Товарищ Брежнев. Большой Песец - Дмитрий Абрамов

В общем, потоптался по главе правительства заместитель Верховного, и король недобро так глядел-молчал. Только эмоции немного начали остывать, как пришло сообщение из Хельсинки. Погиб Маннергейм. Русские сбили самолёт, на котором он летел то ли из Хельсинки в Карелию, то ли наоборот. Попутно Ханс Бек-Фриис[148] сообщал, что посольство только что взято под охрану русскими солдатами. Густав V площадно выругался.

– Что будем делать, херры? Виноватых позже будем искать.

Ни премьер-министр, ни начальник армии чего-то толкового предложить не могли, но ужасно не хотели появления коммунистов в королевстве. Король тоже не хотел. Но вот на случай поражения Финляндии никаких путных действий никто из присутствующих в королевском кабинете не видел. Звонок в Берлин тоже ничего успокаивающего не дал. Гитлер разговаривать с Густавом V не стал, сославшись на занятость. Генштаб и МИД Рейха в один голос советовали держаться и обещали помощь, но позже. Ага, в Рейхе и без Швеции проблем выше крыши. Наступление на южном Кавказе буксует. Румыния заключила сепаратный мир с Советами. Группа армий «Центр» вот-вот окажется в окружении. Какая к чертям собачьим Швеция? Кто у нас потомок викингов? Мухоморчиков похрумкайте и в бой.

Грибы король есть не стал, но отважное решение принял. Русским отказать по всем пунктам, объявить мобилизацию, конфисковать всё проданное, но ещё не покинувшее территорию Швеции оружие, не позднее чем через три дня начать переброску войск с юга к финской границе на севере и срочно готовиться к высадке десанта на Аландские острова[149]. Последний и самый главный пункт решения – надеяться, что пронесёт.

9—10 марта 1943 года

г. Кандалакша

Ещё до рассвета меня разбудил посыльный из штаба. Срочно требуется комкор на узле связи. Пришла шифрограмма из Москвы. Быстро собираюсь, попутно расталкиваю невыспавшуюся Татьяну. Скорее всего из Москвы пришёл условный сигнал на начало операции, так что и начальнику медслужбы корпуса имеет смысл подрываться и дуть на рабочее место. Собрался-оделся и бегом в штаб, благо до него всего метров сто от моего снежного жилища. Сапёры расстарались и соорудили-замаскировали кучу быстровозводимых снежных укрытий-землянок. Что-то среднее между эскимосским иглу[150] и собственно землянкой. Вот в одной такой и ночую, когда поспать время выдаётся. Штаб корпуса тоже в нескольких больших иглу разместился.

Узел связи. Принимаю от дежурного по узлу бланк шифровки, расписываюсь за получение и с ускорением в свой кабинет-иглу. Расшифровываю своим ключом текст. В нём именно то, о чём подумал. Бои в Выборге ещё идут, но генерал-полковник Говоров уже отдал приказ завтра ударить по Хельсинки. Насколько знаю, там будет авиаудар по городу, будет воздушный десант и рейд морских пехотинцев на буерах и аэросанях из Таллина, ну и удар собственно соединений Ленфронта вдоль Финского залива к старинному русскому городу Гельсингфорсу.

Вот, значит, и нам пора. Вызываю дежурного по штабу и отдаю приказ срочно вызвать всех командиров частей и соединений, задействованных в операции. Собственно, мне им надо будет только сказать, когда и во сколько начало, всё остальное они уже и так знают и не один раз сценарий-алгоритм первого дня рейда отработали. На остальные дни сценарии-планы тоже есть, но там уже начнут ветвиться варианты-вероятности.

Начнём по немецкой традиции в четыре утра, за три с половиной часа до восхода солнца. В самый раз успеет наши артиллерия и авиация по переднему краю суоми-дойчей хорошенько отработать, и наши танки и мотострелки поближе к их переднему краю по темноте подтянутся.

Весь день деловая суета. Маргелов из узла связи не вылазит, рулит оттуда процессом. В воздухе над нами чаще, чем обычно, летают истребители. У нас началась движуха, от наблюдения с воздуха её уже не скрыть, так что бдят пилоты, перестраховываются, вдруг какого авиафрица локатор не заметит. До линии фронта от района сосредоточения корпуса двадцать-тридцать километров. Вот наша приданная реактивная и крупнокалиберная артиллерия начинает готовиться к старту, им идти первыми, сразу после заката. Позиции для них у передовой уже давно подготовлены, запас снарядов малыми партиями завезён, но надо ещё развернуться на месте, снарядик-другой стрельнуть для привязки-пристрелки. По остальным частям-подразделениям после обеда сон-отдых до полуночи. Сам по очереди с Маргеловым тоже поспал-отдохнул.

В 18.30 артиллерийские колонны двинулись к передовой. Впереди них пошли тяжёлые инженерные машины разграждения, прокладывают колонные пути. Нужные машинки получились. И самое главное – ничего сложного. Шасси от Т-34, облегчённое, корпус тот же, только существенно тоньше броня, широкий складной бульдозерный нож-отвал и стрела крана-манипулятора, снабжённая ко всему ещё здоровенной бензопилой, мощная лебёдка. Ещё в колоннах имеются самоходные мосты, изготовленные на заводе № 27 в Ленинграде[151]. Тоже простое, но очень нужное в тутошней местности нововведение. База лёгкого Т-60 или Т-70 или даже чего-то лёгкого трофейного, сверху устанавливается раскладная ферма колейного моста, высоту моста можно регулировать установленными на корпусе танка домкратами и раскладными опорами собственно моста. Пролёт моста в разложенном состоянии достигает двадцати метров. И была ещё одна маленькая придумка у этих мостоукладчиков: они могли стыковаться друг с другом как секции понтонного моста и тем самым значительно увеличивать ширину форсируемого препятствия. Кроме того, при значительной глубине препятствия, большой овраг или высокие берега реки, мостоукладчики могли заезжать друг на друга и увеличивать высоту моста, а для спуска в эти самые овраги танки-мосты тоже имели мощные лебёдки.

В 23.00 вперёд двинулись танкисты, мотострелкам начало движения назначено на час ночи. Корпус в наступающую ночь по большей части будет на вторых ролях. Начинает артиллерия, затем включается авиация штурмовая и бомбардировочная, потом вперёд пойдут сапёры-штурмовики, а за ними стрелковые части 19-й армии и танковая бригада этой же армии, и, только когда все они вместе займут вторую полосу обороны противника, корпус рванёт вперёд.

В том, что раскатаем передний край немцев, особых сомнений не было. Линия соприкосновения армий едва достигала 25 километров. Участок прорыва – пять. Против нас стоял 36-й армейский корпус Вермахта. В двух его дивизиях было всего шесть пехотных полков, два артполка и один противотанковый артдивизион с 36 самоходками. Танков в этом корпусе не было от слова «вообще». На участке, на котором пойдём в прорыв, у немцев всего два полка, два артдивизиона и дивизион противотанковых САУ.