Батальон крови - Виталий Лиходед

— Мать с отцом расстреляли — за то, что брат в партизаны ушел, а сестру в Германию увезли.

— Ну, вот ты и заплатил им по счету.

— Нет. Нужно еще двоих.

— О, да я смотрю, тебе понравилось?

Егор выпрямился, в его глазах появилась злость:

— Ничего мне не понравилось. Я должен это сделать, чтобы потом жить спокойно. Поможешь мне?

— Посмотрим, — ответил Гриша. Он внимательно посмотрел на кашевара и решил, что этому человеку нужно помочь, но тут же вспомнил о негласных законах войны. Не любит она, когда таких сильных, как этот фриц, расстреливают те, кто не прошел по кровавой земле. Может, это так — а может, иначе? Но у Егора своя месть и он, возможно, должен сделать это. Вот только война — как она на это посмотрит?

После обеда Киселев принял три роты пополнения. Палыч поставил ему трудную задачу и потому усилил батальон. Солдатам предстояло взять железнодорожный узел. Комбат получил план города и укреплений и просчитывал кротчайший путь, когда кто-то громко крикнул: «Воздух!». Откуда прилетели эти два «Мессера», никто не знал. Тут же доложили в штаб и подняли звено истребителей. Но «Мессеры» успели бросить в толпу солдат две бомбы. Одна упала в окоп, и от нее мало кто пострадал, но вторая взорвалась рядом с кухней, разворотив котел с кашей. В этом месте стояло больше всего солдат. Из тех, кто не успел спрятаться, погибли все, в том числе и Егор-кашевар.

— На тебе, всех кашей накормили, — произнес старшина. — Смотри, как всех обляпало. На каждом вместо осколка каша. Ну что ж, мы поняли — это не игрушки. Сука злопамятная напомнила, что уважать ее надо. Эх, Егорка, что же ты, дурень? Фрица убить захотел?

В небе появились три истребителя. «Мессеры» попытались уйти, но наши летчики догнали их. В воздухе было полное превосходство, и немцы загнанными зайцами метались в небе. Они пытались отбиться, но ничего сделать не смогли. Два истребителя зашли с двух сторон и почти вплотную расстреляли вражеский самолет из всех пулеметов, что были на борту. Второй «Мессер» несколько минут набирал высоту, затем развернулся и, делая что-то похожее на мертвую петлю, также попал под огонь истребителей. Один подбитый «Мессер» упал около ДОТа, а второй долго парил, оставляя за собой хвост дыма, и разбился где-то за пределами видимости.

Раненых тут же увезли в госпиталь, а убитых отнесли к похоронной команде. Комбат построил батальон и приказал идти вперед.

Через два часа бойцы батальона подошли к минному полю, дальше шли окопы и стояли орудия врага.

Еще через час началась артподготовка и продолжалась два часа. Сразу после этого батальон пошел в атаку.

Три роты майора Киселева были не единственными. Григорий посмотрел вокруг и увидел, что большое количество людей со всех сторон двинулись вперед. Из небольшой лесополосы выехали танки и, прикрывая наступление, на полном ходу помчались к окопам.

Все эти траншеи с пулеметами и немецкие орудия даже не считались рубежом. Следующий, второй, рубеж находился на окраине города. И отступающие немцы шли к нему. Но Красная армия набрала мощь и скорость, солдаты, не останавливаясь, шли вперед, приближаясь к городу. Два раза немцам удалось положить солдат, прижать их к земле, но это произошло лишь на отдельных участках. На остальной линии фронта бойцы не останавливались. Немецкая армия предпринимала все, что могла. Солдаты Вермахта отстреливались, но все их усилия были тщетны. Красная армия единым ударом отбросила все остатки немецких войск к городу.

На горизонте появились первые дома — окраины города. Это придало новых сил бойцам. Приблизившись вплотную, освободив последний перед городом окоп, бойцы залегли в нем. Небольшая передышка была нужна каждому. Начался другой бой. Немцы из каменных укрытий, ДОТов и минометных точек стали давить огнем. Балтийская артиллерия продолжала бомбить сам город, но окраины оставались целыми. Все боялись попасть в своих. Киселев вызвал по рации штаб и скорректировал огонь. До семи вечера наши батареи не умолкали. Немцы продолжали вести огонь в ответ, но с каждым часом он слабел и каждый солдат чувствовал, что фашисты задыхаются. Танки и САУ также стояли вдоль окопа и обстреливали окраины города. Киселев связался со штабом и получил приказ наступать. Рядом, с левого фланга, войска 43-й армии уже сломили сопротивление и вошли в город. Нужно было их поддержать и расширить созданный прорыв. Комбат разложил карту и приказал собрать всех командиров. Прибывшие из резерва офицеры рвались в бой. Они стояли в запасе и со стороны смотрели, как другие проливают кровь, добивая немцев. И теперь, получив приказ и прибыв под командование Киселева, хотели внести свой вклад в Победу. Те, что служили с Киселевым раньше, после первого рубежа погибли: ротный Ваня, замполит Суворов и многие другие сложили свои головы, выбивая из окопов врага.

Выбрав широкое место в окопе, Киселев стал рассказывать офицерам о плане действий:

— Так. Вот эта широкая улица! — начал он. — Идем по ней до третьего перекрестка, дальше третий рубеж обороны города, но мы на перекрестке свернем направо. Улицы не называю, все равно не запомните. На третьем перекрестке — направо, запомните. Дальше — по прямой до конца. Выходим к железнодорожной станции. Наша задача взять ее и перерезать железную дорогу Кенигсберг — Пиллау. С другой стороны туда же будут наступать бойцы 39-й армии. Вот мы совместными усилиями должны взять станцию и отрезать отход немцам. Все понятно?

— Это вон та улица, что за двумя трехэтажными домами начинается? — спросил худой, небольшого роста лейтенант Саленко и показал на окраину города.

— Да, она. Сейчас поднимаем батальон и все в одно место. Пусть солдаты используют укрытия: дома, заборы, деревья. В открытый бой не лезьте. Там наверняка в окнах автоматчики засели. Снайпера есть? — спросил комбат

— Да, — с акцентом ответил командир роты Георг или, как все его называли, Жора. Этот высокий плечистый грузин внимательно всматривался в карту, а потом долго разглядывал начало улицы своими жгучими черными глазами. Услышав вопрос комбата, он сказал, что в его роте есть три хороших снайпера. Все — сибиряки, из одной учебки. Молодые ребята, доказавшие, что они не только белкам в глаз попасть могут.

— Хорошо. К каждому поставить три-пять человек для прикрытия, а они пусть самых опасных автоматчиков и пулеметчиков снимают, — объяснил комбат.

— Сдэлаем, — спокойно ответил грузин.

— Ну, вот и ладно. Вам полчаса, чтобы объяснить маршрут солдатам, а потом за дело.

Офицеры разошлись. Комбат подождал отмеренное время, связался со штабом, попросил прекратить артобстрел и поднял батальон в атаку. Григорий был рядом, он помнил слова старшины, о том, что рация в любой момент может понадобиться. Так и получалось, комбат часто связывался и с Палычем и со штабом армии. Гриша, выходя на связь, узнавал голоса: это была рыжая Оля, один раз ответила Титова. Девчонки тут же менялись в голосе, узнавая его. Некоторые обращались по имени и в этой напряженной обстановке, когда вокруг все гремело и взрывалось, эти голоса казались такими близкими.