От звонка до звонка - Владимир Колычев

На это жалкое зрелище противно было смотреть. Но Грибок смотрел. И от остальных требовал того же. Он измен не прощает, и пусть все об этом знают. Возможно, Шайба действительно ни в чем не виноват. Но это уже ничего не меняет.

Бей своих, чтобы свои же и боялись…

– Ты про этого Космача раньше знал? Кто он такой?

– Заволжск, город есть такой нефтяной, – затараторил Шайба. – Большой город, богатый. Космач городом заправляет. Типа городской пахан. Про «Пирамиду» в Москве слыхал?

– Что-то слышал, – кивнул Грибок.

– Это его бизнес… Он серьезный человек, очень серьезный…

– И ты, гад, решил к нему переметнуться…

– Нет! Не решил! Я с тобой!

– Чего он про меня там наговорил? Беспредельщиком меня называл, да? Говорил, что я на воровские законы наплевал?… Врет он. У нас все по законам, все по понятиям. Не веришь?… Я тебя гадом назвал. А что это значит, если по понятиям? Это значит, что гадов мочат… Аркан!

– Не-е!…

Быстрый, резкий удар по голове проломил череп и оборвал вопль Шайбы. На бетонный пол падал его труп…

– Так будет с каждым! – предупредил Грибок.

И обвел толпу жутким, как сама смерть, взглядом. Бойцы стояли, опустив головы. Страшно им. Что ж, пусть боятся…

Всегда и везде власть Грибка строилась на страхе. И он не представлял, что может быть по-другому.

Начальник колонии вызвал его к себе на следующий день.

Кабинет у подполковника Полыханова не очень. Стремные обои на стенах, дешевая мебель, задрипанный «Горизонт» на тумбочке. Но это не больше чем показуха. Смотрите, мол, как скромно мы живем. На самом деле живет он на зависть хорошо.

Два роскошных особняка для себя и для детей отгрохал.

Третий достраивается. Откуда материал? Из зоны, вестимо.

Кто дома строит? Зэки, само собой. А бабки на карман откуда берутся? Левый товар, который образуется не без участия Грибка. А еще водятся на зоне богатенькие караси – осужденные банкиры, бизнесмены. Кто с них жирок спускает?

Опять же Грибок. С кем он делится? Конечно же, с хозяином и кумом… Получается, не он у ментов на крючке, а они у него.

Полыханов не скрывал своего беспокойства. И с упреком смотрел на Грибка.

– Вчера Никитин погиб, – сообщил хозяин. – Знаешь такого?

Речь шла о Шайбе.

– А как же… Царствие ему небесное! Хороший был пацан… Я уже давно говорил, что нужно обратить особое внимание на соблюдение мер безопасности во время работы…

– Ты считаешь, что это несчастный случай? – пристально посмотрел на него Полыханов.

– А какое заключение дала комиссия, так я и считаю. Смерть Шайбы была списана на несчастный случай. С этим никаких проблем.

– Комиссия комиссией, а мы-то с тобой знаем, где собака зарыта… Что он натворил?

– Не соблюдал правила безопасности.

– Понятно, – усмехнулся подполковник. – А может, это была профилактика несчастных случаев?

– Не понимаю, о чем вы.

– Да все ты понимаешь… Плохи дела, Сережа. Не нравится мне этот Космач. Калугин говорит, что крепкий он орешек. Как бы зубы не сломать…

– Да кто он такой? Что он может? Сам без зубов останется…

– Зону он может разморозить. Он же вор в законе…

– Фраер он дешевый, а не вор. Его когда короновали?

И месяца не прошло. Не авторитетный он вор, а чисто сухарь. Такой сухарь кровью размачивают…

– Не знаю, не знаю. У Калугина прошла информация, что по пути в зону Космач сумел разморозить вагонзак. Это существенно повысило его авторитет. Да и у нас он уже успел наломать дров. Сильно себя поставил. Или нет?

– Он еще со мной не встречался…

– За тобой мы с Калугиным стоим. А за Космачом – воровском мир. Мы же с тобой реальные люди и знаем, что это значит…

– Все знают, – кивнул Грибок.

Прошли те времена, когда менты могли свысока смотреть на воровскую братию. В последние годы эта сила обрела реальное значение и на воле. Законные воры подобрались к самым вершинам государственной власти. И могли очень серьезно влиять на ход событий в масштабе всей страны. И при большом желании им ничего не стоило сожрать такую пешку, как Полыханов.

Менты признавали воровскую силу. И даже понятия их признавали. Грибок знал случай, когда один чин из администрации пожал руку опушенному. Так после этого в офицерской столовой к нему за стол одно время никто не садился.

Свои же избегали его как законтаченного. Такая вот лабуда в ментовских раскладах.

– Космач в большой силе, – продолжал Полыханов. – И может многое. Если люди пойдут за ним… А они могут за ним пойти… Надо что-то делать. Я не могу допустить беспорядка на зоне…

Грибок понятливо кивнул. Он, конечно же, знал, чего боится начальник. Комиссии из главка он боится. Комиссии, которая вскроет бардак, который он развел на своей должности. А если на зоне вспыхнет бунт, комиссия налетит как оголтелое воронье. Но пока что в зоне тихо и спокойно. И в этом тихом омуте водятся черти, которые в силах утопить любого баламута вроде Космача.

– Не будет бардака, – заверил Полыханова Грибок.

– Верю, – кивнул хозяин. – Но на всякий случай надо принять меры. Ты это, в бытовке приберись. Порядок наведи…

Грибок жил в зоне как у святого за пазухой. В общежитии первого отряда для него была отведена бытовая комната. Ремонт, мебель, кондиционер, видеодвойка. Только речь не об этом. Порядок в бытовке – это как намек на куда более толстые обстоятельства.

– Наведем порядок. Круто наведем, – жестко улыбнулся Грибок. – Чик ножничками, и готово… Космач может нарушить правила техники безопасности. Или нет?

– Может, – задумчиво покачал головой подполковник. – Но лучше обойтись без этого… Есть у меня тут одна задумка. Старая как мир, но о-очень эффектная…

Предложение хозяина Грибку о-очень понравилось.

* * *

Восьмая камера штрафного изолятора пользовалась дурной славой. Начальник оперчасти определял сюда на постой самых буйных. Но сам он сюда наведывался редко. Зато сержант Чирков в изоляторе сутки через двое. И каждый раз, делая обход, заглядывал в камеру через дверной «глазок». Все бы ничего, но совсем недавно ему приснился страшный сон.

Как будто он сам попал в эту камеру. Холодно, сыро, мерзко, и в каждом углу по мерцающему призраку. Души зэков, загубленных в этой камере, тянули к нему свои липкие руки, пытались ухватить за горло, задушить. А потом под ногами забурлила вода, захлестнула колени, застудила чресла. Она поднималась все выше-выше, пока ледяной удавкой не опутала шею. А призраки тоже дотянулись до него, пережали кингстоны. Это был сущий кошмар. Чирков проснулся в холодном поту и сразу же рванул к зеркалу смотреть на себя – вдруг от страха у него поседели волосы. Но нет, с волосами все в порядке. А вот с психикой что-то не того. После этого кошмарного сна он старался обходить восьмую камеру стороной.