Неукротимое пламя - Джулия Холл

Максимально напрягаю слух, но не улавливаю даже очень тихих шагов. Моментально выбегаю из комнаты и несусь вперед по огромному коридору.

Блин, где мы вообще? На этот раз в настоящем дворце? Торн действительно любит экстравагантные жилища. С потолка, который находится минимум в двенадцати футах над моей головой, свисает множество люстр. Стены украшают старинные портреты, а богато украшенный ковер прямо-таки кричит о роскоши.

Шагаю, не издавая ни звука, но торможу, услышав приглушенные стоны за закрытой дверью, мимо которой я только что прошла. Замираю, понимая, что когда-то уже попадала в похожую ситуацию. Но, как и тогда, в Уайтхолде, я не могу просто проигнорировать звук и не проверить.

Подобравшись поближе к двери, прижимаюсь ухом к деревянной поверхности. В комнате тишина, если не считать прерывистого дыхания, которое я улавливаю своим острым слухом. Медленно повернув ручку, я приоткрываю дверь настолько, чтобы можно было заглянуть в щель.

К стулу, стоящему в центре комнаты, привязана девушка. Голова ее наклонена вперед, волосы спадают непослушными волнами вниз, скрывая от меня ее лицо.

Широко открыв дверь, я бегу к ней. Опустившись на коленки, начинаю развязывать узлы, не дающие ей двигаться.

– Пришла закончить начатое? – хрипит она.

Вздрогнув, я смотрю в один открытый светло-карий глаз. Второй закрыт и опух. Половина ее лица измазана в спекшейся крови, вторая половина тоже опухшая.

– Шира? – Мои пальцы с сумасшедшей скоростью развязывают путы. – Что ты здесь делаешь?

Ее невеселый смешок перерастает во влажный кашель.

– Как будто бы ты не в курсе, – выдает она. – Нам вообще не стоило доверять тебе. Только поэтому ты и смогла меня одолеть. – Ее голос несколько раз прерывается, пока она говорит, а в здоровом глазу сияет ненависть, я бы даже сказала – чистое отвращение.

Вспоминаю о том, что Серафима выманила Ширу из дома.

Качаю головой.

– Это была не я.

– Я была там, когда все произошло. – Она наклоняет голову к плечу, чтобы показать мне свои повреждения на лице. – Это точно твоих рук дело. Скажи мне, ты случайно наткнулась на Ставроса или умышленно искала?

Обвинения в том, что убийство Ставроса было преднамеренным, попадает точно в цель. Приходится напомнить себе о том, что она не понимает, что несет.

– Я не причиняла тебе вреда. Это была Серафима, а не я. Все сложно.

Он издает звук, который, вероятно, должен быть насмешкой, но из-за хрипов при каждом вздохе сложно сказать наверняка.

Слова наслаиваются друг на друга, пока я активно развязываю узлы.

– Оказывается, она не погибла во время церемонии, как мне казалось. Мы слились в одно целое, но я этого не осознала.

– Ты – Отрекшаяся? – Это наверняка больно, но Шира дергается и отстраняется от меня настолько далеко, насколько ей позволяют веревки. – Мы пустили в Эдем Отрекшуюся? – Каждое слово наполнено отвращением.

– Нет, все не так просто. – Я на секунду замираю, потому что, возможно, теперь я и правда Отрекшаяся. Не может быть, ведь я – это все еще я. Хотя бы какой-то промежуток времени. Солнечные лучи не причиняют мне дискомфорта, и клыков у меня нет. Технически я какой-то гибрид, но сейчас не время об этом думать. – Послушай, я вытащу тебя отсюда, но, как только это произойдет, ты должна бежать. – Я нахожу карий глаз Ширы и внимательно на нее смотрю. – Ты должна бежать, даже от меня.

Яростный крик заставляет меня содрогнуться. Он отдается эхом в моей голове, и я знаю, что его могу слышать только я. Серафима полностью освобождена и злющая, как мурена. Несмотря на все мое хвастовство перед Торном про ментальный барьер и защиту от нее мне кажется, что самоконтроль покидает меня, утекает, словно песок сквозь пальцы. Конечно, без боя я не сдамся, но как именно бороться с чем-то подобным?

Быстро освобождаю одну руку Ширы и перехожу ко второй. Еще до того как я успеваю ослабить узел, та хватает меня за волосы. Я кричу, чтобы она прекратила, но она ударяет меня головой об угол деревянного подлокотника, и я перестаю что-либо видеть.

Тело соскальзывает на пол, не могу заставить себя пошевелиться.

В голове эхом звучит хриплый смешок Падшей, и я теряю сознание.

Едва успеваю накинуть рубашку на свою изодранную спину. Прошло еще недостаточно времени, чтобы раны затянулись. Кровь впитывается в ткань, но с этим ничего не поделаешь. Сработала бесшумная сигнализация в комнате Эмберли, значит, туда кто-то проник, ну или она сбегает. Так или иначе, действовать нужно быстро.

Я бегу так быстро, что мое тело наверняка может показаться человеческому глазу лишь размытым пятном. Справа от меня кто-то кричит. Я врываюсь в комнату, где находится кареглазая девушка-Нефилим, и вижу, как Эмберли хохочет, сидя на полу. Пойманный нами потомок ангелов наполовину на свободе. Темноволосая выплевывает оскорбления даже тогда, когда Эмберли, продолжая смеяться, поднимается на ноги. По лицу ее стекает струйка крови. Алая жидкость капает с кончика носа.

– Ты – глупая полукровка, – говорит она, глядя на связанную девушку сверху-вниз. – Если бы ты только что не оказала мне услугу, я бы вырвала тебе все пальцы и заставила бы их сожрать. Пока что ты нужна мне живой, но это не навсегда.

Это больше не Эмберли. Выпрямляю спину и надеваю на себя маску абсолютного безразличия к происходящему, готовясь к расплате за содеянное. Эмоции только подстегнут матушкину жажду мести.

Потомок ангелов прекращает свои разглагольствования, ее здоровый глаз широко открывается, как только она смотрит перед собой и понимает, с кем имеет дело. Видимо, Эмберли освободилась и попыталась освободить и ее, когда Серафима взяла над ней верх.

Она поднимает искалеченную руку и крутит во все стороны, чтобы осмотреть. Ее верхняя губа кривится в усмешке.

– Вот же засранка, вечно она травмирует сосуд.

Я откашливаюсь, и она обращает на меня внимание. В глазах вспыхивают красные искорки, но они быстро исчезают, на смену им приходит гнев.

– Так ты правда не она? – спрашивает Нефилим.

Серафима наотмашь бьет ее в висок, и та теряет сознание. Голова ее падает на веревки, все еще стянутые вокруг ее груди. Матушка снова окидывает ее взглядом, полным отвращения, а затем разворачивается и движется прямиком ко мне.

– Ты должен мне кое-что объяснить, – говорит она, протискиваясь в дверной проем и выходя в коридор.

Иду за ней по пятам.

– Между тем, что я тебе должен на самом деле, и твоими домыслами по этому поводу есть огромная разница. – Наверное, мне не стоило ее так тыкать, но мамин контроль начинает раздражать.

– Ты был рожден для того, чтобы портить жизнь моим собратьям-ангелам, а не мне, – огрызается она.