Семь братьев для Белоснежки - Екатерина Слави

Увы, но возможности не выпало и в этот раз. Ни вечером, ни ночью Аглая не появлялась, хотя была здесь, в доме. Алена ощущала ее присутствие. Но искать ее по всему дому — плохая идея. Если Аглая надумает избегать ее, потому что не хочет, чтобы ей надоедали с вопросами, то и прятаться будет так, чтобы ее не нашли.

Проснувшись утром, Алена почему-то вдруг вспомнила свой разговор с Владом, когда тот рассказал об Аглае. Она тогда в шутку спросила у него в конце разговора: нет ли, случайно, в доме еще одного призрака? Влад не ответил, только улыбнулся. Выглядело так, как будто, раз уж это шутка, то и отвечать вовсе не обязательно.

Но сейчас Алена усомнилась. Может, в доме и вправду есть еще один призрак? Кого-нибудь из других предков семейства Каффа, например. Алена догадывалась, откуда у нее с самого пробуждения такие мысли — ее беспокоил вчерашний случай в библиотеке. С кем же говорила Аглая? Почему Алена никого не слышала и не видела?

Времени до занятий в школе было еще достаточно, и Алена спустилась в библиотеку. Она приблизительно помнила, где лежали альбомы с семейными фотографиями: видела, как доставали их когда-то сначала Артур, потом Влад.

Нашла она их довольно быстро и, сняв с полки, подошла к столу. Села на стул и раскрыла один из альбомов на первых страницах. Фотографии здесь были старые, черно-белые, похоже, еще времен войны. На одной был красивый молодой парень в белой рубашке. У него были светлые волосы и светлые глаза — это все, что можно было сказать по черно-белой фотографии. Он выглядел немного зажатым, как будто стеснялся перед камерой. На другой фотографии была молоденькая черноволосая и темноглазая девушка с косой. Чем-то неуловимо она напоминала Альму и Аглаю. В отличие от парня выглядела она уверенно, совсем не стеснялась, вот только лицо было серьезное.

Алена перевела взгляд на другую страницу. Здесь были те же парень и девушка, но уже повзрослевшие. Молодой светловолосый мужчина с каким-то отсутствующим взглядом сидел на стуле, положив руки на колени, а молодая женщина стояла рядом с ним, соединив кисти рук впереди. По этому фото совершенно нельзя было сказать, кем они друг другу приходятся. Их лица были нерадостными, ни один не улыбался. Однако Алена почему-то могла с уверенностью сказать, что эта женщина очень сильно заботилась о мужчине. Что-то было такое в ее позе и во взгляде… Решительность, твердая и непреклонная — была как будто адресована ему.

Перевернув страницу, Алена рассматривала фотографии дальше. Вот теперь точно можно было сказать, что эти двое пара. Мужчина — здесь он выглядел заметно старше — держал на руках ребенка, а женщина стояла рядом, сдержанно улыбаясь.

«Жаль, что фотографии не подписаны», — посетовала Алена.

По нескольким следующим фотографиям можно было увидеть, как взрослеет ребенок этой пары — еще одна черноволосая девочка в семье. Похоже, она была единственным ребенком — других детей на фотографиях рядом с этой парой не было.

И вот Алена рассматривает фотографии, где эта девочка — уже взрослая женщина — вместе с широко улыбающимся мужчиной держит на руках своего собственного ребенка. Удивительно, но… еще одну черноволосую девочку, в которой Алена к своему собственному удивлению узнала маленькую Аглаю. Не Альму, а именно Аглаю — у нее даже сомнений не возникло. Уже тогда у Аглаи было горделивое и надменное выражение лица.

Аглаи и ее родителей в альбоме было достаточно много. Школьные годы, студенческие, фото с поездок в другие города — туристические фотографии почему-то всегда были хорошо узнаваемы. Судя по фото в этом альбоме, Аглая была любимым ребенком, и единственным, возможно, именно это сделало ее такой избалованной и капризной.

Дальше много фотографий маленькой Альмы, зато со страниц фотоальбома исчез улыбчивый мужчина, отец Аглаи. Видимо, дедушка Альмы рано умер.

Еще дальше Алена смотреть не стала. Не видела смысла. Ни на какие интересные мысли эти фотографии ее не натолкнули. Ничего, кроме очень урывочной, запечатленной фотовспышками, смены поколений семьи Каффа, в этом альбоме не было. Со вздохом разочарования, Алена задумчиво перелистнула страницы альбома в самое начало.

В этот момент послышались шаги, и в библиотеку вошел Родион.

— О! — коротко воскликнул он, завидев Алену. — Ранняя пташка!

Алена озадаченно поморгала. В руках у Родиона было две книги — судя по толщине то ли энциклопедии, то ли справочники.

— Ты тоже рано встал, — неуклюже заметила в ответ Алена.

Как всегда, общаясь с Родионом, она мысленно сбивалась, сомневаясь, должна говорить ему «ты» или «вы». И вроде бы, уже привыкла обращаться на «ты» — как-то с самого начала показалось странным «тыкать» Артуру, который всего на два года младше, и «выкать» Родиону; ну а уж Артуру говорить «вы» у Алены язык бы не повернулся. Но «тыкать» самому старшему из братьев ей до сих пор было слегка неудобно.

Родион махнул рукой, направляясь к книжным полкам.

— Я еще даже не ложился. Работал над книгой. Сейчас надо пойти поспать, так что завтрак, пожалуй, пропущу.

Вернув книги на нужную полку, он повернулся к Алене:

— А ты чем занята с утра пораньше?

Подойдя поближе и заглянув ей через плечо, отозвался энергичным мычанием.

— Семейный альбом? Интересуешься нашими предками? Это похвально, — одобрительно улыбнулся он.

— Да вот… любопытно стало, захотела посмотреть, — подтвердила Алена и решила ловить момент: — А кто это на фото?

Она показала на самые первые фотографии, где на одной был светловолосый натянутый, как струна, парень, а на другой — уверенная в себе серьезная девушка.

— А-а-а, — протянул Родион, отодвигая стул и присаживаясь рядом с Аленой. — Это наши прапрадед и прапрабабка — Тимофей и Анна.

Указав на следующее фото, где Тимофей сидел на стуле, а Анна стояла рядом, Родион сказал:

— Мама рассказывала — со слов своей бабушки, конечно, — что Тимофей вернулся с войны как будто пустым — тело без оболочки. Он не разговаривал, смотрел отсутствующим взглядом, ничего не делал, мог часами сидеть или стоять на месте и смотреть в одну точку. При этом врачи говорили, что он совершенно здоров, и физически, и умственно. Наверное, война что-то сильно надломила у него в душе, и он совсем ушел в себя. Анну, нашу прапрабабушку, родные уговаривали отказаться от него — она еще до войны стала его невестой, ждала его. Бросать его она решительно отказалась — заявила, что другой муж ей не нужен. Никто не верил, что он станет прежним, но вскоре произошло чудо. Тимофей как будто вмиг ожил. Заговорил, начал интересоваться тем, что происходит вокруг него, зажил нормальной жизнью. Через какое-то время они поженились, и у них родилась дочь Алевтина — наша прабабушка.

За пять минут Родион пролистал альбом, познакомив Алену со всем семейством. Когда он дошел до Аглаи, Алена не стала его останавливать, чтобы сказать, что с ней она уже знакома.

— У вас в роду долгое время рождались одни девочки, — заметила Алена. — А у Альмы — сплошные мальчики.