Однажды в Париже - Дмитрий Федотов

— Да, очень странная история, — облегченно согласился де Голль. — Кому и зачем бы мог понадобиться кот его преосвященства?

Про участие в розыске д’Артаньяна он, разумеется, умолчал. Ведь пока животное не найдено, говорить об этом ни к чему.

— Кошки — странные существа, — принялась рассуждать Люси. — У всех народов кот считается спутником и слугой ведьмы. Говорят, демон, что служит ведьме, принимает вид кота… Уильямс, сделай нам еще по чашке шоколада!.. — крикнула она в сторону двери и продолжила: — Сейчас в германских княжествах творятся страшные дела. Там охотятся за ведьмами и посылают на костер женщин, виноватых только в том, что они красивее, чем их соседки!

— А в Англии?

— У нас тоже идет эта отвратительная охота… Говорят, и у вас недавно сожгли колдуна? Он, кажется, совращал монахинь?

— Да. Его звали Урбен Грандье. Некрасивая история!..

— Об этом даже подумать страшно!..

Анри не ответил.

Люси смотрела на него с интересом. Дикарь, солдафон, совершенно не способный к светской беседе… а все же есть в нем какое-то неожиданное обаяние! К тому же любопытно, что за секретное задание дал ему сам кардинал? Не пригодится ли это задание, чтобы выполнить поручение сэра Джона Элфинстоуна?

Шотландца в Париже знали. То есть знали, что он завзятый и опытный бунтовщик и готовит какую-то опасную для короля Карла авантюру. Люси, побывав в нескольких гостиных, поняла, что определенного мнения об Элфинстоуне пока нет. И в самом деле — Шотландия далеко, а парижанам хватает забот с собственными государственными мужами. Лейтенант де Голль, может, даже имени такого не слыхал…

Да и что он вообще о жизни знает, этот чудак? Люси могла держать пари: он никогда не был близок с настоящей светской женщиной, которая взяла бы на себя труд его обтесать. Молодые замужние буржуазки! Вот те, для кого благосклонность лейтенанта — ценный приз! Поневоле возник каверзный вопрос: любопытно, каков же этот чудак в постели?..

— Лучше уж костер, чем уродство, — произнесла она вслух. — Я слыхала, что ведьмы, которых сжигают, теряют сознание от удушливого дыма и уже ничего не чувствуют. А всю жизнь, до старости, ходить с изувеченным лицом?!. Это ужасно!.. Анри, я боюсь! Что, если этот человек уже выследил меня?

Де Голль не сразу сообразил, что речь идет уже о лорде Карлайле.

— Может, вам поменять жилище? — предложил он.

— Если люди графа уже в Париже, они меня всюду найдут. А у меня так мало слуг — старый Джон, моя верная Уильямс, еще эти горничные-француженки, которых можно купить за один экю! Я бы дорого дала, чтобы такой человек, как вы, взял меня под защиту! С вами я бы ничего не испугалась!

Анри испуганно уставился на англичанку.

— Нет, нет, речь не о том, что мне нужен любовник! — поспешно сказала она, сообразив, что поторопилась. — Помилуйте, какие любовники в моем положении? Мне нужен друг, настоящий друг. — Люси улыбнулась, вложив в улыбку весь свой запас дружелюбия. — Анри, раз уж нас свела судьба, давайте станем друзьями? Я ведь тоже могу быть вам очень полезна. Я вижу: вас что-то гнетет, вы страдаете… Вы поссорились с любимой?..

— Она выходит замуж за другого, — сухо и неохотно ответил де Голль. — Он молод, богат, знатного рода. Внук покойного короля Генриха! Она породнится с его величеством! А я — кто? Солдат…

Люси сразу догадалась, о ком идет речь, и решила поиграть в сочувствие.

— Вы давно ее любите, мой друг?

— Давно?.. С первого дня, как только ее увидел у Мортмаров!.. Но она — придворная дама! Ей все равно, живу я на белом свете или меня нет.

— Но… вы же объяснились с ней?

— Я хотел объясниться. Я не успел…

Люси вспомнила: тогда, в гостиной Нинон, фрейлина королевы как-то нехорошо на нее посмотрела. И графине все стало ясно.

Катрин де Бордо согласилась выйти за герцога, чтобы по-своему отомстить Анри. За что — догадаться нетрудно. Леди Карлайл была слишком высокого мнения о своей привлекательности, да еще показывала всему свету, что де Голль — если не любовник, то уж наиболее удачливый поклонник. А когда девушка выбирает столь странный способ мести — значит, она к мужчине очень неравнодушна. Кто бы мог подумать, что фрейлина способна так ревновать?!.

Но объяснять это де Голлю англичанка, конечно, не стала. И учить его правилам объяснения с любимой женщиной — тоже. Если этот рослый красавец, усвоив урок, просто-напросто подойдет к своей избраннице и без всяких предисловий скажет: «Я вас люблю», то что же достанется учительнице, кроме приглашения на свадьбу?

— Я придумаю, как вас помирить, — со вздохом сказала Люси, вставая. — Вряд ли ваша дама сердца сбежит из Лувра, чтобы обвенчаться в первой попавшейся церквушке. Такие свадьбы готовятся долго, и время у нас есть. Я помирю вас, вот увидите! Ну, благодарите! Целуйте ручку!

Анри тоже встал.

— Вы удивительная женщина, мадам, — искренне произнес он.

— Я ваш друг, — скромно напомнила Люси.

Де Голль поцеловал руку англичанке, а она поцеловала его в щеку.

— Как бы я хотела иметь такого брата! — прошептала графиня. — Объятия любовника — вещь ненадежная… — Тут Люси невольно вспомнила Бэкингема. — …а когда обнимает брат, наверное, чувствуешь себя как в раю!

Анри сам не понял, каким образом его руки стали самостоятельными и обхватили Люси.

А у нее хватило ума не торопить события.

Когда Анри ушел, довольная графиня тихо рассмеялась. Все складывалось удачно. Такой замечательный крепыш в постели и тайное поручение кардинала — все вместе!

Если бы не загадочные мужчины, что крутились возле ее дома, было бы совсем великолепно…

Доходный дом на улице Святой Катарины принадлежал, как еще десяток таких же, некоему Эфраиму Помпедулу, толстому, горбоносому и черноглазому купцу из Марселя. Он объявился в Париже лет десять назад, тогда еще худой, бледный и готовый вцепиться в глотку любому, кто посмел бы назвать его голодранцем. Какое-то время Эфраим околачивался в трущобах Большого рынка, потом был пойман на мошенничестве самими же местными пройдохами, изрядно бит и брошен подыхать под мостом Менял. Там-то его и подобрал Жоффрей Дюмон, старьевщик и точильщик из квартала Сен-Мишель. Дюмон выходил парня и пристроил в разносчики к своему куму-пекарю. Год спустя на Пасху Эфраим удачно попался на глаза одной молодой вдовушке, некой маркизе де Пуассон. И вскоре перебрался к ней в дом. А еще через год — купил свой первый особняк, превратив его в доходный дом…

Д’Артаньян и Паскаль добрались до улицы Святой Катарины уже в полной темноте. Шарль даже подумывал, не отложить ли визит до утра, но капуцин здраво рассудил, сказав, что такой тип, как самозваный сынок кардинала, не станет торчать днем в своем углу, а скорее отправится туда, где побольше народу и подешевле пиво, чтобы за басню о благородном происхождении бесплатно поесть и попить, а то и обрести пару-другую сочувствующих.