Полуночная роза - Люсинда Райли

– Благодарю, – с чувством произнесла я.

До того дня я ни разу не слышала, чтобы эта суровая женщина кого-нибудь похвалила.

– Перед отправкой во Францию вы прошли только основной курс в качестве помощницы медсестры, не так ли?

– Да, – ответила я, – но рабочих рук не хватало, и я многому научилась у врачей в процессе работы. Я умею профессионально накладывать швы, перевязывать раны, делать инъекции, а еще помогала врачам проводить срочные операции.

– Мне это известно. Вам присущи такие качества, как спокойствие и уверенность, благодаря которым пациенты вам доверяют. Я заметила, что даже более подготовленные медсестры берут с вас пример. Поэтому мы хотим предложить вам учиться дальше, чтобы получить более высокую квалификацию и со временем стать старшей медсестрой отделения.

Меня переполняла радость: я даже не надеялась, что мои старания будут так высоко оценены.

– Благодарю вас, это большая честь.

– Вы будете продолжать работу, а три раза в неделю посещать курсы, чтобы овладеть техническими приемами, которых вам не хватает. Через год получите полноценный диплом медсестры. Что скажете?

– Я очень хочу учиться.

– Хорошо. Я запишу вас прямо сейчас, а занятия начнутся со следующей недели.

– Большое спасибо. – Я встала и вышла из комнаты.

Оказавшись снаружи, я не удержалась от победного возгласа. Как гордились бы мной родители!..

Два дня спустя меня ждала еще одна радость: в Лондон приехал Дональд. Он остановился в лондонском доме на Белгрейв-сквер, где жили в данный момент Селина с Элинор и няней Джейн.

Зная о его приезде, я взяла выходной и отправилась на автобусе в универмаг «Селфридж», где потратила часть тяжело заработанных денег на новое, невероятно модное пальто. Пока я шла к Пикадилли-серкус – мы условились встретиться у статуи Эроса, – мое сердце выскакивало из груди. «А вдруг Дональд передумал и не придет?» – переживала я, ища в толпе знакомое лицо. В конце концов он появился, подошел и схватил меня в объятия.

– Боже, как я скучал! – Он взял меня за подбородок и посмотрел в глаза. – А ты скучала?

– Еще как! И у меня куча новостей. Пойдем куда-нибудь, выпьем чаю? – предложила я.

– Хорошо. – Он зарылся лицом мне в шею. – Хотя чай – последнее, что у меня сейчас на уме. Но идем.

Мы просидели в кафе «Лайонс корнер хаус» на Шафтсбери-авеню, оживленно беседуя, до самой темноты. Дональд тоже страшно обрадовался моему карьерному росту.

– Ты прекрасная медсестра, – с жаром сказал он. – Все ребята, которые прошли через твои руки на фронте, тебя помнят. А моя сестра просто обожает. Кстати, я сказал ей, что встречаюсь с тобой сегодня, и они с Элинор тоже хотят тебя видеть. Сможешь вырваться к нам завтра вечером? Увидишь Элинор, а затем останешься на ужин со мной, Селиной и ее новой любовью – Генри Фонтейном.

Я захлопала в ладоши от радости.

– Леди Селина влюбилась? Я так и знала!

– Да, совсем потеряла голову, – подтвердил Дональд. – Впрочем, по понятным тебе причинам, мама об этом ничего не знает. Она бы не одобрила избранника Селины.

– Надо проверить график дежурств, но, кажется, смогу. На следующей неделе начинаются курсы, тогда будет легче. Занятия заканчиваются в четыре. А леди Селина знает… о нас? – нерешительно спросила я.

– Ну я не вдавался в подробности: семейное Рождество, мама рядом… Однако Селина в курсе, что мы часто виделись во Франции. Не переживай, она догадается, как только увидит нас вместе.

– И ты не боишься?

– Анни, почему я должен бояться? Селина тебя любит. А кроме того, – с улыбкой добавил Дональд, – ей самой предстоит объяснить матери, почему она безвылазно сидит в Лондоне.

– Твоя мать не любит иностранцев.

– Ты ведь знаешь, Анни, мама живет в прошлом, в другой эпохе.

– Да, но…

– Довольно. – Он приложил палец к моим губам. – Ее здесь нет, и она не испортит нашу встречу.

Посмотрев на время, я поняла, что скоро наступает комендантский час, после которого меня не пустят в общежитие.

– Мне надо ехать.

– Точно?

– Да.

Дональд попросил счет, мы вышли в морозную ночь и направились к автобусной остановке на площади Пикадилли. По дороге он притянул меня к себе и страстно поцеловал.

– Увидимся завтра вечером. Не забудь: Белгрейв-сквер, двадцать девять. Завтра в шесть вечера я встречаюсь в клубе с представителем банка, так что могу немного задержаться, в зависимости от того, насколько у нас плохо с финансами.

– А что, очень плохо?

– В общем, если банк откажется продлить ссуду, у меня будет только один выход – продать и дом, и землю. Так что хуже некуда.

– Не теряй надежды. До завтра. – Я поцеловала его и бросилась к автобусу.

На следующий вечер я поехала на Белгрейв-сквер. Как и говорил Дональд, Селина с Элинор страшно обрадовались.

– Анни, я так тебе рада, – сказала Селина, подведя меня к дочке, которая рассматривала книжку с картинками на коврике перед камином. – Смотри, Элинор, Анни пришла!

Девочка тотчас же вскарабкалась мне на колени, а Селина велела служанке подать чай.

– Пока нет Дональда, расскажи мне о своих приключениях во Франции, – заговорщически улыбнулась Селина, – и как вышло, что ты встретила его здесь.

Я предоставила ей тщательно отредактированную версию своей жизни на фронте и коротко рассказала о том, как мы возобновили знакомство в Лондоне. Селина попросила Джейн уложить Элинор в постель, а когда мы остались одни, продолжила допрос.

– О, Анни, так вы встретились с Дональдом в день заключения перемирия и протанцевали всю ночь? Как романтично! И все-таки, по-моему… – Она наклонилась ко мне и понизила голос. – Ты что-то скрываешь. Я очень хорошо знаю своего братца и сразу поняла, что он влюблен. Пожалуйста, Анни, признайся. Если у вас любовь, это чудесно! – Она засмеялась.

– Лучше спросите у Дональда.

– Не беспокойся, спрошу. Не забывай, Анни, это ведь ты сказала, что я еще найду свое счастье. И ты была права!

– Я очень рада за вас, леди Селина.

– Пожалуйста, просто Селина, ведь мы почти семья, – улыбнулась она и продолжила: – Я без ума от Генри, и мы собираемся пожениться как можно скорее, что бы ни сказала мама. Надеюсь, мой Генри тебе понравится. Он вот-вот будет здесь. Знаешь, Анни, порой я чувствую себя виноватой. Боюсь, я не испытывала к бедному погибшему отцу Элинор таких чувств, как к Генри.

– Мы не выбираем, кого любить, не так ли?

– Наверное, ты права. Хьюго был хорошим человеком и, как утверждала мама, отличной партией, но он не владел моим сердцем.