить ее на место секретаря в Агентстве нацбезопасности через знакомого. Терпеть не могу просить об одолжениях, не люблю ходить в должниках. Но сделаю это для Джудит, хотя, если она мнит, будто ей будет разрешено переехать в округ Хауард, то она плохо знает нашу мать. Только замужество позволит ей выбраться из дома. И этому мужчине лучше быть евреем. Джудит тянет на гоев, она думает, что я этого не знаю, но я знаю. У нее слабость к рыжим, она вечно толчется с рыжими. Ей лучше выбросить пристрастие к гоям из головы, иначе наши родители от нее отрекутся, хотя им все равно нечего оставить нам в наследство.