Горький привкус его поцелуев - Лорейн Хит

– Ты мне нужна не из-за своей репродуктивной способности.

Но ему нужен наследник. Теперь, когда они знали о ее проблемах, жениться на ней казалось худшим выбором для мужчины, которому требовался наследник.

– И все же, – медленно произнес он, – ты очень интересуешь меня во всем, что касается самого акта разведения.

Он говорил о спаривании так, словно его не следовало ограничивать лишь кроватью и темнотой. Она зарделась, подумав о том, чем может закончиться то, что они только что начали.

– Ты оказываешь на меня дурное влияние.

– Именно это тебе во мне и нравится.

Он прав, но в ее чувствах было нечто большее.

– Некоторые мои мысли заставляют меня испытывать стыд. У меня сложилось впечатление, что ты в подобной ситуации не переживал такого унижения.

Наклонившись вперед, он уперся локтями в бедра и поболтал жидкость в бокале.

– Я всегда придерживался мнения, что то, чем люди занимаются наедине, не должно волновать других.

Его взгляд был настолько пронизывающим, что ей пришлось заставить себя не отвернуться.

– Что, если я хочу сделать что-то, что тебе кажется отвратительным? – спросила она.

– Например?

Зачем она согласилась пойти сюда?

– Ты уже хорошо знаком с моей склонностью шептать непристойности.

– Основываясь на моей реакции в ту неудачную ночь, я заключил, что ты поняла, что я не возражаю против слов, которые ты произносишь. Некоторые мои любимые слова непристойны. Ты не должна стыдиться их. Что еще?

Снова сделав глоток, Джулия поняла, что в ту ночь она не обратила внимания на его реакцию. Она была возмущена его обманом и чувствовала себя униженной из-за того, что он слышал ее. Но такая реакция была вызвана лишь ее чувством стыда. Он никогда не давал ей никаких причин чувствовать себя униженной. Он никогда не дразнил, не наказывал и не мучил Джулию из-за ее поступков. Она провела пальцем по краю бокала.

– Иногда я думаю о том, чтобы попробовать языком то, чего не должна.

– Что именно?

– Твой… – Она указала на его колени, ну или попыталась указать.

– Мой член?

Она сердито посмотрела на него:

– Ты произносишь это слово с такой легкостью.

– Это хорошее слово. Поверь мне, я бы не возмущался, если бы ты попробовала языком мой член.

– Я не знаю, почему ты заставляешь меня думать о таких вещах.

– Посмотри на меня.

Гораздо легче было смотреть на огонь. Может, лучше ей сгореть в нем?

– Джулия, – настойчиво произнес он.

Она перевела взгляд на него. Он снова откинулся на спинку кресла, локти упирались в подлокотники, а подбородок уперся в ладонь. Ей захотелось поцеловать его.

– Я не буду возмущен, если ты коснешься языком или губами любого места на моем теле.

– Это неправильно.

– Это принесет тебе удовольствие, радость, удовлетворение?

Она старалась не шевелиться.

– Думаю, да. Я не знаю наверняка, поскольку я никогда не была такой смелой. Я всего лишь думала об этом.

– Тогда в этом нет ничего неправильного.

– А как узнать, что правильно, а что нет?

– Полагаю, путем экспериментов.

– Мужчинам легче. Вы можете посещать бордели. Я подозреваю, что у тебя была тысяча женщин. И если тебе не удавалось что-то с одной, то ты переходил к другой.

– Не тысяча.

– Сотня?

– На самом деле я никогда не считал, но подозреваю, что их число намного меньше. Запомни: я никогда не унижу тебя. – Он умоляюще протянул к ней руки и добавил: – Ты можешь делать со мной все, что пожелаешь, и я буду рад этому.

– Даже если я хочу выпороть тебя за то, что ты скрывал от меня правду?

Он поморщился и ответил:

– Я бы, скорее всего, принялся протестовать. Я не считаю, что боль можно приравнять к удовольствию. Хотя думаю, что сейчас я в безопасности, потому как говорю только правду. И все же у меня есть один секрет.

Внутри нее все сжалось.

– Что ты скрываешь от меня?

Когда он взглянул на нее, в его глазах появился злой блеск.

– Мне отдать тебе его прямо сейчас?

Она нахмурилась и сказала:

– Так это предмет, а не секрет в обычном смысле?

– Пока я не показал тебе его, это секрет.

– Как же с тобой сложно.

Он усмехнулся и ответил:

– Так и есть. Но ты не ожидала иного, не правда ли?

Она ожидала, что он будет дразнить ее, выводить из себя и заигрывать. Странно, как те черты, которые прежде раздражали, теперь очаровывали ее.

– А вдруг он мне не понравится?

– Именно страх, что ты бросишь подарок в огонь, являлся причиной, по которой я не подарил его раньше.

Она надулась, вздохнула и закатила глаза.

– Я не брошу его в огонь, но рассказывать и не дарить – очень несправедливо.

– Думаю, ты права. Подожди немного.

Эдвард допил напиток, затем встал и подошел к столу. Из нижнего ящика он вытащил продолговатую коробку, завернутую в коричневую бумагу, и протянул ей.

– Я собирался подарить его тебе на Рождество, но передумал, потому что боялся, что он выдаст меня.

Взяв подарок, Джулия поставила его на колени и проследила, как Эдвард возвращается к своему креслу, не отрывая от нее взгляда, словно ее реакция на подарок имела для него первоочередное значение. Она начала разворачивать обертку и увидела маленькую шкатулку из красного дерева с маленьким рычажком с одной стороны.

– О, Эдвард, она великолепна!

– Она открывается.

Подняв откидную крышку, Джулия увидела механизмы, защищенные прозрачным стеклом.

– Что она играет?

– Заведи ее и узнаешь.

Медленно и нежно она повернула рычажок, боясь, что может сломать что-то настолько хрупкое. Когда он перестал поворачиваться, она отпустила его и из шкатулки полилась мелодия «Зеленых рукавов»[4].

Она погрузилась в воспоминания. Бальные залы, вальсы, его близость. Она даже не подозревала, что помнит об этом, но воспоминания были такими яркими, словно все происходило лишь вчера.

– Ты всегда вальсировал со мной, когда оркестр играл эту мелодию.

– Я не был уверен, что ты замечала, что мы танцуем под одну и ту же песню.