Королевская посланница - Лариса Шкатула

– Что за амикошонство? Какой я вам Гриша? – продолжал возмущаться тот. – Извольте звать меня как положено – по имени-отчеству!

Потом он обернулся к Бернару, который стоял, всё ещё сжимая шпагу, и глядел на Григория полным ярости взглядом.

– Лучше бы вам уехать, мсье Роллан, – вроде просительно проговорил Григорий. – Её сиятельство выполняла моё поручение, но вдруг скрылась из глаз, переоделась отчего-то в мужское платье… Я хочу знать, в чём дело. Думаю, вам лучше при этом не присутствовать. Наше выяснение отношений… Кстати, если вас всё ещё тянет поупражняться в фехтовании, вы можете вполне рассчитывать на моего слугу. Он охотно окажет вам сию услугу.

Бернар внимательно посмотрел на Жака – а это как раз был слуга, рекомендованный Григорию, – и отчего-то фехтовать с ним ему не захотелось. Он положил руку на круп коня и, не пользуясь стременем, легко вскочил в седло.

– Видали, каков молодец! – громко восхитился Григорий и, когда француз, помедлив, тронул коня, крикнул ему вслед:

– Передайте привет барону де Кастр!

Крикнул, а потом скосил глаз на Софью: удивится она или нет? Соня не удивилась, но понурилась. Сколько она ещё будет ошибаться?

Когда затих топот коня Бернара, она повернулась и, грустно улыбаясь, спросила Григория:

– Как вы меня нашли?

– Пришлось попотеть! – кивнул он, с усмешкой поглядывая на княжну. – Целую неделю я, словно какой-нибудь охотник-чухонец, распутывал следы, прикидывал, что да как. Понятное дело, клюнул и на карету, но быстро сообразил: пустышка! Хотели обмануть старика Григория – не тут-то было!

Она хотела засмеяться на его «старика», но Тредиаковский окинул её таким взглядом, что Соня сочла за лучшее подавить смех. Но смотреть на него влюбленными глазами никто не мог ей запретить. А потом вдруг некая мысль заставила ее встрепенуться:

– Значит, Габриэла де Кастр барону не сестра?

– Почему не сестра? – Тредиаковский даже не удивился её вопросу, понимая, почему Соня его задает. – Самая настоящая сестра! И Флоримон в самом деле её украл – какая ему разница, сестра она Себастьяну или не сестра. Ему важно одно: красива девушка или нет. Выкрадывая её, он ни о чем вообще-то и не знал, а знал бы, думаю, всё равно украл. Уж больно девка хороша!

– Она вам понравилась? – невольно ревниво спросила Соня.

– Ещё как понравилась! – рассеянно ответил на её вопрос Григорий, опуская взгляд на еду, разложенную на попоне. – Однако, хозяюшка, соловья баснями не кормят. Или вы пожалеете для своего начальника и его слуги пару кусков хлеба с солью?

Начальника! Сейчас это слово звучало для Сони как музыка.

– Почему же только хлеба? – засуетилась она. – У меня и мясо найдётся, и немного вина…

– Небось разбавленного? – сварливо поинтересовался он. – Любят некоторые продукты портить: то водку разбавят, то вино… Присаживайся, Жак, ее сиятельство решила уделить нам толику из своих припасов.

Жак молча присел на край попоны. За всё время он не проронил ни единого слова. Наверное, он немой, решила Соня и спокойно сказала Григорию:

– Не хотите, не пейте.

И хотела убрать фляжку с их так называемого стола.

– Ладно уж, оставьте, – милостиво разрешил Григорий. – Придется выпить, помучиться…

Это он говорил уже с набитым ртом. Дать бы ему спокойно поесть, но княжне не терпелось узнать у него все подробности. Она была уверена, что Тредиаковский знает много такого, о чём она и слыхом не слыхивала.

– Скажите, Григорий Васильевич, кто они такие? Ну, барон де Кастр, Бернар Роллан. Они знакомы между собой?

– Понятное дело, знакомы, – ответил, жуя, её спаситель. – Иначе как бы они изготовили для вас эту ловушку? Наивная вы девушка, ей-богу! Чего вдруг вам приспичило на меня обижаться, выдумывать невесть что? А потом мчаться в гордом одиночестве в какую-то Австрию! Ну, чего вы там потеряли?

– То есть как это – что? Меня попросила королева. Отвезти письмо её брату…

– А почему она попросила именно вас?

– Ну, я не знаю. Может, ее величеству не к кому больше было обратиться.

– Ха-ха, во всей Франции не нашлось человека, которому можно было бы доверить эту миссию? Разве вы не знаете, как относятся французы к иностранцам?

– Но ведь Мария-Антуанетта не француженка, она австрийка.

– Ну и нашла бы себе курьера из Австрии. Знаете, дорогая княжна, я бы нисколько не удивился, если бы мне сказали, что в том же направлении, но в ещё более невзрачной на вид карете или, наоборот, в раззолочённой, принадлежащей какому-нибудь итальянскому графу, некто везет точно такое же письмо…

– Хотите сказать, что я не единственный курьер королевы?

– Хочу сказать, что всё может быть. Вероятно, вы опять играете роль живца и за вами охотятся.

– Кто может за мной охотиться? – испугалась Соня. – Я никому ничего плохого не сделала.

– Она ничего плохого не сделала! – передразнил её Григорий. – Вы – курьер Марии-Антуанетты, и этим всё сказано. А в стране, где королевская власть терпит крах, всегда есть заговорщики. Возможно, письмо королевы нужно им как последний довод, чтобы осудить царствующих супругов, а там и свергнуть их…

Соня слушала своего товарища, сжавшись в комок от страха:

– Господи, куда я попала?

– Попали, как кур в ощип!.. Я было так на вас осерчал, что хотел всё бросить. Думаю, пусть сама и расхлебывает кашу, которую заварила. Потом жалко стало. Пропадет, думаю, ни за грош… Я ожидал, что правление этой венценосной пары добром не кончится. А когда прочитал, что во время венчания Марии-Антуанетты с Людовиком придворные хлынули к алтарю и задавили насмерть нескольких швейцарских гвардейцев, а потом во время гуляния и фейерверка в Париже в толпе погибли сотни человек, понял: плохи их дела!..

– Я никогда не думала, что вы верите в приметы, – подивилась Соня.

– Вот и не верь после этого приметам. Как начали своё правление, так и закончат.

– Это известно уже наверняка? – отчего-то понизив голос, спросила Соня.

– Я так думаю, – сказал, как припечатал, Григорий.

Соня перевела взгляд на Жака – тот ел мало, и на его лице не отражалось никаких чувств, словно он и впрямь был глухонемой.

– Скажите, а вы узнали что-нибудь о Бернаре Роллане? – спросила она. – Это его настоящее имя?

– Я узнал о нём всё, что было можно, – самодовольно произнес Григорий. – Потому мне и пришлось задержаться. Недаром ведь мы с Жаком догнали вас только сейчас. Имя подлинное, вот только чего вдруг он дома объявился, никто понять не мог. Отец с сестрой знали, что Бернар в Париже, служит секретарем у одного известного человека, и вдруг он приехал. Пояснил родным туманно, что у него тут дело…