Грозовые Птицы - Сергей Котов

I’ll send a storm

to capture your heart

and bring you home

*Текст Phildel

Я пошлю грозу

Чтобы поймать твоё сердце

И забрать тебя домой

— Это с той стороны, — произнесла Алина, и взяла меня за руку, — странно, что там лучше умеют рассказывать о своих чувствах, да?

Я промолчал в ответ.

На подступах к столице сектора царил хаос. Было много подбитой техники. Несколько колонн уничтожили на марше. Били чем-то очень мощным, воронки приходилось объезжать по полю.

— Не понимаю… ПВО что, вырубило напрочь? Но как?..

— Ракеты, — пояснила Алина, — новый тип оружия. До сих пор не применялся. Наши планировали сделать достаточный запас для гарантированно успешного наступления. Но сейчас в ход пошло всё. Они решили, что химическая атака — этой стороны дело. Конечно, всё двинули на столицу.

Где-то вдалеке громыхала канонада. Очевидно, там продолжались бои. Когда стемнело, у горизонта то и дело вспыхивали огни разрывов.

Скорость резко упала — я не рисковал включать фары. Приходилось полагаться на зарево пожаров да яркий звёздный свет. В таких условиях риск напороться на что-то неожиданное и неприятное, вроде мины, был огромным. Но я продолжал упрямо двигаться вперёд.

— Можешь, расскажешь о своём плане? — спросила Алина, когда мы в очередной раз благополучно миновали крупную воронку.

— Нам надо вернуться на ту сторону. Нужен транспорт до Гор Недоступности.

— Туда, где лежит корень?

— Корень — не корень, — я пожал плечами, — но уверен, что проход будет там. Если замок стоит в этом мире.

— А потом? После того, как ты найдёшь проход?

— Вернусь домой, конечно! — ответил я.

— Со мной? — в её голосе одновременно прозвучали надежда и обида; мне даже показалось, что она сдерживает слёзы.

Я посмотрел на неё. Света приборной панели было недостаточно, чтобы разобрать её мимику.

— Конечно! Как иначе-то?

— Я не знаю… — ответила Алина.

— Чего не знаешь?

— Что хочу в твой мир. Там ведь умирают по-настоящему. Так?

— Там живут по-настоящему, — ответил я, — то, что ты видишь здесь — это не жизнь. Это ад. Причём на любой стороне. Понимаешь?

— Мне не с чем сравнивать, — тихо ответила Алина, помолчала несколько секунд, и потом добавила: — но ты прав. Я хочу с тобой. Мне просто страшно.

Мы продолжали ехать сквозь ночь, наполненную запахом гари и глухим эхом разрывов. Я не заметил, как приёмник перестал ловить волну с той стороны фронта, и понял только когда смолк белый шум, когда Алина выключила громкость.

Гранатомётчик промазал, попытавшись ударить на опережение. Я затормозил за мгновение до взрыва — показалось, что на дороге лежит очередное тело. Я старался не ехать по трупам.

Вспышка ослепила. Я чуть было рефлекторно не вдарил по газам, но сумел вовремя подавить рефлекс. Вместо этого я наощупь врубил стояночный тормоз. Скомандовал Алине: «Наружу! Под днище!» и сам выскочил из машины.

К счастью, у Алины было достаточно боевого опыта, чтобы выполнить мою команду.

Сидя между передними колёсами, я усиленно моргал, возвращая зрение.

— Засада? — спросила Алина едва слышным шёпотом, — здесь? Смысл?

— Выясним, — так же шёпотом ответил я. После чего выглянул наружу, приметил ближайший подбитый танк, за которым можно было бы укрыться.

Глядя на воронку перед машиной, я примерно определил направление, откуда запустили гранату.

— Ты чего? Сам собрался? — Алина схватила меня за руку.

— А как? — удивился я.

— Тебе гибнуть нельзя. Никак нельзя, — заметила она, — что, если память потеряешь?

Она была права, конечно. Но разве это могло меня остановить? Какая альтернатива? Послать её? Ну уж нет!

— Не погибну, — пообещал я. И ринулся вперёд.

Стрелок зевнул мой бросок. Очередь дал тогда, когда я уже был надёжно прикрыт горелой бронёй.

Я не хотел его убивать. Поэтому дал ему возможность одуматься: замер в десятке метров, давая возможность разглядеть форму. Манёвр рискованный; я рассчитывал только на свою реакцию — что успею выстрелить раньше, чем он повернёт ко мне автоматической витновки.

— Ты чё творишь?! — крикнул я.

Последовала секундная пауза.

— А-а-а… — наконец, ответил боец, всё так же лежащий в неглубокой канаве у дороги, — свой что-ли?

Его голос звучал хрипло, надтреснуто. Будь он с другой стороны — я бы решил, что парень с похмелья.

— Свой, — ответил я.

— Держись подальше, господин разведчик… — ответил боец.

— Чего?

— Диверсанты тут были. В нашей фо… — парень не договорил фразу, закашлялся. И этот его кашель мне категорически не понравился: надтреснутый, клокочущий. Лёгкое пробито?

В этот момент в паре километров что-то ярко полыхнуло. Потом до нас донёсся грохот. В свете вспышки я детально разглядел бойца. Лицо — кровавая маска. Но не от ран или пролитой крови; оно было сплошняком покрыто мокнущими, сочащимися сукровицей папулами. Это было похоже на химическое поражение. Или же — инфекцию.

Я резко отпрянул и сделал знак рукой Алине не приближаться.

— Вот и правильно, — прокомментировал боец, — я всё, что мог сделал… ты извини, если чё…

Через секунду раздался ещё один взрыв, совсем небольшой, но рядом. Боец активировал вакидзаси.

— Что там?.. — Алина приблизилась, несмотря на мой знак.

— Назад! — крикнул я, сам отступая.

В этот раз она последовала за мной.

Через пару мгновений мы снова были в кабине. Я закрыл окна. Достал аптечку из бардачка, нашёл спрей-антисептик и опрыскал всю кабину. Дышать было тяжело — но снижение вероятности заражения даже на долю процента уже имело значение и стоило хлопот.

— Химия или зараза, — объяснил я, — он был поражён какой-то пакостью.

— Едва ли химия, — констатировала Алина, — мы бы уже почувствовали.

— Согласен, — ответил я, резко трогая с места.

— Ты всё ещё хочешь ехать в город?

— В госпиталь, — пояснил я, — должен. Иначе… иначе не знаю, как буду дальше.

Алина промолчала.

— Надо найти машину снабжения, — продолжал я, — в таких хранятся защитные комплекты на случай химической атаки. Ближе к городу наденем.

Машина нашлась через десяток километров. Кузов почти не пострадал — снаряд попал в кабину. Машина опрокинулась, рассыпав содержимое: сухпайки, палатки, сложенный банно-прачечный комплекс и контейнеры с защитными комбезами и противогазами.