Неукротимое пламя - Джулия Холл

Я широко раскидываю руки, необдуманно предлагая Серафиме присмотреться ко мне получше.

– Я такой, каким сделала меня ты. Любые сожаления относительно меня советую оставить при себе.

Она подходит ко мне и с такой силой толкает меня в грудь, что я отлетаю в стену. Основной удар приходится на спину, но я даже не вздрагиваю. Я научился скрывать свои слабости еще в раннем детстве.

– И что это было? – рычит Серафима мне в лицо. Руки ее сжаты в кулаки на моей рубашке. – И советую следить за языком. Ты, конечно, мой сын, но есть вещи, которые нельзя простить. В конце концов, я в любой момент могу решить, что ты мне не нужен.

– Не нарывайся, – рычу я. Моя грудь вздымается из-за кислорода, который я вдыхаю через нос. – Я не сопляк, которым можно манипулировать ради исполнения своих прихотей. Падшие и Отрекшиеся не только твои поданные, но и мои в том числе. – Я подхожу к ней ближе, заставляя сделать шаг назад. – Возможно, даже больше мои. Однажды ты можешь обнаружить, что слишком наседала на меня.

Опустив руки, она увеличивает расстояние между нами, но хранит гробовое молчание. Проходит несколько секунд, и единственный уловимый слуху звук – мое прерывистое дыхание.

– Хорошо. – Серафима вздергивает подбородок. На лице ее появляется довольная ухмылочка. – Никому и никогда не позволяй отобрать то, что принадлежит тебе. Даже мне.

Я щурюсь, думая, в чем же подвох.

– Надеюсь, ты не будешь напяливать на меня этот браслет в дальнейшем, и какими бы ни были твои намерения для этого поступка, ты закончил все, что планировал?

Провожу языком по внутренней стороне щеки, радуясь, что она больше на меня не нападает, хотя мне не особо нравится то, в какую сторону уходит наш разговор. Вместо ответа я молча скрещиваю руки на груди. От этого движения спина чуть горбится, раны, которые не открылись во время столкновения со стеной, начинают кровоточить.

Я был готов соврать ей, сказав, что требовал от Эмберли определенную информацию, но решил, что вообще не обязан отчитываться о своих действиях.

Серафима предпочитает сделать вид, что мое молчание – признание ее правоты.

– Хорошо, – кивает она, – я прощу тебе эту оплошность при одном условии. Ты раздобудешь вторую сферу.

Фарфоровая лампа разбивается о стену. Я по своему опыту знаю, что лучше от этого Стерлингу не станет.

Следующей жертвой становится тарелка, которая разлетается на миллион белоснежных осколков, приземляющихся на пол.

– Бро, тебе нужно успокоиться, – говорю, после того как он с рычанием запускает в воздух кружку.

Он игнорирует мое замечание и снимает со стены зеркало, бросая его себе под ноги. Смех, да и только.

Рванув вперед, я хватаю Стера подмышки и фиксирую руки за его головой. Он дергается и пытается перекинуть меня через плечо, но братец еще не прошел через полную трансформацию и не вошел в полную силу. Да, возможно боец из него грозный и хоть куда, но со мной ему не сравниться. По крайней мере, сейчас.

– Я сказал тебе успокоиться! – ору я ему в ухо.

Стерлинг сопит, но трепыхаться перестает.

– Как ты можешь быть таким спокойным? Твоя девушка тоже пропала.

Я скриплю зубами. Я и без него в курсе ситуации. Но Стер и понятия не имеет, что я сейчас на грани. Черт, его срыв, вероятно, единственное, что удержало меня от моего собственного. С двумя Дюранами, вышедшими из себя, мы могли бы разнести весь дом, и нам стало бы безусловно легче. Но то, что нам действительно сейчас нужно – трезвое мышление.

Я отпускаю брата и не особо-то дружелюбно отталкиваю. Прежде чем найти точку опоры, он спотыкается об осколки от устроенного хаоса.

Дверь в комнату открывается и закрывается, а затем к нам заходит Сейбл. Сначала она окидывает взглядом погром на полу, а потом по очереди смотрит на меня и Стерлинга. Сжимая губы в тонкую линию, большим пальцем указываю на младшего брата.

Она скрещивает руки на груди, окидывает его тяжелым взглядом.

– Значит, громить все, что видишь на своем пути, это ваш семейный способ приходить в себя?

– Как показывает практика, только тогда, когда пропадают наши девушки, – бурчит Стерлинг, пиная картинную раму под ногами.

– Шира – не твоя девушка, – говорит Сейбл.

– Пока что, – парирует Стер.

Тяжело вздохнув, директриса качает головой, но тему не продолжает.

– От Эмберли, Ширы и второй группы ничего не слышно.

Мой язык упирается в щеку. Во мне буквально кипит гремучая смесь разочарования, злости и страха.

Стерлинг подходит к окну, из которого открывается вид на пустой задний двор и переулок.

– Нужно их разыскать. Они не могли уйти далеко.

– Мы не можем знать наверняка, – говорит Сейбл. – Если Эмберли с Широй перешли в фазу, то могли отправиться куда угодно. Сейчас они могут быть очень далеко отсюда.

Брат отрывает взгляд от окна и смотрит на Сейбл.

– Они бы улетели, если бы ушли по доброй воле, но в этом же нет никакого смысла.

– Согласна. Смысла нет, но такое возможно.

Брат сводит брови.

– Нет. Нет, это невозможно. Они не оставили бы нас добровольно. Кто-то появился и забрал их. – Он переводит свой взгляд на меня. – Скажи ей, Стил. Эмберли бы не поступила так с нами. Она бы не поступила так с тобой.

На самом деле с того самого момента, как я проснулся и заметил, что Эмберли не спит рядом со мной, у меня в голове крутилась именно эта мысль. Она сбежала, снова. Но она ведь пообещала больше так не поступать. Обещала, что придет ко мне. И я поверил ей. Так что же произошло?

Ответ, пришедший в голову, внушает мне неподдельный ужас, но чем больше я думаю о возможности подобного исхода, тем больше удивляюсь, как же я не заметил раньше.

– Не думаю, что от нас ушла именно Эмберли. Не думаю, что она вообще сейчас что-то понимает. – Да, произносить это ужасно больно, как я и думал.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Сейбл.

– С тех пор как мы вернулись из Уайтхолда, с ней что-то было не так. В первый день нападения Падших мне пришлось облить ее ледяной водой, чтобы разбудить. Когда мы были в Эдеме, она, не просыпаясь, покинула деревню и ударила меня по лицу. Потом эти провалы в памяти. Она совершенно не помнила, как добралась из Эдема до Англии, и зачем она туда прибыла – тоже. Мы были так зациклены на сферах и на том, чтобы остановить Торна, что не уделили должного внимания состоянию Эмберли. Вместо того чтобы разобраться, мы пустили все на самотек.

Меня охватывает чувство стыда. Я должен был ставить ее на первое место больше, чем кто-либо другой. Она должна была быть не просто моим приоритетом, а самым важным из всех возможных приоритетов в принципе. Будь все так, уверен, мы бы не оказались в таком положении. Если, точнее когда, я верну ее, больше не повторю ту же самую ошибку.