Монологи с президентом - Андрей Ильин

Ну, какие вопросы… Всё понятно. Он же Драматург, он умеет сюжеты выстраивать. В том числе этот. А связать в единую мизансцену крики о помощи и выстрел в затылок не так уж трудно.

Теперь можно снять «намордник», чтобы не привлекать лишнего внимания. Через километр – смена машины. И имиджа. Через три – еще раз. Потом, не откладывая в долгий ящик, допрос под видео. Этот не будет сильно упорствовать. Если всё хорошо обставить. Он же не боец, он сочинитель, он к суровому обращению, к окрикам и подзатыльникам не привык. Он сам себя больше любого палача напугает. Так что тут всё в порядке. Зацепили ниточку. Потянули. Теперь можно будет весь клубок распустить…

* * *

– Заходи! К стене! Руки за спину!

Подвал. Темный. Сырой. С железной дверью. В стене ржавая скоба с цепью. Для антуража.

Потому что впечатлительные натуры умеют оценить предложенный реквизит и воссозданную с его помощью атмосферу. Сразу вспоминают застенки гестапо, пыточный инструментарий инквизиции, графа Монте-Кристо в замке Иф, следователей НКВД образца тридцать седьмого года… Начитанные они. И воображение хорошее. Богатое.

Крутит головой по сторонам, осматривается, вникает.

Может, его для пущей убедительности к цепи пристегнуть, а самому рукава по локоть закатать и клеенчатый фартук нацепить, чтобы оправдать самые мрачные ожидания? Или одной шапочки с прорезями для глаз довольно будет?

Ну что, насмотрелся, оценил? Теперь можно спросить. Доброжелательно:

– Как тебя звать-то?

– Алексей.

– Лёша, значит… С плохой компанией ты связался, Лёша. С очень плохой. Вот мы их теперь по всей строгости, а с тобой даже не представляю, что делать. Мамка-то с папкой у тебя есть?

– Есть.

– Не знаю, как они переживут. Но если ты во всем сам, добровольно признаешься…

Так, кажется, в книгах должны начинать допрос следователи ЧК – с притворного сочувствия, прежде чем пальцы ломать.

Вздохнуть. Встать. Пройтись туда-сюда, стуча каблуками. Потеребить цепь, погреметь железом. А на нем капельки, ой! неужели крови? Или кетчупа. И на полу под цепью что-то красненькое, лужицей.

Заметил, впечатлился, побледнел… Закивал часто-часто:

– Я расскажу, конечно. Всё…

– Ну давай, рассказывай. Чистосердечное признание – оно облегчает душу и засчитывается при вынесении. Всю эту ерунду ты придумывал?

– Я. Но меня просили. То есть я хотел сказать – заставляли. Меня пугали. Угрожали…

Ну, это лирика.

– Какие сценарии предусматривались?

– Разные. Жесткие и мягкие тоже.

– Мягкие – это когда мягко стелешь, да жестко… сидеть? Как на колу?

Вздрогнул плечами. Видно, что не знает, как отвечать, чтобы угодить. Потому что очень хочется угодить. Вон как в глазки заглядывает. Заискивающе.

– Предусматривались ли сценариями варианты физического устранения Президента? Ну, что молчишь? Отвечай. – Добавить в голос металла. Подойти вплотную. Нависнуть. Гаркнуть вдруг, как плетью хлестануть: – Говори!!!

Кивнул обреченно.

– Кто-то из охраны?

– Откуда вы знаете? – вскинулся, удивился искренне.

– Догадался… Это ты предложил постепенно заменить прежнюю охрану на новую? Твое творчество?

– Да. При старых телохранителях реализовать сценарий было бы невозможно. Но я только предложил!..

– Каким образом предполагалось осуществить переворот?

– Через покушение во время встречи с населением. Должна была случиться перестрелка с террористом и… случайная пуля.

Хитро! Кто-то палит в белый свет как в копеечку, а кто-то – прицельно, в кого нужно. Хоть даже сзади, «целясь» в злоумышленника, а попадая… Всех собак вешают на бедного террориста-одиночку. Уже покойного. Как на Ли Харви Освальда. Охране – выговор с занесением, максимум – отставка. Безвременно почившему – пышные похороны. А потом можно коллективно рыдать подле гроба. И никакого заговора – просто трагическая случайность. С последующей тихой передачей власти, с обожествлением покойника и ссылками на то, что верные ученики будут чтить его заветы и продолжать его путь. Дабы народ не забузил и принял мятеж как данность.

– Кто должен стрелять?

– Я не знаю. Меня не посвящали.

– Еще сценарии были?

– Были. Предусматривался вариант болезни. Скоротечной.

– Отравление? Хотели накормить нашего Гаранта мышьяком, как французского императора?

– Да… То есть нет. Конечно, не мышьяком. Там должны были быть задействованы более серьезные химические вещества, которые провоцируют возникновение тяжелых патологий и убыстряют их течение.

– А как ввести препарат?

– Через контакт с вещами, бумагами, мебелью, одеждой. Или через еду.

– Но ее проверяют.

– Там, кажется, есть свой человек, который готов…

Тоже хорошо – внезапная неизлечимая болезнь вождя, который лежит без сознания на смертном одре, а его преемники от его лица передают сами себе власть. Правда, более сложный сценарий, так как случайно очнувшийся на пару часов больной может чего-нибудь подпортить. Или медики вякнуть. Или патологоанатом чего-нибудь накопать. Если, конечно, тут же не сжечь тело и не развеять пепел над малой родиной, согласно завещанию покойника.

– Еще?

– Бытовая травма. Но эти варианты сырые, их пока не стали прорабатывать.

Сырые, но перспективные. Взял Президент утюг, чтобы штаны погладить, а там шнур перетёршийся. Или в ванне поскользнулся и башкой о раковину, а охрана не услышала и три часа в ванную комнату не заходила. Да мало ли что еще. Хоть даже подавился шоколадкой, которая не в то горло попала. Все под богом ходим. Народ поймет.

– Всё?

– Нет, были еще варианты, связанные с гибелью большого числа людей. Но я был против них.

– Взрывы? Применение ОВ? Авиакатастрофы?

– Что-то вроде этого. Но это более трудные в реализации сценарии, потому что там присутствует элемент случайности и расползания информации.

Ну да, такие сценарии замять сложнее и как впоследствии объяснить, что в момент покушения подле Президента вдруг не оказалось его сподвижников? Они что, заранее знали, что самолет упадет и потому билеты сдали? Или на всякий случай прихватили с собой на брифинг противогазы?

– Твои функции?

– Придумать, просчитать детали, учесть все возможные случайности и варианты развития событий в рамках существующих реалий… Вы поймите, это чисто творческая работа, понять, что может произойти в процессе реализации сценария, кто и как среагировать на ситуацию и как нейтрализовать возникшую угрозу. Там возникает масса вариантов и вопросов, на которые я должен был найти ответы.