Кусака - Роберт МакКаммон

- Нечего забастовки устраивать!

Шериф остановился.

- Мне надо запереть контору. Вы идете или нет?

Ад Селеста представляла себе именно как поездку в патрульной машине, где за рулем трясутся жиры Вэнса, но поняла, что придется стерпеть.

- Иду, - процедила она сквозь зубы и последовала за шерифом.

24. СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ

- Господи помилуй! - Хитрюга Крич выглянул из треснувшего окна и посмотрел на пирамиду. Он так и не снял желто-синюю клетчатую спортивную куртку. Рыжий клок волос взмок от пота и прилип к сверкающей лысине. Слышишь, Джинджер: свались эта штука двумя сотнями ярдов севернее, мы сейчас лежали бы в могиле. _К_а_к_, черт возьми, я объясню это мистеру Брассуэллу?

Джинджер Крич задумалась. Она сидела в кресле-качалке в обшитой сосновыми панелями гостиной. На Джинджер был простой синий халат, на ногах - тапочки, в седеющих волосах - розовые трубочки бигуди. Она хмурилась.

- Стихийное бедствие, - решила она. - Так и скажешь. Промысел Божий.

- Стихийное бедствие, - повторил Хитрюга, пробуя, как это звучит. Нет, на это он не купится! И потом, будь это метеорит или что-то, упавшее не по собственной воле, вышло бы, что это стихийное бедствие. А раз оно соображает, какое ж это стихийное бедствие? Где тут промысел Божий?

Харв Брассуэлл, начальник Крича, сидел в Далласе и, когда речь заходила о возмещении убытков, становился весьма прижимистым.

- Ты хочешь сказать, что у Господа нет воли и разума? - спросила Джинджер, прекращая покачиваться в кресле.

- Нет, конечно! Просто стихийное бедствие - это буря, засуха... в общем, то, что по силам вызвать только Богу. - Звучало это все равно неубедительно, но Кричу вовсе не хотелось раззадорить Джинджер: жена исступленно верила в Эрнста Энгсли, Кеннета Коуплэнда и Джимми Свэггарта. - Вряд ли Господь имеет отношение к тому, что произошло.

Кресло-качалка продолжало поскрипывать. Комнату освещали три керосиновые лампы, подвешенные к люстре, имитирующей тележное колесо. На телевизоре горели две свечи. На книжных полках теснились номера "Читательского дайджеста", стопки "Географического журнала", тома страхового законодательства, сборники полезных советов из серии "Как заинтересовать клиента" и религиозная литература Джинджер.

- Держу пари, эта штука стряхнула с фундаментов все дома в городе, раздраженно сказал Хитрюга. - А девяносто процентов окон наверняка побито, провалиться мне на этом месте. И все улицы в трещинах. Я никогда не верил в летающие тарелки, но, клянусь Богом, если это не звездолет, тогда я не знаю, что это!

- Я не хочу об этом думать, - сказала Джинджер, принимаясь раскачиваться сильнее. - Никаких звездолетов.

- Да уж не Леденцовая гора, будьте покойны! Господи, что за бардак! Он провел по лбу прохладным стаканом чая со льдом, который держал в руке. Разумеется, с отключением энергии холодильник перестал работать, но в морозильнике пока сохранилось несколько ванночек с кубиками льда. Правда, было так жарко, что долго продержаться они не могли. - Этот полковник Роудс устроил совещание с шерифом и мэром Бреттом. Меня, правда, не позвали. Наверное, я недостаточно важная персона. Я могу каждому в городе продать страховой полис и ждать до посинения, и все равно я недостаточно важная персона. А все ты! Большое тебе спасибо!

- Кроткие наследуют землю, - отозвалась Джинджер, и Хитрюга нахмурился, поскольку не понимал, о чем она. Он думал, что она и сама этого не понимает.

- Кротких ищи в другом месте! - сообщил он жене. Та ничего не ответила и продолжала качаться. Хитрюга услышал, как за рекой, в католической церкви, ритмично загудел колокол, скликая прихожан. - Никак, отец Ла-Прадо открывает лавочку. Догадываюсь, что и преподобный Дженнингс не отстанет. Только одними колоколами людей разве удержишь...

Раздался другой звук. Хитрюга осекся.

Это был резкий треск раздираемой кирпичной кладки.

Внизу, подумал Хитрюга Крич. Похоже, пол в подвале лопается к чер...

- Что это? - вскрикнула Джинджер, поднимаясь. Пустая качалка продолжала поскрипывать.

Деревянный пол задрожал.

Хитрюга поглядел на жену. Глаза Джинджер остекленели и стали огромными, рот округлился. Тележное колесо у них над головами затряслось, керосиновые лампы закачались. Хитрюга сказал:

- Я... по-моему, это землетрясе...

Пол вздыбился, словно снизу его атаковало что-то огромное. В свете ламп блеснули выскочившие из досок гвозди. Джинджер попятилась, споткнулась, упала и испустила пронзительный вопль, потому что Хитрюга рухнул на колени.

Затрещало дерево. На глазах у Джинджер пол под Хитрюгой раскололся, и он по шею провалился в разлом. Вокруг, заполняя комнату, клубилась пыль, но лицо Хитрюги еще можно было различить: смертельно бледное, вместо глаз - провалы, на дне которых плескалось потрясение. Он смотрел, как Джинджер отползает от обваливающегося пола.

- Меня что-то схватило, - сказал Хитрюга голосом, превратившимся в страшный тонкий всхлип. - Помоги мне, Джинджер... пожалуйста. - И протянул ей руку. С пальцев медленно стекало что-то вязкое, похожее на серую слизь.

Джинджер завыла, мотая головой с раскачивающимися трубочками бигуди.

А потом Хитрюга исчез. Исчез в дыре под полом гостиной. Дом снова затрясся, стены, предавшие хозяина, страдальчески стонали. Из трещин в сосновых панелях, подобно призрачному дыханию, поднималась известковая пыль... а потом все стихло. Слышалось лишь поскрипывание кресла-качалки и люстры, тележного колеса. Одна лампа сорвалась, но не разбилась, и лежала на круглом красном коврике.

Джинджер Крич прошептала: "Хитрюга?" Она дрожала, по лицу бежали слезы, мочевой пузырь был готов лопнуть. Потом выкрикнула: "ХИТРЮГА!"

Ответа не было, только внизу из сломанной трубы с журчанием текла вода. Вскоре струйка иссякла, и похожее на смех журчание прекратилось.

Джинджер, чьи мышцы стали вялыми, как холодные резиновые бинты, заставила себя сделать шаг к дыре. Она должна была заглянуть вниз (не хочу, не буду, не надо), должна была - ведь дыра забрала ее мужа. Джинджер добралась до рваного края, и тут желудок пригрозил выбросить свое содержимое наружу, поэтому ей пришлось крепко зажмурить глаза и пересилить себя. Тошнота прошла, и она заглянула в дыру.

Темнота.

Она потянулась за керосиновой лампой и подкрутила фитиль. Пламя затрепетало, замигало и вытянулось оранжевым остреньким язычком, похожим на лезвие ножа. Джинджер сунула лампу в дыру, а другой рукой так вцепилась в обломанный край, что костяшки пальцев побелели.

Желтая пыль осыпалась, закручиваясь крохотными смерчами. Джинджер оглядела расположенный восемью футами ниже подвал. В полу подвала оказалась вторая дыра, словно бы ("Да, - подумала Джинджер, - Иисусе сладчайший, да") ПРОГРЫЗЕННАЯ в бетонных блоках. Под полом подвала тоже царил мрак.