От грозы к буре - Валерий Елманов

– Тысячу гривен каждому князю, кто останется ныне. А дружине его само собой, – быстро произнес он и, чтоб звучало убедительнее, повысив голос, даже повторил на всякий случай: – Тысяча гривен!

– А за голову Константина я самолично еще тысячу новгородок выложу, – негромко молвил Мстислав Черниговский.

– И я столько же добавлю, – осклабился Ярослав.

Расчет верным был. Князья-то все небогатые оставались. Да что уж тут деликатничать – нищие попросту. Они и одной тысячи в своем городишке стольном, который во Владимирско-Суздальской Руси за селище большое сочли бы, в глаза за всю жизнь не видели, а тут сразу три сулят. И ведь по глазам видно, что не обманут, рассчитаются сполна да еще спасибо скажут.

– Это за голову. А ежели живой будет? – выкрикнул Александр Дубровицкий.

– Столько же накину, – тихо произнес Мстислав Черниговский.

– И дружинникам все грады, какие есть в Рязанском княжестве, на один день на поток[97]отдам, – почти весело крикнул Ярослав.

– А сил-то теперь хватит, чтоб одолеть? – это Ингварь Луцкий усомнился.

– А вот мы сейчас все сочтем и сразу в путь отправимся, – деловито заметил Мстислав Святославич, гостеприимным жестом хлебосольного хозяина приглашая всех в свой просторный шатер.

Там уже расторопные слуги мигом почти весь стол заставили угощеньями. Сама столешница не ахти какая, из грубых досок сколочена, вся в занозах, того и гляди в палец вопьются. Но это не важно. Зато с питьем и яствами полный порядок – гуляй, не хочу.

Поначалу и впрямь считать принялись. Однако занимались этим недолго, не больше часа, придя к выводу, что сил хватит вполне. Только в трех южных княжествах – Черниговском, Новгород-Северском и Переяславском, включая силы удельных князей – Курского, Рыльского, Путивльского, Брянского, Козельского, Карачевского и прочих, – имелось почти четыре тысячи конных и около двадцати тысяч пеших воинов. Еще двадцать общими усилиями наскребли князья турово-пинские и полоцкие. Конницы у них, правда, было вдвое меньше, но в общем-то получалась вполне приличная картина. Устоять против такой могучей рати Константин никак не мог.

К тому же и епископ Симон порадовал.

– Славен князь Мстислав Мстиславич Удатный, хоть и гневлив больно. Но те, что гневливы, завсегда и отходчивы. Думается мне, что смогу я его убедить не рушить единство Руси. Через день-другой, самое позднее – через пяток или седмицу, но он вас всех догонит вместе с прочими, кто подотстал, – заверил он. – Этот груз я уж на себя взвалю.

Тут и совсем на душе у оставшихся полегчало. А чтоб им вовсе не думалось чего лишнего, едва подвели итоги, как Мстислав Святославич стал всех торопить выдвигаться в путь.

Очень уж боялся черниговский князь, что из-за всех этих досадных промедлений проклятый рязанец убежит куда-нибудь и спрячется. А потом ищи его свищи как ветра в поле. Почему-то казалось Мстиславу, что кто так подло князей вешает, сам по натуре трус. Он и Ярославу о том не раз говорил.

Переяславский князь его не разубеждал, хотя был иного мнения. Однако он сейчас точно так же торопился. Уж больно его пугала почти сверхъестественная способность Константина в кратчайшее время собирать все полки в один-единственный концентрированный кулак, которым рязанец с умопомрачающей силой крошил своим врагам челюсти.

Хотя особой сноровки и он за ним не признавал. Иначе получалось, что победы Константина были заслуженными, то есть он, Ярослав, как полководец выглядел слабее рязанского князька, а это уже обидно. Гораздо приятнее было все спихивать на простое везение судьбы, на удачу, которая, как известно, не выбирает. Тогда выходило, что Ярослав ни при чем, просто пока ему не везет, но рано или поздно счастливая полоса у Константина закончится, и вот тогда-то они станут друг против друга на равных условиях.

– Ничего, ничего, – повторял он, как молитву. – Раз ему повезло, другой раз тоже, но вечного везения ни у кого не бывает.

До Ростиславля, самой западной окраины Рязанского княжества, стоящего на круто вздыбленном правом берегу Оки, они дошли лишь к вечеру третьего дня. Сильно тормозил дело обоз. Да и ладьи тоже плыли неспешно. Веслами люди махали лишь для приличия, полагаясь в основном на течение. Ока старалась, несла их, как могла, но, как известно, чем река полноводнее, тем ленивее бежит.

Константин их обогнал ровно на сутки. За это время, при умении и желании, можно многое успеть сделать, во всяком случае, к обороне толком приготовиться. Рязанский князь распоряжения нужные еще загодя отдал, всех гонцов тоже давным-давно отправил, а силы, которые в его распоряжении были, распределил в первый же день, как только получил тревожное известие из Переяславля-Южного. Теперь дело за малым оставалось: сесть и подумать, все ли правильно он сделал.

Сел. Задумался. Пока сюда из Рязани катил, да пока до устья Угры крался, да там ждал, да обратно плыл – почитай неделя миновала. Времени для сбора хватило. Прибыли все, как он и повелел, а что мало – так это его самого вина. Друг Славка примерно каждого десятого из семи рязанских полков выдернул, еще по сотне сам Константин повелел оставить на месте для усиления обороны.

Вдобавок к этому рязанский полк князь целиком в городе оставил, равно как и пронский. Ольговский, которым тысяцкий Пелей командовал, тоже не под Ростиславль – к Ряжску чуть ли не весь ушел. Большей части ожского полка во главе с Позвиздом – там же все производство – опять-таки в городе было велено остаться. Оттуда ни одного человека брать нельзя – и так треть на юг, в Ряжск ушла. Ныне в его распоряжении восемь сотен коломенского полка были, по столько же из переяславль-рязанского и местного, ростиславского. Как ни считай, все равно двадцать четыре-двадцать пять сотен, не больше. Плюс еще две – варяги вместе с ярлом Эйнаром.

Дружина конная – дело хорошее, но ее тоже всего шесть сотен набиралось, к тому же с собой из нее Константин только треть взял, вновь о Рязани беззащитной памятуя. В столице он еще одну треть оставил, под началом Изибора, а оставшуюся сотню Козлику вручил, да еще сотню норвежцев ему придал из тех, кто на лошадях уже хорошо освоился. Им поручались самостоятельные действия – тревожить черниговцев внезапными ночными вылазками.

Правда, еще спецназовцы имелись, но их Константин, едва под Ростиславль прибыл, немедленно отправил обратно в Рязань. Тем, кто упрямился, сказал веско:

– Вы свое дело уже сделали, причем выше всяких похвал. Что не получилось – не ваша вина. Тут для вас градов, которые взять надобно, нет. Там же наш стольный вовсе без защиты остался. Ныне под стенами Ростиславля помереть, конечно, почетнее, опять же со славой. О вас же, тех, кто у порога дома отчего биться будет, даже песню никто не сложит – некому станет. Но поверьте, други, безвестному подвигу цена еще больше. К тому же я на ваши плечи самое важное возлагаю – княжича сберечь. Если мы отсюда не вернемся, то в нем одном будущее всего княжества. В нем да в вас – его опоре.