Антизолушка - Татьяна Герцик

— Ну как, страшно было?

Она отрицательно покачала головой. Не в силах отказать себе в столь невинном удовольствии, Илья предложил, сильно сомневаясь, верно ли поступает:

— Прокатимся еще?

Она согласилась ради сладкого ощущения снова почувствовать себя в его крепких объятиях. Так славно было… Они прокатились еще несколько раз, и с каждым разом Лиза держалась всё увереннее, но, когда он предложил перейти на более крутую гору, всё же испуганно отказалась. Он не стал настаивать, и они пошли есть шашлыки в открытой всем ветрам шашлычной.

На обратном пути Лиза, засмотревшись на прыгающую по сосне белку, зацепилась лыжей за торчащий из снега корень и неловко повалилась в сугроб. Сообразив, что поддержать ее всё равно не успеет, Илья откинул лыжные палки в сторону и упал первым, приняв на себя вес ее тела. Получилось забавно, и оба засмеялись.

Видя перед собой желанное смеющееся лицо, он не выдержал и поцеловал нежные девичьи губы, обхватив руками Лизину голову в мягкой вязаной шапочке. Она замерла, не веря себе, но уже через мгновенье ответила с неожиданным пылом.

Минут через десять Илья, с трудом сообразив, что так они оба напрочь замерзнут, валяясь в снегу на морозе, оторвался от нее, обездоленно вздохнув. Не в состоянии справиться с собой, настойчиво предложил:

— Может, продолжим в более теплой обстановке?

Зарумянившись, Лиза с искренним изумлением посмотрела на своего обычно крайне сдержанного спутника, и быстро закивала головой, надеясь, что их недоразумениям пришел конец.

Взявшись за руки, они неспешно шли к автобусной остановке, с замиранием сердца прислушиваясь к растущей в душе надежде, как вдруг из вереницы спешащих мимо машин на тротуар заехала внушительная серебристая Хонда, перегородив им дорогу.

Дверца распахнулась, и послышался безапелляционный мужской голос:

— Лиза! Живо в машину!

Узнав голос Шурика, Илья сжал зубы так, что побелели скулы, и сделал шаг вперед, собираясь адекватно ответить, но Лизонька цепко схватила его за рукав, вынуждая оставаться на месте. Тот же диктаторский голос, не обращая внимания на ее спутника, жестко потребовал:

— Я тебя сколько буду здесь ждать, нарушая правила?

Она растерянно заметалась, умоляюще посмотрев на спутника горестными глазами, и удрученно попросила:

— Не обижайтесь, Илья Викторович! Я вам всё объясню! До встречи! — и с выработанным годами привычным изяществом впорхнула в салон.

Автомобиль уехал, обдав Зайцева темным выхлопным облаком и оставив сжимать и разжимать кулаки в немом раздражении.

— Вот так, голубчик! Тебе ясно показали — не в свои сани не садись! — зло чертыхнувшись, широкими шагами двинулся к подходившему к остановке автобусу.

Все выходные Илью кидало от отчаяния к надежде. То он злился на себя, не понимая, почему позволил ей сесть в машину к этому наглому типу, то занимался самоуничижением, гадая, на кой ляд он дался такой девушке, как Лиза. На ум приходил лишь один не слишком приятный образ, — пресытившейся лакомки. Может, ее потянуло к нему, как гурмана после обилия изысканной еды порой тянет отведать ржавой селедочки с репчатым лучком? И стоит ей попробовать кусочек, как она сочтет, что больше и не надо? К тому же его мучила примитивная ревность. Что она делала в выходные, уехав с этим криминальным Шуриком? Не в театр же с ним ходила?

От этих нелестных дум он всё больше и больше погружался в пучину раздражения, начиная тихо ненавидеть всех вокруг. Даже мать, никогда не спускавшая ему дурного расположения духа, на этот раз посмотрела на его покрасневшие глаза, и ушла к себе, не приведя ни одной насмешливой пословицы типа «на сердитых воду возят».

В понедельник, вздрюченный субботним происшествием, Илья пришел в отдел, сухо поздоровался с начальником и сразу принялся за работу, болезненно чувствуя на себе заинтригованные взгляды коллег, которым, конечно же, было известно о его встречах с Королевой. Мысль о том, что теперь все будут знать о том, что ему тоже дали от ворот поворот, оптимизма ему не добавила. Хотя в душе еще оставалась робкая надежда на продолжение отношений, он ее усиленно гнал, боясь разочароваться еще больше.

Понаблюдав за ним с полчасика, Владимир Иванович решился на неэтичный поступок. Освободил плацдарм, отослав с каким-то чепуховым поручением Лешика с Генрихом на склад и, пользуясь тем, что Игорь в очередной командировке, приступил к деликатной миссии. Подсел к столу заместителя и начал предельно задушевным тоном:

— Илья! Я тебе хочу кое-что сказать…

Зайцев повернулся к начальнику, недоумевая, откуда этот похоронный звон. Тот мелодраматично продолжал, траурно скривив губы:

— Я смотрю, ты тут с Лизонькой роман крутишь? — В ответ на осуждающий взгляд Ильи быстро пробормотал: — Да об этом вся контора судачит, уж не обессудь. Ну, так не нравится мне это. Был бы ты вроде Баранова, я бы и слова не сказал, бабнику всё нипочем, с одной не вышло, так других кругом полно. Но ты ведь другой. Я давно заметил, что ты к Королевой ой как не равнодушен. Но не думай, что она к тебе какие-то нежные чувства питает. Ты не серчай, но летом, перед тем как к нам сюда заселиться, Вера Гавриловна ей задание такое специфическое дала, тобой заняться. Чтобы настоящий мужчина из тебя получился. Так что ты поосторожнее будь, и очень-то ей не верь. Хотя, — тут он с силой подергал себя за ухо, наказывая за дурную весть, — может, я напрасно переполошился? И она тебя по-настоящему любит? Ну тогда уж ты прости меня, паникера. И будь счастлив. — Он тяжело поднялся, оставив Илью сидеть в полном смятении чувств.

Вот как? Недаром он что-то такое чувствовал в ее поведении, какую-то фальшь. Естественно, если он для нее всего-навсего испытательный стенд, лишний раз доказывающий ее неотразимость! А он почти что поверил в ее искренность! Эх, ну и дурак! В крови закипела исступленная ярость. Он кинулся наверх, грохнув дверью, не заметив, как Владимир Иванович взволнованно посмотрел ему вслед, уже жалея о своем вмешательстве.

Заскочив в кабинет экономистов, Илья в угаре гнева даже не обратил внимания, что из всех женщин на своем месте лишь Любовь Николаевна. Она боязливо подняла голову, рассматривая взрывоопасного Зайцева.

— Что это с вами такое, Илья Викторович? Кого вы пытаетесь испепелить своим зловещим взглядом? Не меня ли? И чего я такого ужасного натворила?

Глубоко вздохнув, он загнал вовнутрь пламень бешенства, и с деланной бледной улыбочкой признал:

— Вы — ничего!

Она с нарочитым облегчением подняла черные ниточки бровей.

— Как это приятно! Вы сняли с моей души огромное бремя!

Поднялась, игриво покачивая бедрами. Прошла мимо Ильи так близко, что коснулась его крепкой грудью. Илья скривился, но остался на месте. Пользуясь его непротивлением, Любовь Николаевна закинула руки ему за шею и прижалась губами к его губам. Илья, измученный бушующими в груди страстями, не стал скидывать ее руки.