Стукач - Олег Вихлянцев

– Да. Но только их было не пятьдесят, а в два раза меньше.

– Не думаю, что жирный боров пойдет на такое, – с сомнением высказался Соленый. – Он же не последний кретин!

– Значит, кретин, коли сделал это. Сейчас сам убедишься…

Они верхом подъезжали к аулу Йигирма, где вовсю шла работа по сбору урожая конопли. Их присутствия здесь в данный момент не требовалось. За рабами было кому присматривать. Но кореец, отправляясь в горы, настойчиво потянул с собой Соленого. Видимо, была какая-то важная тому причина.

За два дня до того он ходил мрачнее тучи. На вопросы отвечал односложно, нехотя. Почти ничего не ел. Был раздражительным. Даже избил одну из женщин, прислуживающих ему в доме. Соленого все это удивляло, он знал, что Ким умеет держать себя в руках в самых критических ситуациях. Значит, нечто из ряда вон выходящее встревожило его и выбило из колеи.

…На одном из участков плантации тощие и обожженные солнцем мальчишки, по пояс голые, бегали меж пышных кустов, сбивая на свои взмокшие тела пыльцу с цветов конопли. Смешиваясь с потом, она преобразовывалась в липкую, тягучую массу, напоминающую подплавленный пластилин. Изможденные и одурманенные наркотиком женщины позже ладонями скатывали эту массу с кожи детей и упаковывали ее в полиэтиленовые пакеты.

Следом за мальчишками шли странные и страшные существа, лишь отдаленно напоминающие мужчин: обгоревшая, черная и потрескавшаяся кожа их, облепленная мухами и слепнями, туго обтягивала кости. Глаза провалились – издали казалось, что глазных яблок вообще нет, а на их месте зияют гноящиеся, слизистые дыры. Особи мужского пола собирали в специальные, подвязанные к шеям мешки верхний цвет и отбирали нужную листву. В дальнейшем это сырье будет соответствующим образом просушено и измельчено.

Здесь же, на плантации, находились надсмотрщики. Они объезжали огромную территорию верхом. Поперек седел были перекинуты охотничьи карабины, а в руках каждый держал длиннохвостую кожаную плеть.

При въезде в поселок навстречу корейцу и Соленому выбежал тот же самый старик, что встречал их в прошлом году.

– Ассалом алейкум, Виталий-ака!

– Здорово, Кахрамон, – поздоровался с ним кореец. – Что нового?

– Все по-старому, хозяин! – склонился перед ним старец.

В поселке этот человек выполнял роль старосты. Его беспрекословно слушались рабы, к нему приходили за советом и помощью, обращались в случае возникновения спорных вопросов. Но не потому, что уважали. Каждый знал, что Кахрамон ставленник корейца. Он здесь бог, царь и генеральный секретарь в одном лице. Случись что с Кахрамоном – весь поселок будет немедленно сожжен дотла вместе с его жителями. К тому же старик был хитер и мудр, из любой ситуации мог найти правильный выход и не раз спасал провинившихся рабов от плетей надсмотрщиков.

– Маджида жива? – спросил кореец.

– Жива, – ответил старик и почему-то засмеялся.

– Очень хорошо! – потер руки Ким, спрыгивая с коня. – Ну ты давай нам чего-нибудь пожрать организуй, а потом я с этой лярвой говорить буду.

Старик метнулся выполнять приказание.

– Кто такая Маджида? – не скрывая любопытства, спросил Соленый.

– Всему свое время – узнаешь. Сучка та еще.

Привязав лошадей к коновязи, они направились в отдельно стоящий дом. Нет, сооружение скорее напоминало хижину разбойников – так грубо было оно сложено из серых неотесанных камней и отличалось от хибар рабов лишь высоким каменным крыльцом, застекленными окнами и крепкой входной дверью, ключ от которой был у корейца и еще, наверное, у старика. Потому что внутри – Соленый обратил на это внимание – все сияло чистотой. Совсем недавно здесь кто-то прибирался. Можно было предположить, что старик знал о приезде Кима, а потому приготовил все в лучшем виде.

Дом состоял из одной, но весьма просторной комнаты, которая служила и спальней, и гостиной. В кабинете и кухне здесь, по всей видимости, не нуждались.

Дощатый, аккуратно настланный, но некрашеный пол был тщательно вымыт и выскоблен. Кровать застелена белоснежным бязевым бельем, стол покрыт скатертью. Соленый и кореец уселись за стол, и тут же в дверь постучались.

– Да! – громко крикнул Ким.

Вошли две женщины в сопровождении старика Кахрамона. Они принесли жареное мясо, большие блюда с овощами, лепешки и соевый соус, без которого кореец вообще за стол не садился. Старик выставил в центр столешницы четыре бутылки водки, которые до этого держал по две в каждой руке. Женщины тут же удалились, а Кахрамона Ким остановил жестом. Тот аккуратно присел на краешек свободного стула.

– Рассказывай, – приказал.

– Через две недели закончим. Осталось гектара два.

– Сколько народу ушло?

– На прошлой неделе умерли двое. Вчера – еще один.

– Отчего?

– Мак…

– Сволочи! Я тебя предупреждал, чтобы ни одна головка на сторону не ушла. Кучеряво живете?! Анаши вам не хватает! На опий тянет! – Кореец вскочил с места и ногой выбил стул из-под старика. Тот повалился на пол. Ким пнул его в живот. Кахрамон взвыл то ли от боли, то ли от страха быть забитым насмерть. – Вставай! – крикнул кореец и вернулся на свое место. – Говори дальше.

– Бибигуль родила.

– Ну.

– Ребенок больной. Надо бы его… Но она не отдает ни в какую.

– Что значит не отдает?! Передай охране, чтобы от ребенка избавились. Не отдаст – ее тоже убрать. Не хер нам уродов плодить. Мрази!

В Йигирме был закон – рожденных с дефектами убивали сразу. В живых оставляли только более или менее здоровых детей. Но таких появлялось на свет мало, из десяти один.

– Маджида от еды отказывается. Только воду пьет.

– Ладно. Будь поблизости. Я позову, – сказал кореец. И, когда Кахрамон вышел, обратился к Соленому: – Теперь слушай. Маджида – одна из тех шлюх, что ублажали москвича в загородном доме Султанова. Именно ее я приставил туда, чтобы присмотрела за обстановкой. Что там да как, сам понимаешь. Ну, когда московский майор уехал, мне Султанов и говорит, что деньги отдал, как мог умаслил. Все в порядке. Отдал, говорит, ровно пятьдесят тысяч. А я сразу ему не поверил. Но свои двадцать пять отстегнул. Думаю, придет время – разберемся. Все тайное рано или поздно становится явным. И любое говно в результате всплывет на поверхность. Год прошел спокойно. Да ты и сам в курсе. Работаю себе. Вдруг ребятки мне докладывают: Маджида – она в республиканском ансамбле танца «Байрам» работает – третью модель «Жигулей» себе прикупила. Видели ее в старом городе на ярмарке. Такая вся из себя краля! Я думаю: за границей на гастролях не была. Зарплата у нее шестьдесят семь рублей. За выступления платят по червонцу. Откуда деньги на машину? Может, любовник с карманом появился? Проверяю. Нет такого. Как была шлюхой общего пользования, так и осталась. И тут меня осенило! Султанов! На днях ребята мои выкрали ее в Ташкенте и привезли сюда. Я сам еще с ней не разговаривал, но уверен: только жирный мог заплатить ей такие бабки. Спрашивается: за что?