Паршивый отряд - Иван Геннадьевич Фаворов

– Ты что, как же я мог забыть про тебя! – Сказал он скороговоркой, словно оправдываясь перед своей женой, после возвращения из магазина с неполным списком покупок.

– Дурачок, тебе не обязательно разговаривать со мной в слух. Ты же не хочешь выглядеть идиотом? Можно общаться мыслями, я их легко читаю. Теперь, когда мы вместе, мы не должны разлучаться. Я всегда буду с тобой, а ты со мной!

– Это замечательно! – Эдуард машинально произнёс универсальную реплику, которую всегда использовал в разговорах с женщинами, когда не хотел размышлять над ответом и побежал дальше. Возникшая ситуация была для него настолько неожиданной, что он ещё не осознавал происходящего. А всё отвлекающее от тренировки, на которой он заранее сконцентрировался, представлялось ему чем-то вроде назойливой мухи, от которой можно отмахнуться.

Где-то в глубине себя он почувствовал, как Светик улыбается. Это было очень странное, но отчётливое чувство.

– Мне давно не было так хорошо, как с тобой! Этот ужасный отшельник совсем не уделял мне время, он стал противным и старым занудой. А ты молод и полон сил. С тобой гораздо веселей! Теперь, у меня есть ты, а у тебя может быть всё, что ты захочешь. Я буду делать для тебя что угодно, но ты должен быть верным. Ты теперь только мой, а я очень ревнивая. Нас ждёт прекрасное будущее, я уверена ты меня полюбишь. Сейчас мы ещё мало знакомы. Точнее ты меня плохо знаешь, потому что пока ты спал я про тебя всё узнала и должна сказать ты мне отлично подходишь. – Светик трепалась без умолка, как выпускница старших классов на первом свидание после бокала шампанского.

Эдуард привыкший прагматично относится к жизни из всей её болтовни усвоил только то что она будет с ним, а у него будет все что ему понадобится. Тем более такое понимание ситуации вполне соответствовало обещанию отшельника. Светик продолжала рассказывать какие их ждут радужные перспективы и уже принялась планировать совместный быт, как вдруг замолчала и через паузу капризным голосом произнесла:

– Ты совсем меня не слушаешь… Ты плохой!

– Нет, нет, что ты! Я весь во внимание! – Быстро ответил Эдуард.

– Не ври! Я слышу, все твои мысли только об этих дурацких скачках!

– Эти дурацкие скачки большая часть моей жизни! – Эдуард был готов разозлиться.

– Теперь… – Эдуарду показалось, что светик топнула ножкой, – большая часть твоей жизни это я. Дурацкий старик сказал же тебе, что о своих скачках ты можешь не беспокоится. И я тебе еще раз повторяю у тебя больше нет проблем! Возвращайся ко мне!

Нельзя сказать, что у Эдуарда оставался выбор, он сразу понял, Светика лучше не злить. От одного её капризного тона у него бежали мурашки по спине. Но он решил подстраховаться.

– А откуда мне знать, что этот старик не обманул меня?

– Меркантильный негодяй! Откуда тебе знать…!? Ты же видел меня вечером перед сном. Ты хочешь сказать я тебе не понравилась? Ты хочешь шантажировать меня, хочешь сделку? Твоему убогому разуму нужны подтверждения моих способностей!? – Эдуард хотел вставить пару примирительных фраз, но она не дала ему даже сформулировать мысль. – И после того, что ты видел вечером ты хочешь сказать мне, что твои дурацкие скачки имеют большее значение для тебя чем я? Ты только что сказал мне, что мы будем теперь вместе. И уже пытаешься от меня отделаться?! Но что бы у тебя не было больше сомнений смотри:

Вдруг мир вокруг Эдуарда почти замер. Всё происходящее настолько замедлилось, что было видно, как вода, выплеснутая женщиной из ведра, деформируется по мере приближения к земле, как оторвавшиеся от основного сгустка капли разлетаются в разные стороны. Увидеть её столкновение с землёй он не успел, пронесся дальше. Перехватил подброшенный мальчишкой камень на память. Увидел, как медленно движется к земле упавшее с лотка яблоко.

– Понравилось? – С каким-то злобным сарказмом спросила Светик. – Я могу и по-другому.

Эффект был прямо противоположный. Время рвануло вперёд, оставив Эдуарда стоять на месте и смотреть, как люди снуют вокруг него, облака быстро-быстро мечутся по небу словно объятые паникой. Кошка на подоконнике умывала мордочку с такой скоростью что глаз не успевал за движением лап. Эдуарду стало страшно, он физически почувствовал, как стареет.

– Вот, как-то так, дорогой мой, а ты себе голову забиваешь всякой дребеденью! – Резюмировала Светик.

Всё вернулось на свои места. Время снова обрело свой естественный бег. Он облегчённо выдохнул. Но Светик продолжала:

– Вот тебе еще фокус что бы ты больше никогда не сомневался.

Эдуард словно провалился в пространственную яму и через мгновение оказался в месте, достигнув которое собирался бежать назад. Еще один миг, и еще одно перемещение, и он подбегал к дому. После такой наглядной демонстрации Эдуард действительно не мог думать не о чем кроме Светика. Присев на лавку возле соседской завалинки, чтобы лишний раз не попадаться на глаза жене, до тех пор, пока не разберётся в том, во что вляпался.

– Хорошо дорогая моя. Все мои мысли теперь только с тобой. Но мне хотелось бы побольше о тебе узнать. Кто ты и вообще всё. Мне кажется ты понимаешь о чём я? – Ему было сложно сформулировать фразу. Он и в обычных условиях, иногда, делал это с трудом, а после такой эмоциональной встряски нечего было и думать о том, чтобы гладко излагать свои мысли.

– Что именно тебя интересует мой милый, разве мы недостаточно близки, для того что бы у тебя не возникало таких вопросов? – Уклончиво ответила Светик.

– Достаточно, но… Ты понимаешь? Я же даже не знаю… Мне, как бы это сказать… я же не сталкивался с таким некогда. Кто ты, например? – Слова в голове Эдуарда отыскивались с трудом.

– Ты должен знать это сам! Как ты чувствуешь кто я тебе?

Её манера отвечать вопросом на вопрос в другой ситуации взбесила бы его, но он испытывал слишком смешанные чувства, для того чтобы всерьёз разозлиться.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей? – Снова задала вопрос Светик.

Она сказала это очень томно, интригующе. Эти слова, звучащие в его голове, как на струнах играли на его чувствах. Он ничего не ответил. Просто не мог связать двух мыслей. Томящее чувство плотского влечения, густой патокой разлилось по венам. Не было никаких образов, фантазий, мыслей. Но её голос, его сочное звучание, сочетание звуков в его мелодии, тембр, интонация и что-то ещё не уловимое для сознания, подействовало на него так, как если бы она просто нажала в