Валентин Понтифик - Роберт Силверберг

– Семпетурн! – взревела толпа. – Семпетурн! Да здравствует лорд Семпетурн!

– Да здравствует лорд Семпетурн! – взревел Кристофон.

«Мне все это снится, – думала Миллилейн. – Это какое-то жуткое послание, которое я не в состоянии понять».

– Семпетурн! Лорд Семпетурн!

Теперь уже орали все, находившиеся на эспланаде. По толпе стремительно распространялось безумие. Миллилейн тупо сняла со шпажки остаток сосиски, проглотила его, не чувствуя вкуса, и, разжав пальцы, уронила палочку наземь. Ей казалось, что весь мир под ногами трепещет. Кристофон уже охрип, но продолжал орать: «Семпетурн! Лорд Семпетурн!». Паланкин поравнялся с ними; не более двадцати ярдов отделяло Миллилейн от нового короналя, если этот человек действительно являлся им. А он повернул голову и посмотрел прямо в глаза Миллилейн. И она с изумлением и стремительно нараставшим ужасом услышала свой собственный голос, выкрикивавший: «Семпетурн! Да здравствует лорд Семпетурн!» вместе со всеми окружающими.

– Куда-куда? – переспросил Элидат, не веря своим ушам.

– В Илиривойн, – повторил Тунигорн. – Выехал три дня назад.

Элидат помотал головой.

– Я слышу твои слова, но не понимаю их. Они просто не укладываются у меня в голове.

– Клянусь Владычицей, у меня тоже! Но тем не менее это чистая правда. Ему втемяшилось в голову явиться к Данипьюр и вымолить у нее прощение за все сделанное против ее народа, или еще какая-то глупость в этом роде.

Всего час назад корабль Элидата пришвартовался в Пилиплоке. Регент сразу же помчался в здание городского собрания, не теряя надежды застать там Валентина или, по крайней мере, узнать, что он только что отбыл в Ни-мойю. Но из всей свиты короналя там оказался лишь Тунигорн, мрачно перебиравший бумаги в маленьком пыльном кабинете. И тут же Тунигорн вывалил на него эту историю – великое паломничество прервано, а корональ отправился в дикие джунгли, где обитают меняющие облик, – нет, нет, это было слишком, это не лезло ни в какие ворота!

Усталость и отчаяние чудовищными валунами навалились на душу Элидата, и он почувствовал, что шатается под этим неподъемным бременем.

– Я мчался сюда через полмира, чтобы удержать его от чего-нибудь подобного, – проговорил он деревянным голосом. – Тунигорн, ты можешь представить себе подобную поездку? Днями и ночами, без остановок, не вылезая из летающей лодки, до побережья. Потом гонка через море, кишащее разъяренными драконами, которые трижды оказывались так близко от корабля, что я думал: конец, сейчас он разделается с нами. В конце концов я добираюсь-таки до Пилиплока и узнаю, что опоздал на три дня, что он отправился в это абсурдное и смертельно опасное путешествие, хотя будь я порасторопнее…

– Элидат, тебе тоже не удалось бы переубедить его. Никому это не удалось. Ни Слиту, ни Делиамберу, ни Карабелле.

– Даже Карабелле?

– Даже Карабелле, – подтвердил Тунигорн.

Элидат все глубже погружался в отчаяние, но яростно боролся с ним, отказываясь сдаться под напором страха и сомнения.

– И все же меня Валентин выслушает, и я смогу заставить его задуматься. В чем-чем, а в этом я не сомневаюсь.

– Сдается мне, дружище, что ты принимаешь желаемое за действительное, – горько проговорил Тунигорн.

– В таком случае, почему же ты призвал меня к невыполнимому делу?

– Когда я обратился к тебе, – ответил Тунигорн, – то не имел понятия о том, что у Валентина в голове. Я знал только, что он очень возбужден и настроен на какие-то неожиданные и опрометчивые поступки. Мне подумалось, что если ты присоединишься к паломничеству, тебе удастся успокоить его и отговорить от того, что он затевал. К тому времени, когда он сообщил о своем намерении и заявил, что его не разубедить, ты уже находился далеко на западе. Ты ехал впустую, и остается лишь сожалеть, что я заставил тебя проделать этот путь.

– Я все равно догоню его.

– Боюсь, это ничего не даст.

Элидат пожал плечами:

– Я уже столько проехал, что просто смешно было бы остановиться. Вдруг мне все же удастся каким-то образом привести его в разум. Ты сказал, что собираешься ехать за ним завтра?

– Да, к полудню. Как только разберусь с декретами и указами, которые он поручил мне.

Элидат подался вперед.

– Возьми их с собой. Мы выезжаем сегодня же!

– Это неразумно. Сам же говорил, что путешествие было утомительным, да я и по лицу вижу, насколько ты устал. Отдохни сегодня здесь, поешь как следует, выспись, посмотри хорошие сны, а завтра…

– Нет! – воскликнул Элидат. – Сегодня же, Тунигорн, сегодня же! Пока мы будем прохлаждаться здесь, он с каждым часом будет приближаться к территории метаморфов! Неужели ты не понимаешь, насколько это опасно? – Он вскинул на Тунигорна холодный взгляд. – Не поедешь, так я отправлюсь один.

– Этого я не позволю.

Элидат вскинул брови.

– С каких это пор я должен спрашивать у тебя разрешения?

– Не прикидывайся, будто не понял, что я имею в виду. Я не допущу, чтобы ты в одиночку отправился неведомо куда.

– В таком случае, выезжаем сегодня вечером.

– Подожди хотя бы до утра.

– Нет!

Тунигорн устало закрыл глаза, довольно долго сидел неподвижно и в конце концов негромко сказал:

– Ну, ничего не поделаешь. Сегодня так сегодня.

Элидат кивнул:

– Наймем маленькое быстроходное суденышко и, если повезет, перехватим его еще до Ни-мойи.

– Элидат, он едет вовсе не в Ни-мойю, – уныло ответил Тунигорн.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Единственный путь в Илиривойн отсюда, насколько мне известно, проходит вверх по реке, через Ни-мойю до Верфа, а оттуда на юг к Пьюрифайнским воротам.

– Хорошо бы так…

– А что, неужели туда можно добраться другим путем?

– Нормального пути нет. Но он выбрал ненормальный – на юг в Гихорну, а там через Стейч в страну метаморфов.

Элидат изумленно уставился на него.

– Быть того не может! Гихорна – это безжизненная пустыня. Стейч – непреодолимая река. Он должен это знать, а если и не знает, то крошка-вруун должен был объяснить ему.

– Делиамбер изо всех сил старался, но Валентин пропустил все доводы мимо ушей. И сказал, что если поедет через Ни-мойю и Верф, то ему придется останавливаться в каждом городе для обычных церемоний великого паломничества, а поход на поклон к метаморфам откладывать нельзя.

Элидат вновь почувствовал прилив тревоги и ужаса.

– То есть он лезет в песчаные бури и безводье Гихорны, потом намеревается преодолеть реку, в которой однажды чуть не утонул…