Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

Виктор сегодня в ночную смену, и они, конечно, извинились и сразу ушли, но тут же, прямо в коридоре, познакомились с Антоном из шестьдесят четвёртой и пошли к нему. И пока Антон и его жена Татьяна показывали, что и как у них устроено, Алиса поиграла с их мальчишками. А вообще-то все дети сейчас в коридоре.

– Да, они там играют, – поддержала Алиса. – Мам, а я?

Женя вопросительно посмотрела на Эркина.

– Ну как, разрешим до ужина?

Помедлив, Эркин кивнул, и Алиса с радостным воплем вылетела наружу. Женя засмеялась и посмотрела на Эркина.

– Что-то ещё? Эркин?

– Да нет, понимаешь, Женя, я посмотрел… у них, конечно, – Эркин вздохнул, – полочки всякие всюду, ещё там…

– Ничего, – улыбнулась Женя. – Со временем всё сделаем. Смотри, за сегодня сколько накупили всего. Детей у них много?

– Трое, – улыбнулся Эркин. – И все мальчишки.

– Алису они не обижали?

Эркин удивлённо посмотрел на неё, и Женя рассмеялась его удивлению.

– Ладно, я сейчас со стиркой закончу…

– А я, – подхватил Эркин, – вот что подумал. Пока шкафа нет, может, и в комнате гвозди набить? Ну, повесить, чтоб на полу не лежало.

Женя вздохнула.

– Дырки в стене останутся.

– Будем обои менять и заклеим.

– Ладно, – кивнула Женя. – Наверное действительно пока так сделаем. Но, знаешь, нет, вешать лучше на плечиках. А за гвоздь их не зацепишь.

Эркин хмуро кивнул.

– Вот я и подумал, сколько ещё всего нужно… – и тряхнул головой. – Ладно. Пойду, остальные двери подтяну.

Он ещё вчера осмотрел все двери. В общем-то, они держались, только кое-где надо было подтянуть шурупы.

По всей квартире горел свет, в ванной булькала и плескалась вода, из коридора смутно доносился детский гомон…

Эркин аккуратно ввинчивал вышедший из паза шуруп, предварительно капнув на резьбу клеем. А двери хорошие, прочные. Но тоже надо красить. Значит, надо будет купить обои, краску, да, клей для обоев, а для пола мастику. И что же делать с этим пятном? Ну, надо же быть такими идиотами, чтобы в квартире костёр разводить. Как ещё не сожгли здесь всё напрочь. Ну, дураки, ну… дикари, точно. Привыкли, видно, в резервации где спят, там и гадить, и здесь решили так же. Но ему-то что теперь с этим делать? Ладно, обожжённые дощечки он выломает, а… а потом что? Это не косяк, здесь латку из чурбака не вырубишь. Когда-то, ещё в питомнике, он видел, как меняли паркет. Впервые увидел тогда белых за работой. Посмотреть не дали, надзиратели живо их всех по камерам разогнали, но он запомнил, что клали дощечки не подряд, а с выбором, подбирая. И что-то ещё делали перед укладкой. Ну… ладно, что-нибудь да придумает. В крайнем случае… а… а они ковёр купят и положат! И красиво, и удобно, и пятна не видно.

Эта мысль ему так понравилась, что он пошёл к Жене.

Женя уже закончила стирку и развешивала вещи на сушке.

– К утру высохнет, – встретила она Эркина. – Пойдёшь в чистом.

– Ага, – Эркин снял с трубы свои ещё мокрые джинсы, с силой растянул их в длину, каждую штанину по отдельности, потом уже вместе и повесил обратно. – Женя, спасибо. Я вот что придумал. Там, в большой комнате, пол попорчен. Так, если я не смогу поправить, давай купим ковёр и положим.

– Ковёр, конечно, хорошо, – кивнула Женя. – Но лучше поищем паркетчика. А потом ковёр.

Эркин вздохнул.

– Был бы я… сам бы и сделал.

Женя погладила его по плечу.

– Ничего, Эркин. Всё будет хорошо.

Эркин перехватил её руку, прижал на мгновение к губам и отпустил.

– Да, всё будет хорошо. Спасибо, Женя.

Женя улыбнулась.

– Ничего. Давай, я сейчас макароны разогрею и чай. Ужинать пора.

Эркин кивнул.

– Звать Алису?

– Ну да.

Женя побежала на кухню, а Эркин вышел в коридор. Толпа детворы с визгом носилась, гоняясь непонятно за кем. Когда они пробегали мимо него, Эркин шагнул навстречу и выхватил из общей толпы Алису.

– Ой! Уже всё?! Эрик, я его только осалю ещё раз и всё, а?

Может, он бы и отпустил её, но уже и из других дверей звали или тоже выходили и ловили детей.

– Вот и всё, – понимающе кивнула Алиса и звонко крикнула: – Всем до завтра, я домой!

– И тебе до завтра, – рассмеялась невысокая женщина с такими короткими волосами, будто её недавно обрили наголо. Она вела за руки двух таких же обритых наголо малышей, ровесников Алисы.

– Это Тошка и Тонька, – объяснила Эркину Алиса. – А это их мамка, – и уже им: – А это Эрик.

– Ну, будем знакомы, – женщина смотрела на Эркина широко раскрытыми серо-зелёными глазами. – Когда приехали-то?

– Вчера, – вежливо улыбнулся Эркин. – Рад познакомиться. Вы в какой?

– Восьмидесятой. А вы?

– В семьдесят седьмой.

Вместе они прошли до двери с двумя семёрками, вежливо попрощались, и Тошку с Тонькой повели дальше, а Эркин с Алисой вошли в квартиру.

Женя встретила их возгласом:

– Ужин на столе. Алиса, мыться!

– Я руками ни за что не хваталась, – на всякий случай уточнила Алиса, снимая пальто.

– Перед едой руки всегда моют, ты забыла?

– Ла-адно, – вздохнула Алиса, отправляясь в ванную.

Женя улыбнулась Эркину.

– Долго звал?

– А я и не звал, – хитро улыбнулся Эркин. – Я её поймал.

И Женя так звонко, так весело рассмеялась, что у него совсем отлегло от сердца. Как же они хорошо сделали, что уехали!

На столе вместо скатерти лежала новая клеёнка, блестящая, белая, вся в мелких красных розочках. Женя разложила макароны, поставила тарелку с бутербродами с колбасой, тарелку с печеньем и чашки с чаем.

– Алиса, не хватай руками, у тебя вилка есть.

– Они скользкие, – возразила Алиса, пытаясь засунуть зубец вилки внутрь макаронины.

– Алиса! – повторила чуть строже Женя. – Не балуйся. Эркин, мне много столько, возьми себе половину.

– И мне много, – тут же подхватила Алиса.

– А я уже сыт, – ответил им обеим Эркин, отодвигая пустую тарелку и берясь за чай.

– Тогда ещё бутерброд возьми, – не отступила Женя.

Со своего места Эркин увидел стоящую на подоконнике открытку.

– Женя, а что это за чайник такой странный?

Женя на мгновение оглянулась.

– А? Это не чайник, а самовар.

О самоваре Эркин в лагере слышал, но даже на картинке видел впервые. Интонация Жени заставила его предложить:

– Женя, давай купим такой.

И по её мечтательной улыбке понял, что угадал. Но Женя тут же вздохнула.

– Не сейчас. Это уже роскошь, Эркин.

Эркин кивнул. Роскошь – так роскошь. Но когда-нибудь купят. Он пил не спеша, наслаждаясь каждым глотком. У Жени совсем особенный чай получается.