Последнее желание - Сергей Волков

Из мешочка на его широкую ладонь выкатилось несколько разноцветных камешков. Черный плащ подошел, нагнулся…

– Вот этот сапфир, если вы не возражаете.

– Хм… Тогда я еще возьму «браунинг», вон тот, маленький…

– Хорошо. Я согласен.

Громыко снял со стенда приглянувшийся ему изящный никелированный пистолетик, забрал из рук хозяина коробку с патронами, распихал все это по карманам. Яна закончила упаковку оружия, вжикнула молнией и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

– Д-д-билка!

– Что не так? – воззрился на нее Громыко. Оперативница только махнула рукой и принялась выкладывать надутые игрушки и оружие обратно.

– А-а-а, люк! – дошло до несколько ошалевшего от всего увиденного в подземелье Громыко. – Ну ладно, в руках донесем, наверх поднимем, а там уж и уложимся…

Спустя час вдоль по Свободному проспекту ковыляла неприметная парочка явных бомжей с уклоном в алкашество. Перемазанный грязью и пылью мужик тащил на плече здоровенный клетчатый баул, явно с бутылками, а его не менее затрапезная подружка, натянув на самый нос заляпанную бейсболку, шлепала по асфальту мокрыми кроссовками.

Майор Громыко и Яна выдвигались на место предстоящей стрелки с Гуцулом…

* * *

Сидя в пустой комнате на пятом этаже недостроенной многоэтажной коробки возле Терлецкого парка, Громыко и Яна снаряжали свой арсенал.

Оружие и впрямь оказалось в отличном состоянии. «Интересно, – подумал Громыко, вщелкивая патроны в обойму ТТ-шника. – А где этот Черный плащ стволы пристреливает? Или у него подземный тир?»

Яна, вжикая складной ножовкой, заканчивала отпиливать приклад ППШ. Получившийся в итоге уродец выглядел несерьезно, но в ближнем бою должен был стать весомым аргументом.

На Москву накатывали осенние сумерки. Поднявшийся ветер шелестел желтеющей листвой деревьев. Слышно было, как с больших каштанов, росших на самом краю парка, падают плоды.

По улице Металлургов, на которую торцом выходила «недостройка», изредка проносились машины. Мамы и бабушки с колясками, выгуляв своих чад, спешили домой – кормить мужей и сыновей, возвращавшихся с работы. Тихий уголок огромного города жил своей обыденной жизнью.

Громыко усмехнулся, отложил пистолет. Через несколько часов вон там, в двух сотнях метров от границы парка, возле забора туберкулезного диспансера, скорее всего, произойдет скоротечный огневой контакт с применением автоматического оружия, и никто не может сейчас предугадать, как все обернется в итоге.

Яна подошла, встала рядом.

– Сколько машин ожидается?

– Думаю, две, и в каждой – по четыре человека, минимум.

– Значит, восемь. А нам нужен один…

Она говорила спокойно, медленно, и Громыко внутренне сжался – Коваленкова чувствовала опасность. «Охо-хо, что же ты замутил, майор! – предательская мысль возникла в сознании и тут же начала развиваться, ветвиться. – И девку положишь, и сам погибнешь. А как же дети, жена? Ты о них подумал? Да и куда ты вообще полез? Наверняка у этого Гуцула, если «Кукловод», конечно, он, таких, как «чекист», не один и не два. Разве вы вдвоем с этим музейным оружием справитесь с оживленными мертвецами-киллерами?»

Скрипнув зубами, Громыко вытащил из пачки сигарету, похлопал себя по карманам в поисках зажигалки.

– Тьфу ты, зараза! У тебя огня нет?

Яна молча протянула ему дешевенькую китайскую зажигалку-одноразку, жестом попросила сигарету.

Они стояли и курили, любуясь вечерним парком, уже тронутыми разноцветными красками осени верхушками деревьев, и отчетливо понимали – вряд ли в ближайшее время судьба подарит им много таких вот спокойных минут…

Стемнело быстро. Оранжевые фонари довольно щедро освещали асфальтовую дорожку, огибающую парк. Вела эта улица – не улица, тупик – не тупик к нескольким выстроенным некими новыми русскими коттеджам. Как говорят в народе: «Там, на неведомых дорожках, немало есть чудных дверей. Избушки там без курьих ножек, и в них полным-полно блядей».

Впрочем, краснокирпичные трехэтажные хоромы стояли темными, скорее всего, хозяева здесь не жили, просто вложили деньги – дома в столице России ныне стоят дороже, чем в Ницце.

Вот в этом пустынном проулке – справа парк, слева пустая бетонная коробка недостроенного здания – и должна был произойти встреча майора Громыко с уголовным авторитетом Гуцулом.

Понятное дело, правая рука самого Калача ни за что не поехал бы на стрелку с незнакомыми людьми. Только посредничество известного предпринимателя Сергея Дмитриевича Кожухова (он же Серега «Пыль», он же «Иван Поддубный», он же «Медяк»), задолжавшего Громыко по одному стародавнему делу чуть ли не «американку», убедило Гуцула, что предстоящая «стрела» – «солидняковое дело».

За полчаса до приезда «дорогих гостей» Громыко и Яна внимательно изучили окрестности, выбрали место засады. Коваленкова, достав из рюкзачка спортивную пластиковую рогатку и горсть стальных шариков, погасила два лишних фонаря. Оранжевые сумерки сразу сделались гуще, под деревьями залегли непроглядно-чернильные тени.

– Ну, с богом! – Громыко размашисто перекрестился, снял пистолет с предохранителя и засунул сзади за пояс. Яна вручила шефу две гранаты на всякий непредвиденный случай и отправилась в кусты – прикрывать майора.

Гуцул опоздал на три минуты. «Расслабились господа бандиты! Раньше такое опоздание серьезным косяком считалось, – зло подумал Громыко, докуривая сигарету. – В прежние годы на стрелки за три часа приезжали. Обнюхивали все вокруг, снайперов расставляли, засадные полки по канавам прятали. А теперь распустились… Ну, мать вашу, сейчас мы вам нервишки подтянем, зазвенят только в путь, как струны!»

Серебристо-серый «Лексус» Гуцула и затюнингованный до полной неузнаваемости «Лэнд-Краузер» охраны свернули с улицы Металлургов и плавно покатили вдоль парка. Громыко, поясницей ощущая холодное угловатое тело ТТ-шника, поднялся с бордюра, отряхнул задницу и усмехнулся.

Выглядел он, конечно, ахово. Куртку, изгвазданную в катакомбах, пришлось снять, и перед братками Громыко предстояло выступать в простецкой серой обтягивающей водолазке. Грязные джинсы и заляпанные ботинки дополняли образ майора, превращая его то ли в протрезвевшего завсегдатая приподъездных лавочек, то ли в строителя-молдаванина, выбравшегося перекурить на свежий воздух.

Похолодало. Начал накрапывать мелкий осенний дождь. «…А потом дождь смыл все следы» – вспомнилась Громыко строчка из песни.

«Лэнд-Краузер» мягко остановился в двадцати шагах от майора, прикрыв своим блестящим боком серебристую тушку «Лексуса». «Грамотно действуют», – отметил про себя майор, раздавил окурок и сделал шаг вперед, обозначая себя.

Хлопнула дверца. Квадратный парень в кожанке и узких черных очечках недоуменно огляделся, шустренько подбежал к Громыко: