Брачное агентство "Влюблённые сердца" - Ксюша Иванова

  - Говорите свои желания! - все-таки улыбнулась, проглатывая неприятный комок в горле и наклоняя голову к ним.

    Вовка ткнулся в левое мое ухо, а Ванька - в правое. И шепотом с двух сторон прозвучало:

   - Я хочу маму...

   Боже, дай мне сил! До крови прикусила изнутри щеку, стараясь не разрыдаться и отыграть свою роль до конца. Присела на корточки, понимая, что больше улыбнуться просто не смогу - сейчас это выше моих сил, и сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно более убедительно:

    - Она обязательно вас найдет. Может быть не сразу. Может быть, вам придется подождать немного. Я обещаю...

   Потом поцеловала каждого по очереди в щечку, встала и решительно, не посмотрев в сторону молчавшего все это время Дениса, быстро зашагала к Саше и Насте, чувствуя, как слезы все-таки закипают на глазах, яростно смахивая их и до скрипа сжимая зубы. Наташка, очнись! Всё! Все закончилось! Ты же так этого ждала! Вон твоя доченька! Все снова будет, как прежде! Ты же так хорошо, спокойно жила! И будешь жить, как раньше!

   А буду ли? А смогу ли теперь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    Старая, как мир, истина о том, что при всех проблемах не решить, а изменить угол зрения на них, помогает водка, оказалась неправильной. Оставив пацанов на попечение матери, временно с загипсованной Лидой поселившейся в моей квартире, уехал в их жилье. Мне хотелось побыть одному.

   Свою ошибку понял уже в процессе - нужен был собеседник, нельзя было пить в одиночестве. Точнее собутыльник. Чтобы не позвонить Шевцовой, зачем-то сломал симку. Просто оттянул неизбежное - её номер все равно был на работе в базе данных. Но для меня важно было не позвонить именно сегодня.

   И с каждым глотком водки без закуски - нарезанные огурцы и колбаса из маминого холодильника не лезли в глотку, - мне становилось всё хуже и хуже. Что, сука, происходит? Как у неё это получилось? Как получилось без всяких уловок и хитростей, без признаний и обещаний влезть в мою голову, в мою жизнь, в мою семью?

    Опрокинув очередную стопку, обхватил ладонями лицо, сжал его и потряс головой, желая вот таким нехитрым способом избавиться от мыслей о Наташе. Но перед глазами все также было её лицо такое, каким видел его там, в аэропорту, - расстроенное, со вселенским горем в глазах. Мальчишек моих пожалела...

   И где-то в глубине души теплилась обида на сыновей - чего, спрашивается, не хватает им? Чего? Я же, стараюсь! Я же для них все делаю! А вот на тебе! Маму все равно хотят...

  Хотя, блядь, ну понятно же! У всех друзей в детском саду мама есть, а мои своей матери и не помнят, наверное, совсем! Опять же, мама для них, наверное, это что-то нереально доброе, сказочно-волшебное... Как Шевцова?

   Ладно! Разобраться нужно. Просто разобраться в себе. Ну, я ж психолог! Мне это как два пальца... Запросто!

   Послезавтра, в понедельник, она все равно явится ко мне! Ей же нужно будет проверку агентства довести до конца? Во-от! И что?

   В голове вертелась неуместная мысль о том, что можно ей предложить... встречаться там. Спать вместе. Это и ей нужно. Я точно знал, что нужно - в постели нам  было хорошо.

   Мысли путались. Я зациклился на той, которая о постели. О Шевцовой в моей постели. О том, как нам было там с нею хорошо...

    Сука, где мой телефон? А-а-а...

   - Не согласится. ЭТА точно не согласится, - уверенно кивая себе самому, проговорил пьяным голосом. - Или я совсем квалификацию потерял! Да и зачем она мне? Подпишет договор и все дела... А подпишет ли? Договорчик-то не в мою пользу теперь. Подпишет. Или я не психолог.

    ... До обеда, как пацан на первом свидании, ждал, невидяще листая анкеты новых клиентов, появившихся за те дни, что меня не было в агентстве.

   Когда помощник нашего бухгалтера Марианна, временно, в отсутствие Алены, назначенная на должность моей секретарши, доложила, что ко мне пришли из министерства, не сдержался и рванул к двери, чтобы лично впустить её в свой кабинет.

   В приемной, расставив ноги на ширину плеч, как борец перед боем, стояла упитанная тетка с очками-биноклями и кожаным кейсом в руках. Я от неожиданности потерял дар речи.

   - Добрый день, Денис Миронович, - как мне показалось, с каким-то подтекстом, улыбнулась она. - Людмила Станиславовна Бреннер, инспектор Министерства по культуре и туризму. Проверка вашего агентства завершена. Я готова ознакомить вас с её результатами...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    Второй день сидел над документами. Собственно, изучать здесь было особо нечего, разве что подписи Шевцовой под положительными результатами проверки...

   Пытался понять. Расспрашивал о ней у Бреннер еще в тот, первый день, когда она привезла мне документы. Понять не получалось. А получалось следующее: Наталья Ивановна уволилась по собственному желанию.

   Понимая, что навредить еще больше я ей уже не смогу, осмелился задать ее бывшей коллеге вопрос о том, что было причиной её ухода. И Людмила Станиславовна поведала мне историю о трудном семейном положении Шевцовой - о старенькой, страдающей маразмом, бабушке,  маленькой дочке, а ещё о том, что якобы ситуация в семье стала настолько серьезной, что тяжелая работа с вечными задержками, с отсутствием выходных, не позволяла больше Наталье Ивановне справляться с жизненными обстоятельствами. Вроде бы, она нашла что-то более подходящее, более близкое к дому...

   Что-то не клеилось совсем. Шевцова так переживала из-за работы, так волновалась, что своим договором я могу ей навредить. И, естественно, зарплата в Министерстве была немаленькая. Девочка у неё уже школьница... Подруга какая хорошая - явно ведь есть кому помочь...