Смутное время в Москве - Сергей Шокарев

Осмысление Смуты началось уже современниками событий. Взоры летописцев и авторов исторических повестей в первую очередь обращались к событиям 15 мая 1591 г. — загадочной смерти царевича Дмитрия Углицкого, младшего сына Ивана Грозного. В убийстве царевича по умыслу правителя Бориса Годунова историки XVII в. видели причину несчастий, постигших Россию. «Если бы с самого начала нашим молчанием мы не послабляли преступлениям Бориса, то он не искоренил бы на земле все благородные и благословенные семена без остатка… тогда Гришка Расстрига, видевший нашу слабость и трусость всех нас, не вскочил бы бесстыдно на престол Богом помазанных царей… Первый был учителем для второго, дав ему пример своим похищением, а второй для третьего и для всех тех безымянных скотов, а не царей, которые были после них», — писал в своем сочинении «Временник» новгородский дьяк Иван Тимофеев.

Однако не одно только «заклание» ребенка стало причиной катастрофы. Бедствия Смутного времени являлись, по мнению их очевидцев, наказанием за грехи царей и народа, допустившего свершиться преступлениям властителей. Тот же Тимофеев перечисляет весьма внушительный список пороков не только властителей, но и народа — «бессловесное молчание», «дерзость клятвопреступления», «потеря между собой общего любовного союза», «ненасытное сребролюбие», «самолюбивая ненависть к братьям», «самовольное оскорбление каждым при ссорах лица ближнего». «Земля, не терпящая такого зла, стонет из-за этого, — заключает Тимофеев, — … оскорбляется и отвращает от нас лицо свое». Пути к выходу из глубокого кризиса виделись в покаянии и примирении, прекращении раздоров и вражды, наконец, в избрании «всей землей» праведного и боголюбивого государя.

Преступления Годунова (убийство царевича, опала на Романовых и других бояр), а также «премногиа и тмочисленыя грехи нашя и безакониа и неправды» — представлялись Авраамию Палицыну причиной страшного голода и последовавших за ним бедствий Смутного времени. Эти грехи и беззакония Авраамий Палицын подробно не разъясняет, но, очевидно, имеет в виду как личные грехи каждого, так и грехи всего общества. Преступления Годунова не только не встречали осуждения, но, напротив, он сам пользовался популярностью в народе, — сообщает Палицын. После гибели Годунова русские люди приняли Расстригу, а затем вверглись в хаос гражданской войны, убивая друг друга и преступая крестное целование. И если бы Господь не сжалился на Россией, то ее народ мог бы погибнуть. Перечисляя бедствия Смутного времени («от колика нечислимаго множества во всей Росии избиенных православных христиан от язык иноверных и в междоусобии, и колико гладом и мразом, огнем и мечем потреблени бышя и прочими нужными смертми помрошя православнии нам в наказание»), Авраамий Палицын призывает своих современников — «да покаемся и внидем в страх Божий и престанем от злоб своих».

Эти идеи воспринял от летописцев Средневековья и развил великий русский историк Николай Михайлович Карамзин (1766–1826). Вместе с тем Карамзин первым начал искать истоки Смуты в политике Ивана Грозного.

Вслед за ним к вопросу о причинах Смуты обратился Сергей Михайлович Соловьев (1820–1879), выводивший их из «состояния нравственности в Московском государстве» и враждебной государственному порядку деятельности «пограничного населения» южных рубежей, т. е. казачества. Необыкновенно важно для понимания причин Смуты замечание Соловьева о том, что в результате деятельности московских государей по созданию Российской державы «водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего». По мнению Соловьева, Смута представляет собой борьбу между «общественным и противообщественным элементом», борьбу земских людей с «казаками». Соловьев полагал, что казачество состояло из «бродячих» людей, недовольных порядком, вольницы, беспрестанно действовавшей против интересов государства. В период роста Русского государства эти элементы «выдавливались» на окраины, но в начале XVII в. «дурные соки» прорвались внутрь и вызвали болезнь всего государственного организма. К степным казакам примкнули «люди с казацким характером» — те, кто тяготились своим положением и стремились «пожить за чужой счет». Победа над внешними и внутренними врагами, согласно мнению Соловьева, была достигнута благодаря «нравственному очищению» общества и патриотическому подъему, в основе которого лежало стремление защитить православие и восстановить истинную монархию.

Особый взгляд на события Смуты высказал Николай Иванович Костомаров (1817–1885), считавший причиной «московского разорения» агрессию католической Польши. Он полагал, что именно поэтому Смутное время, сотрясая основы государства, так и не оказало никакого влияния на дальнейшее историческое развитие России. Российское государство оказалось столь крепким, что Польша сама «больно зашиблась от него своим, уже нездоровым, телом и усилила тем свою болезнь», что в конце концов привело к падению польской государственности в XVIII в. Значение Смуты, согласно Костомарову, состояло в том, что в эту эпоху проявилась крепость «внутренней жизни народа».

Современником Н. И. Костомарова был Иван Егорович Забелин (1820–1908). Он неоднократно выступал в печати против многих положений Костомарова. По мнению Забелина, главным виновником Смуты была правящая среда, которая «вся изолгалась, перессорилась, потянула в разные стороны, завела себе особых государей, кто иноземных, кто доморощенных, преследуя, от первого до последнего человека, лишь одни цели — захват власти, захват владения». Источником боярского властолюбия была древние дружинные традиции, которые боярство унаследовало от своих предков, — стремление властвовать над землею — народом, а не служить ему. Устав от боярских ссор и иноземных вторжений, народ сам поднялся на очищение государства. Второе ополчение, освободившее Москву, было воистину общенародным движением, что и позволило ему добиться успеха.

Согласно мнению Василия Осиповича Ключевского (1841–1911), причины Смуты заключались в деспотическом характере власти московских царей и социальном устройстве государства. Боярство стремилось освободиться от власти государя и восстановить свои прежние политические права. Самодержавие угнетало и низшие сословия: широкие массы городского и сельского населения поднялись на борьбу под знаменами самозванцев, желая избавиться от тяжких обязанностей перед государством. Политическая идея оказалась не способной объединить общество и восстановить порядок, однако ощущение национального и религиозного единства спасло Россию от распада.

В конце XIX в. ученик Ключевского академик Сергей Федорович Платонов (1860–1933) в своем капитальном труде «Очерки истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв» указал на связь между социальным и экономическим развитием России перед Смутой и последующими событиями.

С. Ф. Платонов четко представил прямую последовательность между опричниной и наступившим в начале XVII в. лихолетьем. Он показал, что Смута является «историческим узлом, связывающим старую Русь с новой Россией». Платонов выделял три периода Смутного времени: династический (1584–1606 гг.), который он также называл боярской смутой; социальный (1606–1611 гг.) и национальный (1611–1613 гг.). В первый период основным содержанием событий была борьба за престол между претендентами. Второй период характеризуется участием широких масс населения и жестокой борьбой уже не лиц, а социальных групп. Он завершается победой иноземцев, вмешавшихся в ход войны. Третий период включает в себя национальный подъем, объединение общества для борьбы с оккупационным польским правительством и завершается избранием Михаила Романова. Согласно Платонову, главной действующей силой в преодолении смуты явились консервативные общественные слои — служилые землевладельцы и торгово-промышленное сословие. С победой Второго ополчения проиграли боярская аристократия и казачество — верхний и нижний слои общества, а выиграли «средние» слои, в интересах которых и проводило свою внутреннюю политику правительство Михаила Федоровича.