Невинная кровь - Филлис Дороти Джеймс

Теперь, когда он твердо знал, что не попадется на глаза убийце, пора было возвращаться на Дэлани-стрит и осмотреть ее как следует, изучить подобно военному стратегу. Главное — отыскать безопасное место для слежки. В первую очередь на ум приходила пивная «Слепой попрошайка», но Скейс не раздумывая отмел эту возможность. В маленьком лондонском пабе трактирщик и завсегдатаи видятся ежедневно, и новый посетитель немедленно привлечет к себе внимание. Конечно, никто не будет навязывать свою компанию: здесь как нигде уважают право на одиночество. Но когда обнаружится тело, Нормана станут подозревать одним из первых. Если кровь прольется в этом районе, ищейки непременно придут с фотографиями, начнут задавать вопросы. В зависимости от того, насколько здешний трактирщик и его клиенты чувствуют себя обязанными перед полицией, рано или поздно кто-нибудь заговорит. И кроме того, Норман пил очень мало, а мысль о том, чтобы часами сидеть в угаре табачного дыма и пивных испарений, под прицелом любопытных глаз, силясь растянуть свою пинту до бесконечности, пугала и отталкивала. Кстати, если вдуматься, не так уж удобно отсюда наблюдать за домом. Чтобы хоть что-то увидеть, пришлось бы встать со стула и таращиться поверх узоров и надписей, намалеванных на стеклах.

Следующим по улице был книжный магазин. С одной стороны, довольно удобно, прикрывшись распахнутым томиком, подглядывать через витрину. С другой стороны, если зачастить с визитами, новое лицо и здесь наверняка заметят. А вот прачечная самообслуживания — пожалуй, то, что надо. Тяжеловато будет таскать сюда сумки, да и запасной одежды у Скейса не так много, чтобы ежедневно подвергать ее ненужной стирке. Хотя зачем вообще стирать? Увидев среди переполненной прачечной мужчину с пустым пакетом и газетой, всякий сторонний зритель решит, что его вещи либо грохочут в машине, либо крутятся в барабане сушилки. Во время болезни Мэвис Норман часто носил белье в подобное заведение и знал обычай многих посетителей прогуливаться по магазинам или наведываться в паб, ожидая, пока все закончится. Правда, и здесь требовалась осторожность. Вряд ли полиция завернет в такое место с расспросами, однако не сидеть же тут безвылазно целыми днями! Да и Мэри Дактон с дочерью могут нагрянуть сюда в любую минуту. Почему бы нет, раз прачечная так близко от дома?

Все больше и больше мужчина убеждался в необходимости найти доступ к жилью убийцы. Медленно прогулявшись мимо двери, он присмотрелся к замку. Обычный автоматический «американец», который ничего не стоит взломать.

Скейс перешел через дорогу и принялся разглядывать подержанные книги на четырех лотках, установленных на козлы. Внезапно его точно громом ударило: «Зачем я здесь? Почему не отправился за ними, не воспользовался шансом?» Преступники часто так поступали, он читал об этом в газетах: толчея в подземке, беззвучный удар ножа, все в замешательстве, удивлены, приходят в ужас, а злодея и след простыл. В чем же дело? Похоже, в душе он еще не готов к убийству. До сих пор его занимали другие задачи, он слишком увлекся поисками и слежкой, упустив из вида главную цель. Впрочем, ему в голову пришла и другая, более важная причина. Все должно было произойти совсем не так. Норман желал не заурядного уличного кровопролития — в спешке, при свидетелях, с возможностью осечки. Долгожданную сцену он рисовал себе иначе. Вот они с убийцей наедине. Она в постели, крепко спит, вытянув открытую шею, на которой бьется теплая жилка. И Скейс погружает клинок в ее горло — медленно, с торжеством, словно жрец, исполняющий ритуал искупительного возмездия.

Книжный прилавок оказался неплохим наблюдательным пунктом: стекло витрины, перегороженной задней стенкой стеллажа, отражало улицу наподобие зеркала. Тайком оторвав глаза от замусоленного томика «Прощай, оружие», мужчина увидел, как зеленщик закрывает лавку: перетаскивает с улицы мешки с картошкой и луком, громоздит друг на друга ящики с помидорами и салатом, разбирает аккуратные апельсиново-яблочные пирамиды, сворачивает коврик искусственной травы, расстеленный на лотке. Норман положил книгу и прогулочным шагом направился к магазину старьевщика. Уже на тротуаре разместились товары подешевле: письменный стол без ящиков, камышовые кресла с просевшими, растрескавшимися сиденьями, жестяной таз, полный глиняной посуды. На столе стояла картонная коробка, из которой чуть не сыпались устаревшие очки. Скейс порылся в ней, подержал одни перед глазами, как бы проверяя видимость. За мутной, искажающей дымкой торговец овощами переменил коричневую рабочую куртку на джинсовый пиджак, висевший на гвозде в глубине лавки, потом скрылся на мгновение, вернулся с длинной папкой с крюком на конце и с грохотом опустил металлическую штору перед витриной. Несколько секунд спустя мужчина вышел из двери подъезда, тщательно затворил ее и удалился вверх по Дэлани-стрит. Значит, он живет не над магазином. А ключ от дома все-таки носит с собой — иначе в лавку не попасть — и, должно быть, в связке с остальными. Скорее всего в пиджаке. На джинсах только задние карманы, да и те так плотно облегают ягодицы, что любое содержимое сразу бросилось бы в глаза.

Почти автоматически Норман поднимал одну пару стекол за другой, вертел их так и сяк. Вот бы найти такие, чтобы ничего не искажали. Меняя очки, можно было бы изменять внешность. До сих пор Скейс не размышлял над этим, полагая, что не справится с подобной задачей. Зато кое-что ему точно под силу. Он много лет практиковался в этом умении, в прошлом оно ни разу не подводило его. Не подведет и сейчас. Норман снова полезет в чужой карман.

Восторг от долгожданного триумфа настолько опьянил Скейса, что он никак не мог заставить себя покинуть заветную улицу. Однако дверь двенадцатого дома надежно заперта, укрыться от лишних глаз негде, и следует возвращаться в укромную анонимную мансарду, перевести дух, обмозговать планы на ближайшее будущее. Прежде чем уйти, мужчина еще раз прошелся по Дэлани-стрит, внимательно глядя по сторонам. Тут он впервые заметил узкий проулок, который тянулся между кирпичной боковой стеной «Слепого попрошайки» и ржавым семифутовым забором, огораживавшим акр заполоненного сорной травой пустыря. Панели, обращенные к улице, давно покосились на просевших бетонных опорах; кое-где образовались щели, через которые удобно было бы подглядывать. Главное — пробраться на пустырь и убедиться, что в близлежащих домах нет высоких окон, откуда чужака случайно увидели бы.

Норман покосился направо, налево — и шагнул в проулок. Если кто-нибудь окликнет, можно вполне правдоподобно отговориться, дескать, ищу туалет. Мужчина быстро убедился, насколько верное объяснение придумал. Тропинка вывела в тесный двор, где сильно пахло пивом и чуть послабее — мочой и угольной пылью. По правую руку находилась задняя дверь паба, впереди — заброшенный угольный склад и деревянная дверца с грубо намалеванной буквой «М».

Не раздумывая, Скейс метнулся в уборную и опустил задвижку. Сквозь щель над створкой виднелось мутное, занавешенное тяжелыми шторами окно на втором этаже паба и отлично просматривался забор. С этой стороны он сохранился еще хуже, и между накренившимися панелями вполне мог протиснуться некрупный мужчина. Когда стемнеет, надо будет попробовать. Вот только дурацкий старомодный фонарь на углу пивной наверняка горит очень долго, несмотря на мерзкое холодное лето, так что придется подождать. Главное, чтобы поблизости не оказалось других окон, расположенных достаточно высоко.