Любители варенья - Фридрих Незнанский

Белобров был не просто поражен, а уязвлен тем, что в этот раз его обычная схема не сработала. Он сам разработал план захвата Турецкого и Плетнева, сам придумал казнь для них, решив только немного развлечься, покрасоваться перед своими подручными, изобразив сцену справедливого суда над опостылевшими следаками. И тут как гром среди ясного неба — вмешались непонятно откуда возникшие люди, которые своей неожиданной стрельбой поломали ему всю игру. Он слишком поздно понял, что стрельба началась сверху, действительно, словно с небес. А появление собровцев? Эти-то откуда узнали про операцию? Чтобы его, авторитетного человека, так подловили! Как могла произойти утечка информация? Кто сдал его? Да кто угодно мог, — подумал Белобров с ненавистью о своих «шестерках». Свое окружение он не уважал, хотя и понимал, что криминал чистыми руками не делается. Но он же всем платил соответственно их вкладу в его дело! Несомненно, в этот раз ему крупно повезло. Успел воспользоваться неразберихой первых минут боя и сделать ноги. Хоть и недостойно его высокого положения, но зато сейчас он доведет, наконец, задуманное дело до конца и все бабки заберет себе. Делиться уже не с кем. Если кто и остался живой из его подручных, из тюрьмы им теперь нескоро выйти. А он тем временем уедет далеко и надолго, если не навсегда. Разумнее всего, конечно, убраться из этой страны навсегда. Слишком длинный шлейф различных криминальных дел тянется за ним, которые правоохранительные органы очень не одобряют. Хорошо, что он, как всегда, был предусмотрителен и часть своих средств перевел в банк на Запад. Жаль, конечно, вложений в концерн в Ставрополе, он так был уверен в успехе… А как жаль готового к отправке бабла, которое осталось в доке… И ведь ничто не предвещало, что ему придется срочно сматываться за бугор. Белобров даже заскрипел зубами, но тут же утешил себя, что еще не все потеряно. Главное при нем.

Белобров остановил таксиста у вокзала и расплатился с ним. На перрон он вышел не через зал ожидания, а через калиточку в кованой ограде, которую ему когда-то показал Баул. Эх, Баул, Баул, у одного тебя голова в порядке была, да и ту тебе довелось сложить на пустыре…

Небольшой, но увесистый чемоданчик оттягивал руку, но Белобров нес его легко, как тренированный спортсмен. Не зря мышцы каждый день качал с тренером Ромкой, бывшим штангистом и бывшим чемпионом края.

Темные очки делали лицо Белоброва совсем неузнаваемым, даже свой обычный элегантный костюм он успел сменить на джинсы и свитер. Идет среднестатистический человек со скромным чемоданчиком, — то ли сантехник, то ли еще какой служащий, в глаза не бросается. А то, что темные очки на нем, — так, может, у него глаза яркого электрического света не переносят… Минут через десять подойдет поезд, вон уже объявляет диктор по громкоговорителю, стоит он в Новороссийске всего десять минут. Сутки езды — и Москва. А в Москве легко затеряться, как в джунглях. И в Москве живет его давнишняя пассия, дважды разведенная Марина Войцеховская, которая его все забыть не может, оттого и с мужьями не уживается. Она счастлива будет до смерти, когда он к ней в Митино заявится. Когда-то он осторожно спросил у нее, рада ли она будет, если он решит ее навестить. Так у нее даже голос перехватило от счастья, он и на расстоянии это понял, потому что разговор был телефонный. У нее отец живет в Кракове, можно с ней в Краков махнуть, а там видно будет. Имея деньги, с визой проблем не будет. Главное, в Москве есть представительство того банка, где у него денежный вклад.

Белобров уже совсем успокоился и предвкушал новую и даже счастливую жизнь — с деньгами, красивой женщиной, преданной ему уже лет восемь. А главное в этой жизни не будет места всей его бандитской команде, которая ему изрядно надоела. Можно начать жизнь с чистого листа и выходить уже на новый, высокий уровень, лишенный криминала.

Медленно и тихо подошел поезд, а вот и четвертый вагон, и пассажиров совсем немного. Время позднее, люди предпочитают более ранние рейсы. Одновременно с ним к вагону подошел человек совсем налегке, без вещей, и это почему-то зацепило взгляд Белоброва. И еще трое быстро подходят, шагают в ногу, как военные…

Чтобы оформилась какая-то мысль, нужны хоть доли секунды. Но и этого времени у Белоброва не осталось. Человек без вещей у самых ступенек вагона негромко спросил:

— Гражданин Белобров?

Вот когда Белобров пожалел, что не подготовил себе документы на другое имя.

— Да… — ответил он, и в груди заколотилось сердце.

— Старший лейтенант Васнецов, — представился человек и развернул перед глазами Белоброва удостоверение. — Вы арестованы.

А теперь уже несколько секунд у Белоброва появились, и они был переполнены гневом, яростью, ненавистью и ощущением необратимой потери.

— Что ты сказал, щенок? — сами собой вырвались слова из внезапно пересохшего горла Белоброва.

Вот этого Васнецов простить Белоброву не смог. Он всадил кулак в челюсть Белоброва так, что у того слетели очки.

Трое, которые уже стояли за спиной Белоброва, перехватили и заломили ему руки, и бывший спортсмен не сумел сдержать стона. Уж слишком неожиданно набросились они на него, хотя, по мнению Васнецова, могли бы и поторопиться. Негоже ему, старшему лейтенанту, самому пускать в ход кулаки. Тем более что его кулак тоже пострадал, он даже перехватил его другой рукой и стал растирать, чтобы унять боль.

Плетнев и Турецкий стояли в тени дерева и с удовольствием наблюдали сцену мордобоя, но Антон ее не одобрил исключительно по профессиональной причине.

— Корпусом, корпусом нужно было бить. А не рукой, как девочка…

— Спонтанно все вышло, — примирительно сказал Турецкий.

— Сань, а когда у нас поезд?

На перроне уже ничего интересного не происходило. Во всяком случае захват преступника прошел без каких-либо дополнительных острых моментов, и Плетнев уже переключился на их личные с Турецким заботы.

— Поезд через час подадут.

— А зачем мы приехали? Полюбоваться?

Какая напряженная в Новороссийске жизнь, Плетневу и Турецкому даже некогда было обсудить последовательность предстоящих событий.

— Полюбоваться, — усмехнулся Турецкий. — Правда, не люблю загребать жар чужими руками, предпочел бы сам разделаться с Белобровым.

— Васнецов уже пообещал нам, что мы навеки останемся в этом городе. Боюсь, в третий раз нам уже не так бы повезло, как в предыдущие, — усмехнулся в ответ Плетнев, но продолжал наблюдать за развивающимися перед ними событиями.

Один из сержантов тем временем сорвал с чемоданчика замки и откинул крышку.

— Что там? — донесся голос Васнецова.

— Да вот, металлические формы, товарищ старший лейтенант. С президентами… — показал сержант матрицу.

— Отлично, — сдержанно ответил Васнецов. — Уводите задержанного.

Поезд тронулся, перрон опустел, Белоброва под конвоем повели через знакомую ему калиточку на привокзальную площадь к «уазику».

— Да, Саша, а что ты нашептал тогда старлею в доке? — вспомнил Плетнев. — Почему нас не дергают?