Майндсайт. Новая наука личной трансформации - Дэниэл Дж. Сигел

Однако некоторые укоренившиеся состояния «прилипчивы», и они накладывают больше ограничений, вызывая старые паттерны нейронной активности, привязывая нас к ранее изученной информации и готовя к лимитированным ответам. Такой «закрытый» статус является реактивным: наше поведение во многом определяется предыдущим опытом и часто основывается на реакции выживания и автопилоте. Мы руководствуемся рефлексами, вместо того чтобы сохранять открытость. Опытный теннисист, почувствовав угрозу от молодого соперника, может потерять концентрацию, решив перехватить инициативу, и если он не скорректирует свою игру, то проиграет партию, даже если сначала был совершенно уверен в победе.

В любом виде деятельности мы бываем восприимчивы или реактивны: когда мы помогаем ребенку с домашним заданием, выступаем с речью, покупаем одежду. Всякое из таких действий в процессе повторения притягивает определенные чувства, навыки, воспоминания, поступки и убеждения и связывает их в единое целое. Некоторые состояния активируются настолько часто, что участвуют в формировании личности человека, – я называю их состояниями личности. Это те самые многочисленные сущности, рецептивные (восприимчивые) или реактивные, из которых состоит каждый из нас.

У Мэтью в обществе женщин включались состояния, сосредоточенные на стыде и его травматичных реакциях «бей – беги – замри», нацеленных на выживание. Они заставляли его отвечать определенным образом, но он, управляемый укрепившимися имплицитными навыками, действовал на автопилоте. Когда женщина начинала проявлять заботу и Мэтью понимал, что отстраняется от нее, он совершенно не осознавал состояния своего сознания.

Я подчеркиваю: состояния личности – часть жизни любого человека даже при отсутствии каких-либо психологических травм. Мэтью часто приходил на терапию в своем деловом состоянии. Он испытывал подъем сил и радостное возбуждение от успешной сделки, излучал уверенность в себе и мечтал поделиться своим успехом со мной. Но как только мы переходили к обсуждению его отношений с последней девушкой, энтузиазм и уверенность Мэтью резко пропадали, и он погружался в тревогу и неопределенность. Это было болезненно, но вполне нормально, – то же самое вам скажет любой человек, посещавший психолога.

Многие состояния строятся вокруг наших базовых биологических потребностей, иногда называющихся мотивационными импульсами{27}. Последние рождаются в подкорковых каналах и формируются регуляторной префронтальной корой. К ним относятся тяга к исследованиям, власть, игра, продолжение рода, распределение ресурсов, контроль над выполнением какой-либо задачи, сексуальность и потребность в причастности к жизни других.

Если мне, например, нравится софтбол, то моя мотивация вступления в факультетскую команду, чтобы играть после работы, окажется многослойной: сначала удовлетворятся базовые потребности в игре и в причастности к другим. Каждый раз, когда я подаю и когда на поле происходит корректировка, задействуются потребности в контроле и власти. Неопределенность и открытость игры утолят потребность в исследовании нового. Потом, по окончании матча, когда я буду кидать мячик просто так, для удовольствия, каналы мозга, отвечающие за распределение ресурсов, напомнят мне, что неплохо бы поесть и отдохнуть перед завтрашним рабочим днем. И после насыщенного вечера я отправлюсь домой ужинать и спать.

Эти мотивационные импульсы объединяют сигналы от тела, ствола головного мозга и лимбических структур. Однако кора тоже имеет важное значение в перечисленных состояниях. Чтобы понять, что именно она делает, давайте еще раз вспомним ее устройство.

Шесть ячеек, только и всего: мощная кора нашего мозга, отвечающая за восприятие и планирование, по сути, состоит из наложенных друг на друга шести нейронов, или кортикальных колонок, выстроенных в виде взаимосвязанной ячеистой структуры. Кортикальные колонки, находящиеся недалеко друг от друга, координируют информационный поток одного вида ощущений: зрение, например, формируется колонками, находящимися в задней части коры, в затылочной доле; за слух отвечают колонки височных долей, расположенные слева и справа; осязание возможно благодаря колонкам из теменной доли. Когда мы планируем какое-то движение, у нас активируются колонки лобной доли, а когда представляем свое сознание или сознание других, включаются колонки в медиальной префронтальной коре.

Чтобы разобраться во влиянии опыта на перечисленную мозговую деятельность, нужно понять еще один удивительный факт: поток информации через кортикальную колонку является не просто движением от входа к выходу в одном направлении. Он характеризуется двунаправленностью – и это важный ключ к состоянию сознания в целом и к сущностям Мэтью в частности.

Поступающая сенсорная информация поднимается через ствол, входит в кору на нижнем слое нейронов и затем движется вверх. Так выглядит информационный поток «снизу вверх». Когда ребенок впервые видит розу, сначала его может привлечь ярко-красный цвет, потом – запах (он направляется напрямую из носа в кору), далее он потрогает ее лепестки и даже попытается ее съесть (пока не заметит мама). Этот пример максимально приближен к прямому восприятию «снизу вверх».

Но если мы уже видели розу (а для взрослых – если мы видели хоть какой-то цветок), она активирует большое количество воспоминаний о похожих ситуациях. Наш опыт отправляет связанную с объектом информацию от верхних слоев шестинейронной колонки вниз, чтобы сформировать восприятие того, что мы видим, слышим, трогаем, пробуем на вкус или чей запах вдыхаем. Не существует, если можно так выразиться, «непорочного восприятия»[46]. Восприятие практически всегда представляет собой смесь того, что мы ощущаем сейчас, и того, что узнали раньше.

Попробуйте представить себе следующее: ощущения поднимаются вверх от нейронных слоев 6, 5 и 4. Этот поток, идущий снизу вверх, встречается с потоком, движущимся сверху вниз от слоев 1, 2 и 3. К потоку, идущему сверху вниз, относятся наше состояние на текущий момент, воспоминания, эмоции и внешняя среда. В середине, на уровне нейронов 3 и 4, два потока информации сливаются или сталкиваются. Поэтому то, что мы вдруг осознаём, – вовсе не то, что мы чувствуем в конкретный момент, а то, что появляется в результате слияния.

Представьте, например, что вы наблюдаете, как я поднимаю руку над головой. Если мы с вами находимся на улице в Нью-Йорке, вы, скорее всего, подумаете, что я ловлю такси. Но если мы с вами в аудитории, вы решите, что я хочу задать вопрос или высказать мнение. Итак, жест один, но контекстуальные обстоятельства и опыт разные. В обоих случаях вам не придется даже задумываться о значении – вы автоматически понимаете, какой смысл выражает моя движущаяся рука. Вот преимущество появления определенного психического состояния, поскольку оно создает эффективный фильтр, направленный сверху вниз, через который мы постигаем окружающий мир. (Кроме того, это еще один пример работы зеркальных нейронов: мы используем полученный ранее опыт, чтобы определить цель того или иного действия.)