Бегство Короля - Виктория Борисова

Такие разговоры считаются хорошим тоном, вроде бы неприлично сразу приступать к делу, хотя все, от сморщенных стариков до младенцев, едва научившихся ходить, понимают, чего хотят гости. А потом сдвинут столы в просторных горницах и будут поднимать кружки за здоровье молодых, и самая старшая в доме женщина вынесет горшок с ячменной кашей, чтобы пожелать им многочисленного потомства. И потечет дальше река жизни со своими радостями и печалями, а месяц свадеб принесет положенный урожай младенцев весной…

Только вот в этом году тревожно светят звезды с небесного свода, не обещая изобилия и мирного счастья. Волки воют по лесам, захлебываются лаем цепные собаки и беснуется запертая в хлеву скотина. Не простое, не радостное время выдалось для людей — стражники забрали все припасы, и рачительные хозяева удрученно качают головой. Тем, кто и так с трудом сводит концы с концами, уже не до праздников, не до свадеб — дожить бы до весны… Заботливые матери отваживают сватов — мол, знаем мы вас, соседи, как людей порядочных и работящих, слов плохих говорить не будем, только вот времена нонче лихие настали, так что со свадьбой лучше бы погодить. А многие ясноглазые красавицы и вовсе зря будут поглядывать в окошко, и заветные платья попусту пролежат в сундуках — молодые парни, что поддались на уговоры вербовщиков и ушли в солдаты, не придут к ним свататься.

Люди затаились по своим лачугам, словно в ожидании неминучей беды, и слухи ходят один другого нелепее — то болтают, будто звезда Ситнар вот-вот сорвется с небосклона, упадет на землю и сожжет все небесным огнем, то — что где-то в глухом селении у подножия Шатгарских гор народился мальчик, которому суждено стать новым Царем мира, а некоторые и вовсе утверждают, что Вечный Змей, опоясывающий землю, выйдет из морских глубин и тут-то настанет конец света…»

Максим совсем потерял счет времени. Он как будто переселился в другое пространство, населенное драконами и рыцарями, замордованными тяжкой долей крестьянами и странствующими волшебниками, туда, где миром правят не деньги, а мечи и магия, где предательство и благородство существуют в первозданной чистоте, не скованной бесконечными компромиссами, политическими интересами и соображениями финансовой выгоды.

И не потому ли в наши дни люди еще читают фэнтези, что неосознанно тоскуют по этим временам?

За окном постепенно угасал еще один длинный и жаркий летний день, и закатное небо окрасилось в багровые и алые тона. Максим почувствовал, что устал. От долгой неподвижности затекли все мышцы и шея болит. Драконы драконами, но так недолго превратиться в подобие головы профессора Доуэля!

Наташка еще бродит где-то… Время пока не позднее, но Максим почувствовал, что начинает беспокоиться за нее. Он уже собирался набрать номер ее мобильного, когда в дверь позвонили.

— Ну наконец-то! — Максим открыл, ожидая увидеть сестру, но за дверью, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стоял Армен. Странно было видеть его таким — глаза в пол, плечи опущены… Как будто что-то гнетет человека — и сильно.

— Привет! — Максим протянул ему руку. — А Наташки нету. Я думал, это она пришла.

— Да я вообще-то не к ней, а к тебе. Вот, вещи твои принес. — Он протянул сверток, обернутый полиэтиленовым пакетом. — Спасибо.

— Да не за что. — Максим забрал пакет и хотел было уже распрощаться, но сосед все стоял, переминаясь с ноги на ногу. Совсем как Наташка сегодня утром…

Максим с грустью подумал, что теперь придется отрывать драгоценное время от работы, да еще когда так хорошо пишется, но не выгонять же человека!

И возможно, будущего родственника.

— Чего в дверях стоишь, — Максим посторонился, пропуская его в прихожую, — проходи.

Армен как будто обрадовался приглашению, уверенно прошел в кухню, хотя и заметно припадал на левую ногу, уселся на привычном уже месте у окна, сразу же вытащил из кармана пачку сигарет и поискал глазами пепельницу. Максим заметил, что пальцы у него немного дрожат. Да, видать, разговор будет не из легких.

— Выпьешь чего-нибудь? Чай там или кофе?

— Нет, Максим-джан, не суетись. Я поговорить с тобой хотел… Как мужчина с мужчиной.

— Ну говори. — Максим со вздохом опустился на табуретку.

— Мы тут с твоей сестрой… Ну, в общем, нравится она мне. Очень нравится.

— Знаю. Она говорила.

— Говорила? — Армен вскинул брови. — Про все? И… про то, что ночью было?

— Да.

Армен глубоко затянулся и покачал головой.

— У вас тут в Москве свои порядки, до сих пор привыкнуть не могу. У нас бы за такое… — Он покачал головой, словно в осуждение себе самому, и заговорил горячо и быстро, как будто спешил оправдаться: — Она ведь в больницу ко мне приехала, когда я в аварию попал! Никто больше не поехал, а она — пожалуйста. Одежду привезла, за руку держала… А потом — будто затмение нашло. Сестра твоя, конечно, женщина порядочная, не шалава какая-нибудь, но так уж вышло. Я ведь тоже не деревянный! Ты не думай — все по-честному хотел, а она убежала… Обидел я ее, Максим-джан, никак себе простить не могу.

Максим слушал его излияния молча, не перебивая, и как будто отрешенно даже. Не только вежливость была тому причиной — он просто не знал, что и сказать в такой ситуации. Вот вам культурные различия во всей красе, будь они неладны! И так непросто людям достичь взаимопонимания, а уж когда накладывается разница в воспитании и традициях, то и вовсе тяжело. Сначала Наташка ревет белугой, а теперь вот Армен сидит напротив и смотрит таким виноватым и больным взглядом, как будто бог весть что совершил.

А на деле — счастливы они, дураки, только сами того пока не знают.

Но делать-то что? Не говорить же правду о том, почему так расстроилась Наташа. Захочет — сама скажет когда-нибудь, а на нет и суда нет.

Где-то снаружи, на лестничной площадке, послышались быстрые, легкие шаги. Малыш мигом навострил уши. Наташа пришла, наверное, рассеянно подумал Максим. Только ее Малыш узнает по шагам и еще загодя выбегает навстречу, повизгивая, словно глупый щенок, и радостно крутя хвостом. Так и есть! Щелкнул замок, хлопнула входная дверь, и он услышал веселый голос:

— А вот и я! Максим, ты спишь, что ли? Иди возьми сумки. Я тут столько вкусностей накупила… Малыш, да не прыгай ты на меня!

Максим с Арменом переглянулись и ринулись в прихожую — оба.

На следующее утро Максим проснулся с тяжелой головой. Не следовало, наверное, «уговаривать» на пару с соседом бутылку коньяка, а уж пить домашнее красное вино, что прислали Армену дальние родственники из Араратской долины, — тем более. Обманчиво-легкое и приятное на вкус, оно обладало убийственной способностью отключать и ноги, и голову, так что события вчерашнего вечера вспоминаются как в тумане. Кажется, они потом пели на два голоса, клялись друг другу в вечной дружбе, Армен становился перед Наташкой на колени и торжественно целовал ей руки… Малыш, удивленный таким странным поведением, даже бросился на него с лаем, как будто решил, что незваный пришелец покушается на обожаемую хозяйку! А Наташа ничего, совсем не сердилась — тянула понемножку вино из бокала и смотрела на них, как на расшалившихся детей. Мол, что с них взять, с мужиков…