Хрупкое сердце - Янина Логвин

Включая последний, возвращаюсь мыслями к своим вещам и своему дому, по которому успела соскучиться. Впитываю в себя домашнюю обстановку, которая дарит мне новое понимание, что теперь со мной Руслан. Не на вечер, не на два, а похоже всерьез и надолго. И хоть всё между нами было сказано еще в больнице, но именно то, что я вижу Марджанова на своей кухне с нашей девочкой, говорит моему сердцу, что всё изменилось.

Они с Анютой уходят в спальню укладывать Тео и кукол спать, а я беру вещи и иду в душ. Не запираюсь – пока это одно из правил, которым я согласилась следовать до поры, пока полностью не окрепну. Раздеваюсь и встаю под воду. С удовольствием окунаюсь в теплые струи, которые для меня еще долго не станут горячими.

Намылив кожу, не спеша смываю с себя пену и шампунь, споласкиваю волосы и выхожу из душа. Вытершись полотенцем, опускаю его вниз, встречаясь в отражении зеркала с собой настоящей. Подняв руку, осторожно провожу пальцами по длинному шраму, расположившемуся между моих грудей – там, где бьется сердце.

Шрам еще не зажил окончательно и потребуются долгие месяцы, прежде чем я смогу его не замечать. Прежде чем перестану помнить и думать о том, чем для меня всё могло закончиться.

Руслан заходит в ванную комнату и видит меня. Останавливается на пороге, прикрыв за собой дверь. Подойдя ближе, обнимает сзади, прижав губы к моему виску.

– Тебе нужно одеться, Алиса.

– Мне не холодно.

– О чем ты думаешь? Надеюсь, не о какой-то ерунде вроде этого шрама? – спрашивает, плохо пряча беспокойство. – Снег, не думай! Ты прекрасна даже с ним. Другой такой нет.

Я смотрю на него в отражении зеркала, и вижу, каким взглядом он смотрит на меня. Губы спокойно сжаты, темные ресницы опущены.

Он поднимает ладонь и убирает волосы с моего плеча, не давая воде капать на грудь.

– И такого, как ты, больше нет, – внезапно признаюсь. – Я всегда это знала, но боялась, что быть с тобой больно. А потом боль пришла без тебя, и сказала, какой же глупой я была.

Я убираю полотенце и поворачиваюсь к нему лицом. Поднимаю голову, чтобы увидеть полные спелой черники глаза.

– Руслан, я думаю о том, – продолжаю признание, – что только благодаря тебе я жива. А еще, что у меня нет на свете человека ближе тебя. Пожалуйста, скажи, что это правда. Что порок больше не вернется. Что никогда…

Он понимает меня без слов и прижимает к себе, словно я хрусталь. Обещает:

– Больше никогда, Снег.

А мне так приятно чувствовать его и обнимать. Прятать руки на горячем теле, забираясь ладонями под футболку. Целовать ключицы.

– Алиска, осторожно! Когда ты меня так обнимаешь…

– Я хочу тебя, Руслан.

– Снежная, не шути.

– Я хочу тебя. Если это шутка, то хочу рассмеяться вместе с тобой. Давай сделаем это! Разденься для меня, или я тебя сама раздену.

Хорошо, что мне не приходится просить дважды, и Руслан сдергивает с себя футболку, снимает брюки. Завернув меня в сухой халат, молча становится под душ, не стесняясь своей наготы. И, кажется, боясь поверить моей просьбе.

А мне нравится смотреть на него. Я улыбаюсь, когда вижу его серьезное лицо и сосредоточенный на мне взгляд.

Он оборачивается и отплевывается от пены. Убирает красивыми руками волосы от лица, демонстрируя спортивные бицепсы и крепкий, впалый живот.

– Алиска, не смейся надо мной.

– Даже не думала. Какой ты красавчик у меня, Марджанов. Самый горячий брюнет!

– А нам точно можно? Черт, надо было спросить у профессора.

– И как ты это себе представляешь? Мне кажется, он бы не удивился, если бы мы уже сделали это в палате.

Руслан стонет и закатывает глаза, наконец-то расплывшись в улыбке. Выйдя из душа, обворачивает вокруг бедер полотенце и подхватывает меня, осторожно унося в спальню.

Закрыв за нами дверь, продолжает держать в своих руках и целует. Сначала ласково, а затем жадно, пока я вплетаю пальцы в его мокрые волосы и глажу крепкую спину. Не спешит опускать, и я понимаю, что инициатива сегодня полностью принадлежит мне.

Я шепчу ему, чтобы он меня опустил, и мягко толкаю к кровати. Сбросив с себя халат, снимаю с его бедер полотенце и обнимаю за шею.

– Марджанов, помнишь когда-то, когда ты без приглашения входил в мою комнату, ты мечтал сделать со мной кое-что неприличное, если я буду твоей девушкой?

– Я и сейчас хочу это сделать, Снег. Желание никогда не проходит.

– Тогда чего же мы ждем? Ты снова в моей комнате, а я теперь твоя девушка. И ты так верно спал рядом эти две недели, что измучил меня видом себя великолепного!

Руслан смеется. Забираясь в кровать, опирается плечами на стену и притягивает меня к себе на бедра. Целует плечо, шею, зарываясь ртом под подбородок. Погладив спину горячими ладонями, шепчет в ухо так бесстыже-знакомо, что от его слов по моему телу бегут мурашки.

– Ты для меня больше, чем девушка, Алиска. Ты – моя Снежная мечта. Мы больше не будем ждать, но чтобы реализовать все мои неприличные мечты, нам понадобится кровать побольше!

Мы занимаемся любовью нежно и осторожно. Наслаждаемся близостью наших тел неспешно, не разнимая ни губ, ни рук. Чувствуя друг друга и отдаваясь без слов. А позже, когда лежим в тишине и Руслан меня обнимает, он говорит:

– Алиса, я хотел сказать насчет твоей беременности… То, что я – идиот, и так понятно. Мне следовало раньше думать о последствиях, а не тупить по факту, вот как сейчас. Но я беспокоюсь о тебе. О том, как ты ее перенесешь.

Сказать, что я не думала о том же самом – неправда. Но я ничего не готова решить сейчас.

– Мне тоже следовало думать. Тем более, что я уже обожглась однажды.

– Алиска, клянусь, если это случится с нами еще раз, – Руслан привстает на локте и серьезно смотрит на меня. – Я попрошу Андрюху перевязать мне всё, что можно, и во всех местах!

– Еще раз?! – я изумленно поднимаю на него ресницы. – Марджанов, ты серьезно?

– То есть, я не это хотел сказать, – Руслан спешит оправдаться, но я уже кладу руку на его затылок и отрываю голову от подушки, чтобы поцеловать в губы.

– Ребенок – это сложно, Руслан. Но если врач скажет, что у нас получится родить, я постараюсь сделать так, чтобы ты