Слуги правосудия - Энн Леки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рррррр, — сказала Сеиварден в порядке эксперимента. — Звучит все равно странно. Так почему кому-то было дело до Рррррр?
— Потому что Пресгер заключили с нами договор на основе своего решения признать людей Существенными. Убийство Несущественного — это ничто для Пресгер, и насилие среди представителей одних и тех же видов для них ничего не значит, но беспорядочное насилие в отношении других Существенных видов неприемлемо. — Это не означает, что не позволено никакое насилие, но все зависит от определенных условий, ни одно из которых не поддается осмыслению для большинства людей, поэтому самое безопасное — просто избегать его вообще.
Сеиварден хрипло выдохнула, фрагменты пазла встали на свои места.
— И потом, — продолжила я, — целое подразделение Один Амаат «Милосердия Саррса» дезертировало к Рррррр. Они оказались вне досягаемости, в безопасности с чужаками, но перед радчааи они были виновны в измене. Было бы лучше оставить их там, где они оказались, но, вместо этого, Радч потребовал их выдачи, чтобы казнить. И несомненно, Рррррр не хотели этого делать. Подразделение Один Амаат Один спасло их жизни. Отношения в течение нескольких лет были очень напряженными, но в конце концов они пошли на компромисс. Рррррр выдали старшего солдата подразделения, которая начала мятеж, в обмен на неприкосновенность остальных.
— Но… — Сеиварден умолкла.
Через семь секунд тишины я сказала:
— Ты думаешь, что, несомненно, она должна была умереть: неповиновение недопустимо по очень важным причинам. Но ее измена разоблачила коррупцию губернатора Айми, которая иначе продолжалась бы, так что в конечном счете она оказала Радчу услугу. Ты думаешь о том, что даже глупец прекрасно понимает, что не стоит во всеуслышание осуждать правительственного чиновника. И ты думаешь, что, если того, кто во всеуслышание осудил нечто явно дурное, наказывают просто за то, что он заговорил, цивилизация окажется в тяжелом положении. Заговорит только тот, кто будет готов отдать за это свою жизнь, и… — Я помедлила. Сглотнула. — Готовых на это не много. Ты, вероятно, думаешь, что лорд Радча оказалась в трудном положении, решая, как тут поступить. Но также и о том, что эти обстоятельства действительно были исключительными, а Анаандер Мианнаи является, в конце концов, последней инстанцией и могла бы простить ее, если бы пожелала.
— Я думаю, — сказала Сеиварден, — что лорд Радча могла бы просто позволить им остаться с Рррррр и не влезать в эту неразбериху.
— Она могла, — согласилась я.
— Я также думаю, что, будь я на месте лорда Радча, я бы ни за что не выпустил эту новость за пределы Айми.
— Ты бы, возможно, использовала коды доступа, чтобы помешать кораблям и базам говорить об этом. Ты бы запретила любым гражданам, которым это стало известно, рассказывать что-либо.
— Да. Я так и сделал бы.
— Но тем не менее поползли бы слухи. — Хотя эти слухи были бы неизбежно смутными и распространялись бы медленно. — И ты не смогла бы преподать хороший урок всем, иначе как выстроив почти всю администрацию Айми на главной площади базы и перестреляв их одного за другим. — И конечно, цельная личность Сеиварден думала об Анаандер Мианнаи как о цельной личности, которая могла сомневаться в таких вопросах, но затем выбрать единый образ действия, не вступая в конфликт с самой собой. А за дилеммой Анаандер Мианнаи стояло гораздо больше, чем ухватила Сеиварден.
Сеиварден молчала четыре секунды, а затем сказала:
— А теперь я тебя опять разозлю.
— Неужели? — спросила я сухо. — Ты от этого не устаешь?
— Устаю. — Просто. Серьезно.
— Губернатор Айми была родовитой и благовоспитанной, — сказала я и назвала ее клан.
— Никогда о них не слышал, — сказала Сеиварден. — Много чего изменилось. И теперь случается вот такое. Думаешь, здесь нет связи? Только начистоту.
Я отвернулась, не поднимая головы. Не рассердилась, просто очень, очень устала.
— Ты имеешь в виду, что ничего такого не произошло бы, если выскочки-провинциалы не делали бы так быстро карьеру. Если бы губернатор Айми была из действительно качественной семьи.
Сеиварден хватило на то, чтобы промолчать.
— А если честно: ты никогда не знала никого из рожденных лучшими, кто получал назначения или повышения сверх их способностей? Кто ломался под давлением? Вел себя недостойно?
— Не до такой степени.
Разумно. Но ей оказалось удобнее забыть, что Один Амаат Один «Милосердия Саррса» — человек, не вспомогательный компонент, тоже выскочка по ее определению, — был частью перемен, о которых она говорила.
— Выскочки-провинциалы и то, что произошло на Айми, — это результаты одних и тех же событий, а не причина и следствие.
Она задала очевидный вопрос:
— Что же стало причиной?
Ответ был слишком сложным. Как издалека следует начать? Это началось в Гарседде. Это началось, когда лорд Радча размножила себя и вознамерилась завоевать весь космос, занятый людьми. Это началось, когда был построен Радч. И еще дальше вспять.
— Я устала, — сказала я.
— Конечно, — отозвалась Сеиварден, более уравновешенно, чем я ожидала. — Мы можем поговорить об этом позже.
Я провела неделю, перемещаясь в не-космосе между Шиз’урной и Вальскааем — в полной изоляции и автономности, — прежде чем лорд Радча сделала свой ход. Никто ничего не заподозрил, я не допустила ни намека, ни малейшего указания на то, что кто-то находится на палубе Вар и что-то может идти не так.
Или я так думала?
— Корабль, — как-то обратилась ко мне лейтенант Оун, — что-то не так?
— Почему вы спрашиваете, лейтенант? — ответила я. Ответила Один Эск, которая постоянно обслуживала лейтенанта Оун.
— В Орсе мы были вместе долгое время, — сказала лейтенант Оун, слегка нахмурившись, сегменту, с которым разговаривала. После Орса она непрестанно страдала, то сильнее, то меньше, в зависимости от того, как я предположила, что именно приходило ей в голову. — Просто кажется, будто что-то тебя тревожит. И ты стала тише. — Она хрипло и несколько озадаченно хмыкнула. — Ты всегда мурлыкала или что-то напевала в доме. А сейчас слишком тихо.
— Здесь есть стены, лейтенант, — заметила я. — А в доме в Орсе их не было.
Ее брови чуточку дернулись. Я видела, что она восприняла мои слова как отговорку, но не стала добиваться ответа на свой вопрос.
В это же время в кают-компании Вар Анаандер Мианнаи сказала мне:
— Ты понимаешь, каковы ставки. Что это означает для Радча. — (Я подтвердила.) — Я знаю, что это, должно быть, тревожит тебя. — Впервые с тех пор, как она поднялась на борт, она признала такую возможность. — Я создала тебя, чтобы ты служила моим целям, на благо Радча. Желание служить мне заложено в тебя изначально. А теперь ты должна не только служить мне, но также — противодействовать мне.