Неверный - Тала Тоцка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я смотрела на них и смеялась, стараясь заглушить совесть, которая несмело шевелилась в душе. Я лишила Майю отца, в котором она нуждается как все дети. И вопрос, имела ли я на это право, все чаще не давал мне покоя.
С другой стороны, невозможно было представить Рустама, который вот так бы лез на горку вслед за маленькой девочкой. А тем более съезжал вниз, усадив ее себе на руки.
У Айдарова брюки стоят дороже, чем половина детской площадки. А Богдана вообще не парило, что он может испортить джинсы.
— Она же тебя вымажет, Бодь, — попробовала я возразить, когда Майя потащила его прыгать на батут.
— Все в порядке, у меня есть стиральная машина. И не думай, это не мои последние штаны, — пошутил он в ответ. — Я нормально зарабатываю, Соня, на самом деле.
— Прости, — пробормотала я, покраснев, — конечно, я так не думаю. Просто…
Просто не все способны вот так сходить с ума на детской площадке даже не со своим ребенком. Я попробовала представить, как Айдаров гуляет с сыном, и не смогла. Мне кажется, он и на прогулки ходит в идеально белой и отутюженной рубашке.
Ольшанского, кстати, я тоже слабо представляю в роли заботливого папочки. Им обоим больше подходит наблюдать за происходящим на площадке из-под развесистого дерева, сложив руки на груди и надев солнцезащитные очки. И чтобы охрана по периметру…
А вот Руслан может, мне кажется. Он всегда был проще, не такой закрытый, как его брат. Я вообще с трудом сейчас понимаю, как умудрялась уживаться с Айдаровым. Он мне кажется таким далеким, как звезды на небе.
И почему я о нем все время вспоминаю, не пойму.
— Я и подумать не могла, что из тебя такая прекрасная нянька! — честно сказала Богдану, когда мы заехали пообедать.
У нас с трудом, но получилось, наконец, уговорить Майю уйти из парка. Теперь мой проголодавшийся ребенок уминает картофельное пюре с котлетой из детского меню, а мы с Богданом делимся друг с другом заказанными блюдами.
Вечером он привез нас домой и когда прощались, я сама его поцеловала. Сначала в щеку, но он задержал меня, привлек к себе и поцеловал в губы. Было неожиданно и… приятно. Я весь вечер потом вспоминала этот поцелуй и прислушивалась к своим ощущениям.
Сегодня Богдан возил нас в супермаркет, мне нужно было закупить продукты. Супермаркет расположен в торговом центре, и у моей хитрой дочки вышло снова раскрутить Богдана на горки. На этот раз с шариками. Мы провели там полдня.
Потом приехали ко мне, я взялась за готовку. Богдан остался у нас, я покормила его то ли обедом, то ли ужином, мы не определились. А затем собрался уезжать.
— Наверное, я должна тебе предложить остаться, но я не готова, правда, — честно призналась я, и он лишь понимающе ухмыльнулся.
— Давай еще побудем во френдзоне, если тебе так спокойнее. Но я бы долго откладывать не стал, — окинул многозначительным взглядом.
Его прощальный поцелуй только доказал, что Богдан не против продолжить наше общение ночью, и я в который раз убедилась, насколько мужчины ко всему относятся проще. Если бы я так могла!
Может он прав? Может, не надо так усложнять?
С этими мыслями приезжаю в понедельник с утра в офис. Я приехала на десять минут раньше, но автомобиль Айдарова уже стоит на парковке. Вхожу в кабинет, но не успеваю переступить порог, как дверь за мной закрывается, я оказываюсь к ней прижата, а надо мной нависает Айдаров.
— Так ты живешь с ним или нет, Соня? Я так и не понял.
Глава 25
СоняВопрос повисает в воздухе, а я изумленно таращусь на Айдарова.
— Что значит не понял? Ты за мной следил?
Он не отвечает, сверлит глазами, и ледяной страх заползает внутрь, сворачиваясь клубком. Мне становится ясно без слов.
Рустам узнал, где я живу, и установил за мной слежку. Так что скоро от моих тайн останутся одни воспоминания.
Смотрю на его хмурое лицо, сурово сведенные на переносице брови, и меня накрывает. Сначала отчаянием, что бывший муж узнает о дочери, а следом возмущением, что он так беспардонно вламывается в мою жизнь.
Вглядываюсь в черные буравящие глаза, пытаясь определить, что мог видеть Айдаров. Он спрашивает о Богдане, и если возник вопрос о нашем совместном проживании, выходит, Рустам видел, как Богдан приезжал, а потом уезжал?
Это что, он целый день в засаде сидел? Или все выходные?
— Чего же ты молчишь, Рустам? Отвечай, ты шпионил за мной? — не сдерживаюсь, толкаю его ладонями в грудь. И сразу жалею о своей несдержанности, потому что память вмиг отзывается болезненными воспоминаниями.
Его грудь твердая как камень. Он всегда таким был, мой бывший муж. Богдан вообще другой, хоть тоже занимается спортом, но в нем это проявляется совсем иначе. А у Айдарова все железобетонное — и мышцы, и характер, и…
А вот это лишнее. У меня сосуды расположены слишком близко к поверхности кожи, я сразу наливаюсь краской. Вот и сейчас они выдают меня с головой, а Рустам как будто читает мои мысли.