Единственная, или Семь невест принца Эндрю - Ольга Обская

Пещера начиналась достаточно широким коридором, стены которого светились, но не впечатляли – такие же в точности были во дворце. Глаша уже к ним привыкла. Но стоило миновать коридор – ахнула. Перед глазами предстало впечатляющее зрелище. В огромном зале, высоком настолько, что не видно потолка, светилось всё: свисающие повсюду соцветия сталактитов, вздымающиеся вверх скопления огромных сталагмитов, стены, пол и водоём, который делил пространство на две части. Глафира и не подозревала, что в природе существует столько оттенков синего и фиолетового.

Первые десять минут она даже говорить не могла от восхищения. И только поблуждав по залу, потрогав всё руками, она наконец успокоилась настолько, что смогла задавать вопросы. Крайс охотно отвечал. Рассказал, как добывают и где используют минералы. А вот как они образовались, он не знал, как, впрочем, и никто в Дарлите.

– Здесь есть лодка, можно переплыть на противоположный берег, – предложил Крайс.

– Он чем-то отличается от этого?

– Отличается, – лукавинки запрыгали в глазах.

– Тогда поплыли.

Крайс первый спрыгнул в лодку, потом подал руку Глаше, и она оказалась рядом. Пристроилась на скамеечку, а Крайс сел за вёсла.

Глафира зачерпнула пригоршню воды, хотела понять, почему та светится. Но жидкость оказалась абсолютно прозрачной. Свет исходил не от самой воды, а от дна водоёма, которое, видимо, тоже состояло из самосветящихся минералов.

Из лодки выбрались в том же порядке: сначала Крайс, потом Глаша, опираясь на его руку. Ступив на берег, тут же с любопытством начала исследовать эту часть пещеры. Потом поинтересовалась:

– Ну и что же здесь по-другому?

– Прикоснись к полу.

Глаша последовала команде.

– Ого! Какой тёплый!

– По цвету оба минерала похожи, – объяснил Крайс. – Но этот излучает не только свет.

– Да, через обувь тепло-то я и не почувствовала.

– Хочешь присесть? – заманчиво улыбнулся Крайс.

Только теперь Глаша поняла, зачем он прихватил с собой сумку. Из неё было извлечено огромное пушистое покрывало и небольшая корзиночка для пикника. Нет, ну, какой предусмотрительный! До этого момента Глафира и не догадывалась, что хочет есть, но стоило увидеть бутерброды с ветчиной и сочной зеленью, поняла, что просто зверски проголодалась.

Они уселись на покрывало и с жадностью набросились на закуски.

– М-м-м, – промычала Глаша, – вкусно!

– Угу, – промычал в ответ Крайс.

Они глянули друг на друга и рассмеялись. И чего, спрашивается, смешного? Ну, проголодались два человека после прогулки верхом на свежем воздухе. С кем не бывает? Но они продолжали жевать, мычать и смеяться.

Глаша насытилась первой. Крайс ещё какое-то время с упоением уплетал бутерброды, а она откинулась на локоть и наслаждалась приятным теплом, которое шло от разогретого камня, и нереальной красоты картинкой перед глазами.

Нирвана. Так хорошо, и не о чём не охота думать. На какое-то время Глаша отрешилась. Она и не заметила, что её взгляд переместился со сталагмитов на парня, что сидел рядом. Смотреть на него ей нравилось даже больше, чем на водоём с прозрачной, кристально чистой водой. У него такие глаза – ещё теплее, чем пол волшебной пещеры.

– Не смотри на меня так, – попросил Крайс неожиданно низким голосом. – Я не железный. Экскурсия может и перестать быть платонической.

В мгновение она почувствовала, какие мысли охватили его сознание. Увидела, как трудно ему сдерживаться. Ощутила это по тому, как вибрировал воздух между ними. По тому, как напряжено было его тело. По тому, каким невыносимо горячим сделался взгляд.

Но он сдержался. Мужчина, который выполняет обещания.

Глава 42

Междометия

Глаша вернулась в апартаменты около трёх ночи. Зурим лежала в постели, но не спала – дожидалась подругу. Кто бы сомневался. Её глаза подозрительно блестели. Она ничего не говорила, но было видно, что её переполняют эмоции, которыми хочет поделиться. Она то смотрела на Глафиру, то вдруг улыбалась и прятала взгляд. И Глаша, заподозрив самое хорошее, потребовала от неё отчёта:

– Ну, рассказывай, что тут без меня произошло.

– Ой, Гла-а-аш, – глаза Зурим ещё больше заблестели. Она уселась поперёк кровати, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

Глафира пристроилась рядом в точности такой же позе:

– Только с самого начала по порядку и со всеми подробностями.

– Гла-а-аш, – выдохнула Зурим и подтянула одеяло до самого подбородка.

Глафира уже сгорала от нетерпения, а восточная красавица пока общалась только междометиями, поэтому пришлось подтолкнуть подругу наводящим вопросом:

– Выступил фокусник, мы с Крайсом исчезли, что потом?

– Потом… потом был заключительный парад-алле. Все артисты вышли на сцену, зрители хлопали. Было так шумно, но, как ни странно, именно в этот момент Лаймиетта задремала.

– Чего удивляться, она ж днём не спала – няню перехитряла. Всё самое интересное кончилось – вот она и отключилась.

– Наверно. Малышка так набегалась за день…

– Понятно. А что дальше?

– Когда представление окончилось, мы с Сильвием пошли укладывать её в постельку. Сильвий хотел нести малышку сам, но я не дала, боялась, что, пока мы будем передавать её из рук в руки, она проснётся. Но она всё равно проснулась, когда я стала опускать её в кроватку…

Глаза Зурим сделались влажными.

– А потом? – осторожно поинтересовалась Глаша.

– Она прижалась ко мне и прошептала: «Хочу, чтобы ты была моей мамой», – слёзы потекли по щекам восточной красавицы. – Её маленькие ручки так крепко обвивали мою шею. И я начала плакать и целовать этого ангелочка.

– А Сильвий?

– А Сильвий подошёл к нам и сказал: «Я тоже хочу, чтобы ты стала её мамой… и моей женой».

Зурим уткнулась в плечо подруги. Глаша чувствовала, как горячие слёзы пропитывают рукав. Волна радости за это трогательное ласковое создание накрыла с головой, в глазах защипало. Глафира нежно провела рукой по роскошным волосам восточной красавицы и спросила:

– А потом?

– А потом малышка всё-таки уснула…

– А потом?

– Потом… – Зурим спрятала взгляд, – Сильвий меня поцеловал… в губы, – добавила тихим шёпотом, и ещё тише: – Много раз… У меня так кружилась голова, я дышать не могла от счастья. Попросила: «Не надо, а то я умру». А он сказал, что ни за что не даст мне умереть, и снова целовал…

Глафира гладила подругу по волосам и улыбалась. Они ещё долго шептались. Зурим снова перешла на междометия, но теперь Глаша понимала их смысл.