По ту сторону пруда. Книга 2. Страстная неделя - Сергей Костин

Он, предположил я (но все это происходило очень быстро, со скоростью прохождения электричества по проводам), еще не побывал там, где разворачивалась легенда о Святом Граале и где, как утверждают, были погребены король Артур и его супруга Гвиневера. Замок Камелот ведь так и не был найден; скорее всего, это чистый вымысел. Зато Гластонберийское аббатство, хотя и в руинах уже многие века, реально существует. Как писать о рыцарях Круглого стола, не побывав в единственном месте в мире, где сохранились материальные следы этих, по всей вероятности, мифических героев? Так ведь бывает: от множества реально живших людей не остается ровным счетом ничего, а вымышленные персонажи оставляют отпечаток своей личности на городах, местностях и целых странах.

Почему я вспомнил ту историю. Мой сын Бобби, еще совсем недавно бывший любознательным маленьким мальчиком, провел свое отрочество — лет с восьми до тринадцати — на полу в своей комнате среди склеенных им самим средневековых замков, бесчисленных фигурок рыцарей, пеших и конных, вооруженных мечами, щитами и копьями, среди вороха иллюстрированных детских книг по истории средневековой Европы и исписанных им самим толстых тетрадей. В конце этого периода его настольной книгой стала вполне взрослая, даже академическая «Смерть Артура» Томаса Мэлори — тяжелый том с дивными иллюстрациями Бердсли, который я тоже с удовольствием листал.

Вторая особенность раннего отрочества Бобби — он болтал без умолку. За едой ему постоянно приходилось напоминать, что рот дан человеку не только, чтобы говорить, но и чтобы через определенные промежутки времени закладывать туда пищу. Я не помню наших с ним завтраков или ужинов без бесконечных рассказов о поединках, турнирах, боевых походах, чудесах, кознях и заговорах феодальной эпохи. Для меня они были неотличимы друг от друга, но в благодатно свежей и восприимчивой памяти моего сына все они запечатлевались живо и ярко, как события собственной жизни. Правда, рассказ о прочитанном накануне щедро пересыпался архаичными выражениями типа «рыцарь превосходных достоинств», «могущественный король среди мужей», «поклялся на перекрестии меча» и, не знаю, понимал ли Бобби смысл этого или нет, «возлегла с ним, как подобает супруге». Так что в моем восприятии эта эпопея простирается далеко за известные всем имена Артура, Мерлина, Ланселота или волшебного меча Экскалибур.

Однако для меня Гластонбери связан не столько с рыцарями Круглого стола. Я, на самом деле, и сам давно хотел туда попасть. В Средние века этот крошечный городок был вторым Римом, который, правда, сам был вторым Иерусалимом. В Иерусалим паломничества были невозможны, так как Святая Земля находилась под владычеством арабов, потом турок. А до Рима жителям Британских островов было далековато, да и время было неспокойное — все со всеми постоянно воевали. И тогда возник Гластонбери.

Мы вероятно никогда не узнаем, что в этой истории подлинно, а что было придумано для привлечения паломников. Как бы то ни было, в средневековой Англии одной из главных фигур христианства стал Иосиф Аримафейский. По Евангелиям мы знаем, что это был состоятельный, набожный и достойный человек, уже далеко не молодой. Он был членом Синедриона, но и тайным последователем Христа, поэтому в осуждении его он не участвовал. А после распятия Иисуса он добился разрешения снять его с креста и отдал для его погребения пещеру, которую приготовил для себя самого. Иосиф из Аримафеи фигурирует на большинстве картин о снятии с креста — почтенного вида пожилой муж с окладистой бородой и глубокой печалью на лице.

Гластонберийские сказания представляют Иосифа гораздо полнее. Он, как утверждается, был дядей Марии, матери Иисуса. Предприимчивый и богатый купец, он активно торговал с заморскими странами, в том числе, с Англией. В те времена долина, в которой находится Гластонбери, была залита водой, была дном моря. Над поверхностью воды в этих местах возвышалось лишь семь обитаемых холмов, которые мистически повторяют (вроде бы — на самом деле, не так уж точно) очертания Большой Медведицы. Самым крупным из этих островов был Авалон, будущий Гластонбери. Так вот, как считалось в средневековой Англии, Иосиф приставал на своем судне к Авалону и даже посадил там терн, потомки которого существуют до наших дней. Самое интересное, утверждается, что Иосиф не раз привозил сюда своего внучатого племянника, Иисуса — в те годы его жизни, которые в Евангелиях обойдены молчанием. После распятия Христа (кто-то писал, через четыре года, кто-то — через тридцать один год) Иосиф Аримафейский вернулся в Гластонбери со святыней — чашей, которая послужила для первого причастия во время Тайной вечери и в которую он потом собрал кровь Иисуса из раны, нанесенной копьем стражника. Это, как многим известно, и есть знаменитый Святой Грааль.

Обе эти, скорее всего, легенды (раннехристианская и рыцарская) жили у меня в памяти, потому что я дважды собирался приехать в Гластонбери. Сначала в связи с увлечением Бобби. Однако с поездкой все как-то не складывалось, а потом, с возрастом его почти наркотическая зависимость от рыцарского Средневековья прошла. Позднее одним из клиентов нашего турагентства стал выходец из Германии Карл Лангер, превратившийся в Америке в Лэнджера. Его родители были лютеранами, а протестанты постоянно подвергают рациональному анализу католические и православные предания о Христе. Лэнджер, заработавший состояние на торговле мореным дубом и другой редкой древесиной, в старости хотел посетить все места на Земле, связанные с жизнью нашего общего Спасителя. Где-то в начале нулевых годов мы вместе объехали Палестину. В следующую зиму он — уже без меня, я в эту гипотезу не очень верю — путешествовал через Персию в Индию. Тем летом мы хотели снова вместе отправиться в Испанию, в Овьедо, где хранится плат Вероники, и как раз в Гластонбери. Наше агентство подготовило поездку, нашло авторитетного сопровождающего из числа англиканских богословов, я успел прочесть пару книг, но весной Карл умер — у него был рак. И вот, оказывается, эта точка, Гластонбери, оказалась, несмотря на все уводящие от нее извилистые маршруты, запрограммированной в навигаторе моей жизни.

12

Поезд прибыл в Бристоль минута в минуту, в 10:15. Мама с девочкой уже двинулись по проходу, панки, лениво потягиваясь и помогая друг другу, надевали рюкзачки. Погода и здесь была солнечной, только попрохладнее, чем в Лондоне. Хотя, возможно, просто потому что это было еще утро.

Я не хотел брать такси — вряд ли Мохов был склонен сорить деньгами, а я мог натолкнуться на него где угодно. Вдруг он ночевал в Бристоле и собирался сесть как раз на тот автобус в Гластонбери, который отходил в 10:50? Надо было только найти его остановку.

Серый железнодорожный вокзал в стиле викторианской готики свое звание архитектурного памятника оправдывал вполне. Зато найденный мною в интернете автовокзал, носящий то же название Храмовых конюшен, оказался несуществующим. Поспрашивав у бесполезных вокзальных служащих (человека на информации там не было, только табло) и не более полезных пассажиров на ближайшей остановке на привокзальной площади (где останавливались только городские автобусы), я дошел до проезжей улицы. Да, вот еще две остановки, явно для проходящего транспорта. Я начал с левой, нужного мне номера 376 не нашел, дошел до правой. Да, это здесь! Я посмотрел на часы: из отпущенного мне получаса двадцать минут уже прошли, с кофе я пролетал. Ну и ладно — мы здесь действительно не для радости.