История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

– Ирина, Ирина, Ирина.

Ира открыла глаза и увидела своего Андрея, склонившегося над нею. Он настойчиво тряс ее, пытаясь разбудить. Она глупо улыбнулась и сказала:

– Сон дурной приснился. Он облегченно вздохнул и лег на спину.

– Ты меня напугала, – сказал он.

За окном серело. Наступало утро. Можно было без труда разглядеть обстановку в квартире.

– Который час? – спросила она и села на кровати.

– Без четверти восемь, – ответил он и улыбнулся.

Андрей был так красив, что она не переставала поражаться этому каждый раз, когда видела его. Как же глупо с ее стороны столько времени предаваться унынию. «Наверное, он любит меня», – подумала она, судя об этом по блеску его проницательных карих глаз.

– Скажи мне что-нибудь, – попросила она.

– Что сказать?

– Ну например, что любишь меня, – она загадочно улыбнулась, мечтая, что отныне будет делить с ним все горести и радости жизни.

– Я люблю тебя!

– Ты говоришь как-то не искренне.

– Я тебя люблю, – по слогам сказал он и, обхватив ее руками, потянул на себя.

Она словно змейка вырвалась из его объятий, нырнула под одеяло и поползла вниз, пока ее губы не коснулись самой чувствительной части его тела. Левин замер, закатив в неописуемом удовольствии глаза. Движения ее губ и языка были предельно откровенными и не допускающими двоякого толкования конечной цели, которая не заставила себя долго ждать. Он вдруг, вцепившись в ее мягкие каштановые волосы, застонал и несколько раз содрогнулся. Она плотней сжала губы и, дождавшись его полного успокоения, побежала в ванную.

Когда она возвратилась, он снова дремал. На его лице была улыбка невинного младенца. Ирина нежно поцеловала его в щеку и направилась на кухню готовить завтрак. Ей нравилось что-то делать для любимого человека. Может быть, это и есть настоящее счастье, когда присутствует желание жить не только для себя?

Стараясь не разбудить своего любимого, она набрала номер телефона родителей. Сон так и не дал ей покоя. Ее отец вот уже который месяц болел. Был слаб, передвигался с трудом. В районной больнице так и не могли поставить правильный диагноз. Врачи отмахивались, ссылаясь на возраст. Но при чем тут возраст, если отцу недавно исполнилось лишь шестьдесят лет. Его ровесники в хорошей физической форме, живут полноценной жизнью и о старости пока не думают, а вот отец…

– Мама, доброе утро, – шепотом сказала она. – Как там дела?

– Плохо. Папа не встает. Постоянно говорит о смерти.

– Мама, надо его в Москву везти, консультироваться у специалистов.

– Да я разве против? Он ни в какую.

– Я сегодня с Андреем переговорю, может быть, найдет он толковых врачей. Как-никак в ФСБ работает. Должны же у него быть там знакомые.

– Переговори. Пусть он на отца повлияет.

– Обязательно. Все, давай. Позвоню попозже, – Ирина выключила телефон и вдруг почувствовала легкое прикосновение руки на ягодицах.

Она развернулась и увидела улыбающегося Андрея.

– Ой, как ты меня напугал. Чего так рано встал?

– Здесь поспишь, пахнет вкусно. С матерью разговаривала?

– С матерью, – ответила Ирина и неожиданно заплакала.

– Ты чего? – удивился он.

– Отец очень плох. Надо его в Москву везти на обследование.

– Давай отвезем. Какие проблемы?

– Мы не знаем, куда везти. У нас там знакомых врачей нет.

– У вас нет, зато у меня есть. Что же вы раньше молчали?

– Как-то неудобно было тебя напрягать.

– Да ты что, Ирина. Я же тебе почти законный муж, – он обнял ее и тыльной стороной кисти вытер слезы, скатывающиеся по ее щекам. – Я прямо сегодня и разыщу толкового врача в Москве. Позвоню начальнику медицинской службы ФСБ и озадачу его. Правда не знаю, бесплатно получится ли.

– Да ты за деньги не переживай. У родителей есть машина. Мы ее готовы продать. Брат поможет. Деньги мы соберем. На лечение хватит.

– Ну тогда проблем вообще не должно быть. Сегодня же позвоню и все разузнаю. Если потребуется, на денек-другой смотаюсь в Москву и, как говорится, на месте разберусь.

– Ой, какой ты у меня молодец. Давай, садись завтракать, – с нежностью сказала Ирина и бросилась к плите.

После столь неожиданного предложения в отношении Ирины к Левину наступила поистине восхитительная пора. Связанная тесной близостью, она чувствовала себя с ним свободно и, словно ребенок, защищено. Она горячо любила и радовалась своей любви. Что касается его чувств, то он ничего такого не испытывал. Он в ожидании «зеро» играл на ее чувствах, стараясь демонстрировать счастливое, весело-приподнятое настроение. Хотя в действительности с каждым днем тревожное состояние все сильнее охватывало его. Очередная партия, где ставки были высоки, близилась к своему логическому завершению. Осталось только взять прикуп с двумя тузами, собрать выигрыш и раствориться в толпе на перроне местного железнодорожного вокзала. Ну а до этого времени приходилось добросовестно исполнять роли любящего мужа, а также радеющего за погибших товарищей чекиста и коррумпированного сотрудника органов местного отделения ФСБ.

Думая об этом, Левин притих, смачно отхлебывая из большой кружки ароматный кофе и медленно пережевывая бутерброд с колбасой.

– Что-то не так, Андрей? – спросила его Ирина.

– А?

– Я спрашиваю, о чем ты задумался.

– О работе, – вылезая из тяжелых дум, ответил он. – Ты же знаешь, у меня сегодня важное событие.

– Знаю, знаю, – улыбнулась она. – Ты сегодня едешь в Н-ск, где тебе вручат погоны подполковника. Ты уж особо не напивайся, а то что подумает о тебе генерал.

– Ты меня хоть раз видела пьяным?

– Нет, не видела. Но раз вопрос стоит о твоем назначении на вышестоящую должность, ты уж будь осторожен. Сам видишь, что Калинин к тебе неравнодушен. Ты же для него конкурент, и он все сделает, чтобы учинить тебе какую-нибудь пакость.

– За это, Ирина, не беспокойся. Его песенка спета. Генерал принял решение о его снятии с должности и моем назначении.

– Все равно, я прошу тебя, будь осторожен.

– Да не волнуйся ты, Ирка, – Левин встал со стула и снова обнял сожительницу. – Все, мне пора на работу. Надо еще проверить, как там идет строительство нового здания, а потом ехать в УФСБ. Дел по горло!

То, что дел у него невпроворот, Левин не соврал. Несмотря на воскресный день, он запланировал несколько встреч с людьми, которые жаждали добровольно расстаться с «кровными» во имя благих целей. Это в первую очередь таксисты, сбросившиеся на мемориальную доску погибшим чекистам, во вторую – руководители местных производств, клюнувших на байки о строительстве памятника в центре города и, наконец, братва, искавшаяся покровительства спецслужб.