Снова с тобой - Кэтрин Смит

Ей было хорошо от одной мысли, что он получил то, что ему так требовалось. Было странно почувствовать себя удовлетворенной оттого, что ей удалось сохранить над собой контроль, а ему — нет.

— Я отвезу тебя домой.

— Что? — Ей показалось, что она ослышалась. Застегиваясь, он отвернулся и проговорил:

— Ты вернешься к себе домой. Я прикажу Фрэнсису и еще паре моих парней круглые сутки не сводить глаз с твоего дома.

Октавия расправила юбки.

— Не понимаю.

— Пусть Спинтон появляется у тебя почаще. Пусть Беатрис все время будет поблизости. Никуда не выходи одна.

— Норт, ты меня пугаешь. — Что происходит, черт возьми? Почему он так ведет себя? Он что-нибудь раскопал о том человеке, который стрелял в них? О ее так называемом поклоннике?

Норт рассмеялся каким-то задыхающимся, неверным смехом. Ей стало совсем не по себе.

— Мне самому страшно.

Это на Норта не похоже. Он никогда не признавался в своих слабостях. Потом до нее дошло.

— Боже мой, эту стрельбу устроили, чтобы убить тебя, да? — Теперь и она едва сдерживала дрожь. — Стреляли не в меня.

— Да. Не в тебя. Ты права. — Он наконец посмотрел Октавии прямо в глаза. Ему было стыдно за себя. — Твой поклонник всего лишь безобидный юнец, отец которого когда-то знал твою мать. Он больше тебя не побеспокоит.

Октавии бы почувствовать облегчение оттого, что все закончилось, но она его так и не почувствовала.

— Ты в опасности. — Все одолевавшие ее треволнения показались откровенной чепухой, по сравнению с мыслью о том, что с ним может что-нибудь случиться.

— Да.

Можно было бы не спрашивать, но она все равно задала свой вопрос:

— Харкер?

— Да.

Она не стала обижаться на немногословность Норта. Он о чем-то сосредоточенно думал. Он беспокоился о ее безопасности больше, чем о себе.

— Насколько он опасен?

Сначала Октавия подумала, что он промолчит в ответ.

— Харкер убил женщину, которую я попытался защитить, а заодно и моего человека.

О нет! Ей захотелось обнять его, прижать к себе, успокоить, но она понимала, что это оттолкнет его.

— Ты боишься, что он будет преследовать меня, чтобы добраться до тебя?

Глаза Норта превратились в ледышки.

— Я убью его, если он просто заговорит с тобой.

— Он тоже хочет тебя убить. — Хорошо, если ее голос прозвучал также беззаботно, как его… Увы! Каждое слово давалось с трудом.

Норт деловито кивнул:

— Попытается, если я не брошу расследование против него.

— Я никуда от тебя не уеду.

— У тебя нет выбора. — На его лице снова появилось жесткое, неумолимое выражение. Он повернулся к ней спиной.

Что было в ее натуре такого, что позволяло всем командовать ею? Может, она не настолько сильная, как всегда считала?

— Я хочу остаться с тобой. Он глянул через плечо:

— Ты мне не нужна.

Лучше бы уж он ударил. Это было бы не так больно.

— Почему? — Это она так проскулила?

Вздохнув, Норт развернулся к Октавии и потер ладонью щетину на подбородке.

— На моих руках уже достаточно крови. Я не хочу добавлять твою. У себя дома тебе будет безопаснее.

— Не отправляй меня, Норри. Мне будет еще неспокойнее. — Какая прелесть, теперь она опустилась до того, что стала умолять. А что будет дальше? Где ее гордость, где ее решимость? Она что, всерьез надеется защитить Норта?

— Ты уезжаешь, Ви. Собирай свои вещи.

— Но…

— Должен же я что-нибудь сделать для тебя! — Он не стал скрывать свою боль и решимость. — Ты уезжаешь, и покончим с этим.

Он не должен был отказывать, Октавия знала это. Это конец. Их краткое воссоединение закончилось.

— Хорошо, — ответила она, собрав всю волю в кулак. — Я уезжаю. — Умом Октавия понимала, что Норт прав, а она — последняя дура.

Но сердцем ее тянуло остаться с ним, быть беспечной, бунтовать и рисковать.

Когда-нибудь, в один прекрасный день, она уступит и послушается своего сердца.

Когда-нибудь, в один прекрасный день…

Октавия очаровательна.

Норт смял карточку, острые углы врезались в ладонь. Его колотило от бешенства. По спине бежал озноб. Мысль о том, что Харкер приходил к Октавии, беседовал с ней, вызывала такие эмоции, которые Норт был не в силах описать.

Он мог бы убить Харкера. Убить и не почувствовать никакого раскаяния. Норту и в самом деле хотелось убить его. Он с наслаждением смотрел бы, как эта сволочь болтается в петле.

Если Харкер еще раз приблизится к Октавии, Норт своими руками задушит мерзавца.

Октавия.

Слава Богу, с ней все в порядке! Харкер появился здесь не для того, чтобы навредить ей. Во всяком случае, не в этот раз. Это было просто предупреждение. Чтобы Норт отступил, не то она пострадает. Харкер не получит такой возможности. Плохо же он знает Норта! У такой угрозы будет обратный эффект. Норт ни за что не отступит. Наоборот, он лишь утроит усилия, чтобы поймать Харкера. Любым доступным способом!

— Мы готовы.

Норт круто развернулся. Как ей удалось так незаметно подойти к нему?

Октавия застыла в дверях, у нее за спиной стояла ее крошка-кузина. На лице у Беатрис читалось полное замешательство. Что ей известно обо всей ситуации? Знает ли она, что они с Октавией любовники? Понимает ли, что Харкер представляет более серьезную угрозу, чем все дурацкие «воздыхатели», вместе взятые? Известно ли Беатрис, насколько глупо поступил Норт, позволив чувству к Октавии затмить себе разум?

Господи, ведь Норт совсем не глупый человек. Но Октавии удалось сделать из него дебила.

А теперь у нее хватает смелости стоять и смотреть на него так, словно она одна страдает и мучается. Она думает, что он жаждет отправить ее прочь? Так вот, он никогда не хотел отпускать ее от себя. Но еще ни разу обстоятельства вокруг них не складывались настолько серьезно. Ему вообще не нужно было тащить ее в постель. А что он устроил сейчас в гостиной? Взял Октавию, как зеленый юнец, не думая о том, что она тоже должна получить удовольствие, желая только избавиться от страха, охватившего его до глубины души.

— Как только соберутся мои люди, я провожу вас до дома.

Октавия расправила плечи.

— В этом нет необходимости.

Несмотря на мятое платье, она держалась надменно и вызывающе. Подбородок покраснел в том месте, где Норт поцарапал его щетиной. Удалось ли ей вымыться, когда она вернулась в комнату, чтобы собрать вещи? Смыла ли она с себя все следы, которые он оставил на ее теле? Прополоскала ли рот, чтобы избавиться от вкуса его поцелуя?