Последние дни. Том 1 - Тим Пауэрс

«Пламтри и Кокрен, – говорил себе Арментроут, шагая по полутемному коридору к своему запертому кабинету. – Зачем богу могло понадобиться освобождать еще и Кокрена?»

Он досадливо упрекал себя в том, что не обратил должного внимания на галлюцинирующего вдовца. Как этот человек мог обзавестись пятном в виде листа плюща у основания пальцев на тыльной стороне правой ладони? Кокрен ни разу не упомянул о случаях бреда или видений, пока находился здесь, – что-нибудь подобное заставило бы Арментроута насторожиться; но мог ли быть этот угрюмый вдовец чем-то большим, нежели простым экстрасенсом, могла ли у него существовать какая-нибудь связь с богом?

Ключ Арментроута отлично открыл замок кабинета, но доктор слишком углубился в свои мысли, чтобы порадоваться этому маленькому самоутверждению. «Нужно было посадить его на сильнодействующие препараты, – думал он, шествуя по линолеуму и усаживаясь в кресло, – черт возьми, это ему нужно было назначить бензодиазепин и ЭСТ! Подвергнув им Пламтри, я потерял больше, чем приобрел, даже если мой… даже если никакой далекий призрак не запеленговал меня».

«Я попробовал на вкус вашу кровь и знаю запах вашего семени. С точки зрения вуду, это означает, что в моем распоряжении полный комплект ваших „документов“…»

«Совершенно верно, – думал сейчас Арментроут. – Зато у меня имеется пробирка с вашей кровью, мистер Салвой».

Он уставился на комплект из двух соединенных вместе ростовых кукол, прислоненный к кушетке. Эта штука, снабженная рубашками, куртками, брюками и туфлями, должным образом закрепленными на алюминиевых трубках, и с головами от магазинных манекенов, надетыми на вращающиеся стойки, которые заменяли шеи, выглядела как два приветливо улыбающихся человека, обнимающих за плечи невидимого третьего, посередине; и, привязав каркас к своим плечам, Арментроут как раз стал бы этим самым третьим, человеком посередине. Рычаг, находившийся в груди левого манекена, позволял ему двигать механическими внешними руками, а тот, что в правом, – крутить головами. В затылках пенопластовых голов он вырезал отверстия, затолкал туда десятки бумажных салфеток, испачканных каплями крови пациентов, и спрятал дыры под париками «Дайнел». Все сооружение весило около двадцати фунтов, его было неудобно носить, и на людях оно привлекало слишком много насмешливого внимания, но в нескольких случаях оно показало себя эффективным многоуровневым психическим скремблером, до жути удачной преломляющей и отклоняющей маской. Арментроут подумал, что какой-нибудь придурок с простецким старым ружьем вполне может даже выстрелить не в ту голову.

Телефон на столе зазвонил, заставив его подскочить в кресле, и за мгновение до того, как сообразить, что в боку у него всего лишь вибрирует одновременно зазвонивший сотовый телефон, он решил, что с ним случился сердечный приступ.

– Да! – сказал он в трубку, поднеся ее к уху. «Только бы не издалека, – в страхе думал он, – ну пожалуйста. Пусть это наконец окажется коп».

И, к счастью, это оказался коп.

– Доктор? – раздался мужской голос. – Это Гамильтон, из полиции. Простите, что так поздно. Я только что закончил смену и вышел со службы. У вас есть чем записать? Я выяснил расположение того места, где ваша фруктовая[46] девица, по ее словам, убила короля, Летающую монахиню.

Арментроут записал дрожащей рукой адрес на Нептун-авеню в Лейкадии.

– Удалось ли вам что-нибудь узнать насчет смерти Нила Обстадта два года назад?

– Кое-что. На той неделе творились какие-то странные вещи, и полиция Лос-Анджелеса до сих пор не может свести концы с концами. Тело Обстадта нашли в воде, с океанской стороны от «Куин Мэри», после того как там 31 декабря девяносто второго года взорвалась какая-то бомба, но в воде не нашли никаких следов взрывчатки и ни единого осколка бомбы; его разорвало в клочья, но кишки все же подобрали и там обнаружили пулю мелкого калибра. На одной из туристских палуб нашли труп кинопродюсера, некоей Лоретты Деларавы, с пулей 45-го калибра в сердце. Она снимала там какой-то мистический фильм для телевидения, и мы допросили многих ее служащих. Судя по всему, Деларава привела на судно шесть человек в наручниках, под дулами пистолетов. Среди них был тот однорукий, лишившийся памяти, которого вы взяли на лечение; его нашли, полумертвого, на берегу лагуны с наручниками, один из которых был застегнут на руке. Если хотите, я могу назвать имена остальных пяти.

– Да, пожалуйста.

– Тогда слушайте. Николас Брэдшоу – бывший актер, игравший Жуть в старом телесериале «Призрачный шанс», который показывали до 1960 года; адвокат по имени Дж. Фрэнсис Стрюб, общавшийся с детективами только через своего адвоката и, в общем, не сказавший почти ничего полезного; электрик без постоянного места работы Пит Салливан, у которого сестра-близнец покончила с собой в Делавэре за пять дней до того; леди-психиатр Анжелика Антем Элизелд, разыскивавшаяся по подозрению в убийстве с ноября 1990 года; и одиннадцатилетний мальчик Кут Хуми Парганас, чьих родителей зверски убили в ту самую ночь, когда сестра Салливана покончила с собой. Все эти люди смогли освободиться от наручников, как будто у них имелся ключ или кто-то из них был фокусником.

Гамильтон на другом конце линии вздохнул в трубку.

– Брэдшоу, Салливан, Элизелд и малолетний Парганас до сих пор не обнаружены, – продолжил он, – хотя их всерьез искали, чтоб хотя бы допросить. Деларава объявила большое вознаграждение за беглого мальчика, а тот, по-видимому, звонил в 911 вечером 27-го, но звонок прервался, и я думаю, что мальчик мертв, а Элизелд предположительно стреляла в одну женщину 28 числа в районе Вестлейк. А после Хеллоуина в управлении полиции телефоны прямо-таки раскалились от звонков насчет этой истории – от экстрасенсов! Но ничего полезного никто не сказал.

«Элизелд! – мысленно произнес Арментроут, встрепенувшись от сохранившегося в памяти восторженного возбуждения. – Она все время экспериментировала… и глубоко заблуждалась. Темноволосая длинноногая красотка… Я часто видел ее в восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом годах, когда она работала в окружной больнице в Хангтингтон-Парк».

А вот при упоминании об одноруком Лонг-Джоне Биче Арментроут тут же вспомнил, что сумасшедший старик в данный момент лежит, привязанный за три имеющиеся конечности, в «тихой комнате», и что, если он хочет вывести его из больницы, сейчас, когда в здании лишь малочисленная ночная смена, это будет сделать гораздо легче, чем в любое другое время.

– Так, не наблюдались ли, – сказал Арментроут, зная, что это самый главный для него вопрос, и не испытывая уверенности в том, что хочет получить на него ответ, – по этому адресу в Лейкадии или поблизости какие-нибудь странные явления, о которых я уже спрашивал? «Как же поступить? Поехать домой и вздремнуть хотя бы несколько часов, а потом, в выходной день, съездить в одиночку по этому адресу на Нептун-авеню, – думал он, – или рвануть прямо отсюда, прихватив с собой все свое снаряжение для психомаскировки?»