Укрощение - Джуд Деверо

— Но мне-то не приснилась история про тебя и Жанну Говард. Леди рассказала мне, какая Жанна была красивая и как сильно ты ее любил.

— Да я ее почти не знал. И что-то не припомню, чтобы она была так уж хороша собой. Во всяком случае, до Иоланты ей далеко.

Лиана натянула простыню на голую грудь и села.

— Ах так, значит, тебе нужна Иоланта. Ты хочешь заполучить и деньги, и красоту?

Красивое лицо Рогана выглядело удивленным.

— Иоланта — настоящая стерва. Я уверен, что именно она и придумала весь этот трюк. — Он мотнул головой на запертую дверь.

— Зачем? Чтобы я простила тебя за то, что ты перед всеми назвал меня уродиной?

Роган тоже сел и изумленно уставился на жену.

— Но я ничего подобного не говорил.

— Говорил! Ты сказал, что женился на мне из-за денег, а не из-за моих советов и не из-за моей красоты. Роган пришел в еще большее недоумение.

— Но ведь это правда. До свадьбы я тебя в глаза не видел, если не считать того случая у пруда. Я действительно женился на тебе из-за денег.

У Лианы на глазах выступили слезы.

— А я вышла за тебя потому, что думала… Мне казалось, что я тебе нравлюсь. Ведь ты меня целовал, еще не зная, что я богата.

Роган подумал, что ему никогда не разобраться в хитросплетениях женского ума.

— Когда я узнал, что ты богата, я тоже тебя целовал. — Он приподнялся над Лианой. — Я целовал тебя после того, как ты стала совать нос в мои отношения с крестьянами. Целовал и тогда, когда в пьесе меня изобразили болваном — по твоей вине.

— Ты целовал меня потому, что я твоя жена. А потом объявил перед всеми, что я уродина. Может, я и не такая красотка, как Иоланта, не такая привлекательная, как твоя первая жена, но некоторые мужчины говорили мне, что я не так уж дурна собой.

Роган в отчаянии воздел руки.

— Ты была бы вполне ничего, если бы все время не придиралась.

Тут Лиана заплакала всерьез. Она подтянула колени под подбородок и зарыдала так, что затряслись плечи.

Сначала Роган не чувствовал ничего, кроме злости. Он не мог понять, чего она от него хочет и в чем его обвиняет. Можно подумать, он сказал или сделал что-то не так. Ведь его слова были сущей правдой, да и сказал он их лишь для того, чтобы не потерять уважение рыцарей. Какое отношение имеют слова к ее внешности? И причем тут любовь? Разве не доказал он нынче утром, что страстно желает ее? Целых две недели он не касался женского тела. Две длинные-длинные недели!

Роган чувствовал, что правда на его стороне. Это его нужно утешать, а не ее. Но вид плачущей Лианы пробудил в его душе что-то давно забытое. Точно так же плакал когда-то он, еще маленьким мальчиком, а старшие братья пинали его и смеялись.

Роган сел на кровати.

— Объясни мне… Что я сделал не так? — смущенно, как бы нехотя, попросил он.

Лиана не ответила, а лишь зарыдала еще пуще. Он поднял ее, посадил к себе на колени и крепко обнял. Слезы текли по его плечу, а он гладил ее по голове.

— Так что я сделал не так? — снова спросил он.

— Ты считаешь меня уродиной. Конечно, я не такая красивая, как ты, Сиверн, Зарид или Иоланта, но бродячие певцы сочиняли песни о моей красоте.

Роган хотел сказать, что за деньги можно сочинить все что угодно, но вовремя одумался.

— Не такая красивая, как я? Или Сиверн? Ну, насчет себя спорить не стану, но что касается Сиверна, то, по-моему, свинья и то красивей.

— Про меня тогда и говорить нечего, — всхлипнула Лиана.

— Мне кажется, что сейчас ты красивее, чем когда я увидел тебя впервые.

Лиана шмыгнула носом и подняла голову.

— Что это значит?

— Не знаю. — Роган провел рукой по ее волосам. — Когда я увидел тебя в церкви, то подумал, что ты похожа на маленького бледного кролика. Я бы ни за что не отличил тебя от других девчонок. А теперь… — Он взглянул ей в глаза. — Теперь мне приятно на тебя смотреть. Я… много думал о тебе в эти дни.

— Я думала о тебе каждый день и каждую минуту. — Лиана обхватила его руками. — О Роган, можешь говорить обо мне что угодно: что я дура, что я строптивая, что путаюсь у тебя под ногами, но, пожалуйста, никогда не говори мне, что я уродина.

Роган прижал ее к себе.

— Никогда нельзя так открываться. Люди обязательно используют твои слабые места, чтобы причинить тебе зло.

— Но я тебе доверяю.

Роган почувствовал, что ее доверие — тяжелая ноша и ответственность. Он слегка отодвинулся.

— Обещаю говорить тебе, что ты красивейшая из женщин, если ты не будешь ронять мой престиж перед рыцарями.

Теперь Лиана пришла в недоумение.

— Кто, я? Да мне такое и в голову не придет!

— Ты заступалась за моих крестьян.

— Но ведь ты наказывал невиновных!

— Ты пыталась сжечь мою постель.

— Но ты находился там с другой женщиной!

— Ты отвлекала меня от дел своими разносолами, музыкой и улыбками.

Лиана улыбнулась ему — теперь она знала, что правильно выбрала себе мужа.

— И еще ты отказалась подчиняться мне на глазах у моих людей.

— Когда?

— В то утро, когда напали Говарды.

— Я просто…

— Ты просто совала нос не в свои дела, — сурово сказал Роган. — Тебе там нечего было делать. Если бы я не напился в ту ночь, тебя могли бы…

Он не договорил. Не хотел признаваться ей, что Говарды чуть не похитили ее, — из-за его пьянства.

— Так что могло произойти?

Выражение лица Рогана изменилось, и Лиана поняла, что он что-то скрывает.

— Что бы со мной могло произойти?

Роган отодвинулся и встал с кровати.

— Если мой болван-братец не пришлет нам еды, я его сначала сожгу на костре, а потом повешу.

— Так что со мной могло случиться из-за твоего пьянства?

Лиана обернулась простыней и последовала за Роганом в уборную. Ее не остановило даже то, что он начал мочиться.

— Отвечай!

Роган поморщился.

— Если я когда-нибудь поймаю лазутчика Говардов, и нужно будет устроить ему допрос, отдам его тебе.

— Так что со мной могло случиться?

— Тебя могли похитить! — рявкнул Роган и вернулся в комнату.

— Зачем я им понадобилась? — прошептала Лиана.

Роган сердито натягивал штаны.

— Говарды всегда хотели отобрать то, что принадлежит Перегринам: наши земли, наши замки, наших женщин.