Между Мраком и Светом - Юрий Соколов

Выбрав наименее ветхую хижину, я до вечера занимался приведением ее в пригодное для жилья состояние. Стены были сложены из камня, в ремонте нуждалась только крыша. И внутреннее убранство: двухэтажные нары, стол и скамьи. Хибара стояла в удобном месте, особнячком от других строений, прилепившись к небольшой скале с пещерой. В этой пещере, размером с мою комнату в таверне, можно было занять оборону, если кто-то нападет, а я решу защищать новое жилище до последнего издыхания. В противном случае ничто не мешало сбежать через подземный лаз с выходом в ближайших кустах.

Свободная от деревьев каменистая прогалина перед хижиной позволяла утыкать стрелами любого, прежде чем он подойдет к двери. Сам Заброшенный стан располагался еще ближе к Ревскому тракту, чем «Сухая гавань». Следовало лишь разведать тропы в сторону цивилизации, и можно открывать персональный разбойничий бизнес.

Наутро мы с Люцифером выступили к руинам храма в честь Агапэ, и даже довольно быстро их обнаружили. Я углубился в базу знаний в поисках молитвы для начала общения с богиней. Нашел и ужаснулся. Не молитва, а река розовых соплей, разбавленных совершенно детскими глупостями. Но ты же выдержишь, Иван? Надо выдержать! Ты прочтешь это! Причем серьезно, ни разу не заржав и не сбившись. Тебе нужна Агапэ. Без нее не получить жизнь для Весточки. Так что отнесись к предстоящему ответственно.

Едва я одолел вступление, как в зарослях рядом послышались легкие шаги, и оттуда показалась девушка неописуемой красоты, в тонком полупрозрачном одеянии. Никогда не был особо падок до блондинок. Теперь буду бегать только за ними.

Я застыл с разинутым ртом — не ожидал, что Агапэ явится ко мне лично. И, конечно, оказался не готов к встрече. Да еще и разговор, судя по всему, предстоял серьезный. Это ясно читалось на прелестном, но строгом и недовольном личике небожительницы.

— Решила не заставлять тебя терпеть страдания, — сказала она. — И рисковать жизнью. А то еще утонешь в розовых соплях, так и не изложив свою просьбу. А мне не хотелось бы стать причиной твоей гибели.

У меня внутри все упало. Вот оно как — с богинями дело иметь! Сроду больше к блондинкам не подойду.

— Почему молчишь? — спросила Агапэ, сурово нахмурившись. — Считаешь, что я еще и желание твое должна угадать? Нет уж — говори сам; мне одного погружения в твои чувства, мысли и эмоции для первого раза хватило.

— Да у меня тут такая проблема… — промямлил я и умолк.

— Давай, давай! — подбодрила меня собеседница. — Ты храбро сражался с врагами, а сейчас что же — двух слов связать не в силах?

Ага — сперва сама смутила до последней степени, а потом попрекает. Девчонки всегда знают, как поставить парня в неудобное положение, и в удовольствии себе не отказывают. И богини, выходит, туда же. Однако я несколько приободрился. Было заметно, что сердиться Агапэ не привыкла, и ей это не нравится. Так может, и на меня не станет сердиться долго, если пообещаю быть белым и пушистым.

— У меня к тебе просьба, — осторожно начал я. — Маленькая скромная просьба…

— Я богиня любви, — перебила Агапэ. — А ты никогда никого не любил. Ты спал с девушками, иногда довольно крепко привязывался к той или другой, — но не любил. И теперь обращаешься за помощью ко мне?

— Но я просто не знаю, к кому еще обратиться. Вот… — Я протянул Агапэ дощечки с зажатым меж ними пергаментом. — Там свиток с заклинанием. Это весточка, которая свое послание уже донесла. Если убрать дощечки, свиток свернется, и она умрет. А я не хочу, чтоб она умирала. Помоги ее спасти. Сделай так, чтоб она осталась жить.

Я прекрасно понимал, что с богинями так не разговаривают. Что надо бы как-то по-другому. Но ведь я и не говорил с ними никогда — где мне было учиться?

Агапэ взяла дощечки, повертела в руках. Глубоко вздохнула, прикрыла глаза, и я понял, что она просматривает события прошлого — от рождения Весточки под пером Дона до текущей минуты. По ее лицу пробегали тени неведомых эмоций. Наконец оно смягчилось. Разгладилась непривычная для нежной гладкой кожи складочка между бровей. Дрогнули и приподнялись веки… Успех?

— Что ж, — задумчиво промолвила Агапэ. — По крайней мере ты смог полюбить птичку.

Спасибо за диагноз «небезнадежен». Но я и так в это верил! Я не только птичку — коня своего люблю. И еще хорошее пиво… Однако у меня хватило ума варежку не раскрывать. Не стоило сейчас что-то такое говорить. Особенно про пиво.

Однако что-то ведь надо сказать? Только что именно? Как убедить Агапэ мне помочь, и как вообще убеждать? Нажать нельзя — между нами разница уровней в двести, если не больше. В моем мире мне было бы проще из английской королевы что-нибудь вытрясти.

Ну зачем божественная красотка ко мне приперлась? Ей там, наверху, заняться нечем, что ли? Насколько было бы лучше ограничиться молитвами и системными сообщениями. Получил бы я ответ «ваше прошение удовлетворено». Или даже, хрен с ним, «в удовлетворении отказано». И убрался восвояси. Так нет же, Агапэ явилась сама, и вот теперь стоит передо мной, и смотрит уже не на меня, а куда-то мимо, вроде как напряженно размышляя… Попробовать еще раз?

— Не за себя ведь прошу, — сказал я. — Ну сделай, а? Если мана нужна, возьми у меня сколько хочешь. Не хватит — пусть за мной должок останется. Я потом для тебя что-нибудь сделаю…

Агапэ брезгливо отмахнулась:

— Мне от тебя ничего не нужно. Мне ни от кого ничего не нужно — платы я не беру. Мое предназначение — стучаться в сердца, пробуждая их для любви. И в благодарность я могу принимать лишь бескорыстные дары щедрых душ. Дело, с которым ты ко мне пришел, совсем не простое. Твоя подружка из таверны права — никто еще не пытался продлить жизнь одноразовым заклинаниям. Это все равно что пытаться сберечь бабочек-однодневок. Но ведь они рождаются не для того, чтобы существовать вечно!.. Возвращайся в Заброшенный стан. Я сделаю что смогу, однако ничего не обещаю.

Богиня повернулась и пошла в лес, точно постеснявшись исчезнуть у меня на глазах. Я тоже повернулся, махнул Люциферу, и мы двинулись в противоположном направлении. Когда добрались до городка, конь отправился пастись, а я вошел в хижину, намереваясь продолжить ее благоустройство. И увидел Весточку: она скакала по столу, склевывая крошки, оставшиеся от моего сегодняшнего завтрака.

Заметив меня, птичка весело защебетала и расправила крылышки, показывая, какая она красивая. А когда я уселся на скамью, свернулась в свиток.

«Здравствуй, Иван! — прочел я, расправив пергамент. — У меня получилось сделать то, что ты хотел. Весточка будет жить и останется при тебе. Правда, перестав быть одноразовым заклинанием, она не превратилась в многоразовое, и кроме этого послания сумеет доставить еще только одно. Если хочешь меня отблагодарить, пошли его девушке, в которую влюбишься без памяти с первого взгляда. И пусть после этого Весточка останется у нее».

Внизу стояла подпись: «Агапэ». Как только я прочел все до последнего слова, написанный красивым почерком примерной ученицы текст начал бледнеть, и вскоре пергамент оказался чист.