Куплю твою любовь - Айрин Лакс

— Где юрист? — ледяным тоном интересуется Максим.

В комнате, кроме нас, еще есть охрана. Набилось трое двухметровых шкафов!

И судя по тому, как нервно на них смотрят Бергеры, это не их люди…

— Звонили. В пробке застрял.

— Он должен был приехать на час раньше и ждать здесь! — злится Максим и начинает браниться.

Звонит кому-то, расхаживая нервно. Перестав обращать на меня внимание.

Тем временем Дитмар, нацедив воды в стаканчик, подходит ко мне, протягивая. Смотрит каким-то странным взглядом, дико вращает глазами. Подает знак, который я не понимаю!

На что он намекает?!

— Держи. Ты хотела пить, — всовывает стаканчик. — Воды.

Последнее слово говорит едва слышно и неправильно ставит ударение на первый слог.

Ничего не понимаю!

Голова на куски раскалывается.

Просто принимаю стакан с водичкой.

— Надо было соглашаться на нашего юриста! — злится Эдвард. — Он бы точно не опоздал!

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия, — холодно отсекает его претензии Макс.

— Что ты вообще задумал? Зачем тебе я?! — спрашиваю с претензией. — Хочешь прикрыть мной свои пристрастия? Просто найми хорошую актрису.

— Дело не в том, дурочка. Дело в наследстве. Мой папаша сильно болен. На этот раз ему не выкарабкаться. Ему диагностировали рак!

— О черт, мне жаль.

— Не прикидывайся. Тебе плевать!

— Я не прикидываюсь. Мне действительно жаль, что он болен, хоть он и вредный старикан.

— Не смеши! Даже я. его сын, не дождусь момента, когда он отправится на тот свет! Ты-то точно должна его ненавидеть!

— Ошибаешься.

— Плевать, что ты мелешь!

— Все равно не понимаю твоих интриг. Лучше бы провел время с отцом, пока есть такая возможность.

Марианна

— Именно это я и делаю. Постоянно с ним! Все время служил преданно, был во главе его планов, работал в поте лица! Но что я получил взамен? Сообщение о том, что он собирается разделить наследство между мной и Глебом?

— Тогда тебе точно следует быть рядом с ним. От души. И тогда он вознаградит твои старания.

— Не смеши! — отмахивается Максим. — Ты просто не знаешь, с кем имеешь дело. После универа я отдал более десяти лет жизни на работу с ним плечом к плечу. Всегда был рядом… Рассчитывал, что он завещает все мне. Но стоило его блудному ублюдку появиться в доме, еще и с девкой, — плюется желчно. — Так отец мигом поменял свои приоритеты и спешно отправился строчить новое завещание! Он уже предал мое доверие и больше я этого не допущу. Однажды это чуть не стоило мне жизни, но теперь я действую куда осторожнее.

— Стоило тебе жизни? Что ты говоришь? — спрашиваю. Ахаю через миг, потому что догадалась. — За взрывом стоял ты сам?!

В прошлом я сбежала… В тот же вечер был взрыв в имении Бекетовых!

— Не лично сам. Но Шахину идею подбросил именно я.

— Но ты же сам во взрыве пострадал!

— Я знал, что отец завещал свой бизнес мне и все сделал в лучшем виде. Отец бы взлетел на воздух, ушел из жизни помпезно, с шиком, как он любит!.. Но в последний миг я узнал, что он… решил передумать! Возжелал вознаградить Глеба! Папа надеялся получить от него внуков и передать наследство. По праву старшинства, а не по заслугам! Пришлось лезть в самое пекло, чтобы иметь возможность все исправить. И я ведь исправил. Отец решил, что я пострадал, выглядел достойно. Твой побег был мне только на руку! Тут сказал, там намекнул… Папа решил женить меня на тебе, чтобы все остались в плюсе. Было бы замечательно. Все шло прекрасно. Пока Глеб снова все не испортил! Честно? Я спустил на его поимку всех, кого только смог нанять и был уверен, что на этот раз он точно сдохнет! Отец был занят собой. Но вмешался в последний момент. Снова! И вместо того, чтобы забыть о старшеньком, который создал ему столько проблем, отец начал сетовать по-стариковски, что хочет видеть семью в сборе… Курам на смех! После всего, что натворил Глеб, отец до сих пор жаждет вознаградить его хер знает за что! Даже неродившихся внуков в завещание включил, уменьшив тем самым мою долю наследства! Но я не намерен в стороне оставаться… Не хочу лишаться всего! Именно поэтому нас сейчас поженят! Да-да. Прямо сейчас…

— Ты сошел с ума! Что это тебе даст?!

— Отец завещал твоим неродившимся детям весомую часть! Если все сорвется, эти деньги уйдут на благотворительность. Поэтому я решил жениться на тебе, чтобы при достижении твоими детьми восемнадцатилетнего возраста…

— Ты заставишь нас отказаться от денег, — ахаю.

— Само собой. Но до наступления этого момента смогу вкладывать часть этих денег в бизнес… Там куча условий, папаша не дурак. Но суть в общих чертах тебе ясна.

— О, ты продумал все, кроме одного.

— Ну?

— Самое главное. Забыл о Глебе. Он этого не допустит!

— Если бы Глеб был прежним, я бы опасался. Но инвалида я не боюсь. Он сломлен. И когда ты скажешь ему, что не желаешь связывать жизнь с инвалидом, быстро сдастся. Даже убивать не придется… Сам в сторону свалит. Детей и семью он никогда не хотел, держится рядом только потому, что ему нравится тебя трахать. Отбери у него такую возможность, сам сделает что надо. Пустит себе пулю в лоб.

— Я такого никогда ему не скажу. Я люблю его! К тому же он не инвалид и может ходить.

— Ты хотела сказать, что он умеет ползать?

— Плевать! Даже если бы он был лежачим, все равно я бы осталась с Глебом. Потому что люблю по-настоящему!

— Но скажешь обратное.

— Не скажу.

— Тогда выбирай, — Максим забирает у одного из охранников пистолет, наставив его на мой живот. — Согласишься на мои условия, твои дети останутся в живых и ни в чем не будут нуждаться. Бекетовы же… Племянники. Откажешься? Выстрелю!

— Убьешь меня и детей?! — в отчаянии прикрываю живот руками, обнимая.

— Я не зверь и не хочу лишних жертв. Но если придется, — крепче обхватывает ствол. — Глебу в любом случае будет конец. Твою смерть он не переживет. Расставание с тобой — тоже. Но детей еще можно спасти!

— Твой отец заподозрит неладное, — говорю совсем слабым голосом.

— О нашем с тобой браке никто ничего не узнает! Все вскроется, когда папаша помрет! До этого момента будешь жить в за городом, под присмотром персонала.

— То есть в тюрьме. В клетке!

— Соглашайся! — давит Макс, вплотную приставив дуло пистолета к животу.

— Ни за что!

Максим хмурится, надавливает жестче. Его лицо искажается.