Рожденные перестройкой. Книга 1 - Владимир Угрюмов

— Что ты будешь с ними делать, Антоныч? — спрашивает Инга.

— Пока ничего. Утром возьму их с собой.

Надежно закрепляю пленников возле трубы на кухне. Нечего им торчать на виду. Возвращаюсь в гостиную к Инге. Та сделала нам бутерброды и разогревает воду в электрочайнике.

— Будешь кофе? — спрашивает она, и я просто поражаюсь ее выдержке.

Кажется, будто у Инги совсем нет нервов.

— Давай!

Я не спрашиваю Ингу ни о чем. Это можно сделать и позже. И все-таки мне кажется, что Грома следует предупредить. Если не откладывать, то придется выходить наружу.

Говорю Инге об этом и иду к центральному зданию. Дождь еще идет, но ветер успокоился. Все двери центрального здания закрыты. Приходится стучать. Наконец мне открывает заспанный администратор. Идиотский мотель.

Не имеет даже собственной охраны. Экономят, мать их! Скорее всего, охранники нанимаются только на время сезона. Мне показывают, где у них находится телефон. Дозваниваюсь Грому домой и говорю ему, чтобы выслал ко мне людей. Гром спросонья не может понять, чего я от него хочу. Но через пару минут он уже четко врубается, о чем речь. Я говорю все почти открытым текстом. Администратор тактично убрался от меня подальше.

Возвращаюсь обратно в кемпинг. Инга пьет кофе и завтракает в одиночестве.

— Как там эти? — интересуюсь у нее.

— Куда они денутся, — отвечает она, безразлично пожимая плечами.

Присаживаюсь к столу. Завтракаю. Посматриваю на Ингу, оценивая ее по-новому.

— Тебя, видно, смущает то, как я умею обращаться с ублюдками? интересуется она.

— Меня это не смущает, меня это слегка удивляет…

— Возможно, — как-то странно произносит она и замолкает.

После завтрака сидим на диване и курим. Инга забралась на сиденье с ногами, сбросив туфли на пол.

— Антоныч, — говорит она тихо и тушит сигарету в пепельнице. — Когда приедут люди, которых ты вызвал?

— Через полчаса, не раньше, — отвечаю я, взглянув на Часы.

— Тогда у нас есть еще немного времени, — загадочно произносит она.

Инга грациозно потягивается всем телом и небрежно, сбрасывает с себя летний пиджачок. Затем придвигается ко мне и обхватывает меня руками за шею. Ее глаза напротив моих. Это длится лишь мгновение, и наши губы сливаются в долгом поцелуе. Тело у Инги крепкое, но податливое, послушное в моих руках. У нее изумительная грудь, тонкая талия и восхитительные бедра. Я возбуждаюсь мгновенно.

— О-о! — тихо шепчет Инга, трогая мой набухший член через материю брюк. — Это что-то!

— Сейчас ты все о нем узнаешь, — самодовольно предупреждаю ее и укладываю на диван.

Незадачливых киллеров увезли к Грому.

Мы с Ингой также уезжаем из кемпинга. Возвращаемся в Симферополь.

— Ты можешь мне объяснить, почему кто-то так жаждет тебя убить? спрашивает Инга по дороге.

— Это долгая история. Коротко она будет звучать так: в Симферополе я не сошелся во мнениях с местным авторитетом, поэтому за мной и охотятся его люди.

— Ты ведь можешь уехать, — Инга явно озабочена.

— Для чего? — усмехаюсь. — Почему должен уехать именно я?

— Как почему, Антоныч?! — возмущается она моей непонятливостью. — Тебя ведь в конце концов убьют! У того бандита явно хватает людей!

— Возможно, — соглашаюсь с ней. — Людей у него хватает, но не хватает мозгов. Я обязательно уеду, но только после того, как не станет этого типа.

Инга переваривает мои слова.

— Ты — самоубийца, — делает она свои выводы.

— Не стоит так плохо думать обо мне…

Некоторое время едем молча. В салоне машины тихо играет музыка. Оружие киллеров я забрал с собой и спрятал один из пистолетов в тайничке машины, а другой находится при мне. Если уж за мной пустили охотников, расслабляться нельзя ни в коем случае.

— Я бы очень не хотела, чтобы с тобой что-то случилось, — вдруг признается Инга, касаясь моей руки, лежащей на кулисе коробки передач.

— Спасибо.

В Симферополе едем через город, чтобы выбраться с другой его стороны. Едем пока ко мне. Неожиданно прокалывается переднее левое колесо. Чертыхаясь, выхожу, чтобы поставить запаску. Город еще спит. Дождь закончился и погода успокоилась, перестав буянить. Инга также выбирается размять ноги. Пока я занимаюсь сменой колеса, Инга прогуливается по газону.

Рядом с моей машиной тормозит патрульный «жигу ль». Из него выходят двое полицейских.

— Куда направляемся? — интересуется у меня сержант.

Сижу на корточках возле колеса. Я наживлял болты, но приходится отвлечься.

— Домой едем… — пожимаю плечами. Менты подходят ближе и встают у меня по бокам. Инга приближается к машине, достает из сумочки сигареты и зажигалку.

— Предъявите ваши документы… — спокойно требует мент.

Приходится подняться. Вытираю руки о тряпку.

— Что случилось, дорогой? — интересуется Инга с другой стороны машины, как бы совсем не замечая ментов.

— Проверяют документы, — отвечаю ей с раздражением в голосе.

Мы не сговариваясь начали играть роль супружеской пары.

— Мы разве в чем-то провинились, господа? — интересуется Инга у полицейских.

— Это ваша жена? — хмуро спрашивает меня один из ментов.

— Жена, — вытаскиваю из машины техпаспорт и права. Подаю их полицейскому. Тот пролистывает документ.

— Откройте капот, — говорит мент.

— Может, вы мне позволите доделать работу с колесом? — я уже начинаю злиться.

Раннее утро, и улицы совершенно пустынны. Тем более сегодня воскресенье, и народ раньше девяти часов подниматься не захочет. Самое основное в данном моменте, это чтобы полицейским не пришло в голову меня обыскивать.

— Проверка не займет много времени… — настаивает мент.

Делаю то, что просят. Мент сверяет номера. Инга закурила. Закрываю капот.

— Мы вынуждены вас обыскать, — сообщает полицейский, пристально уставившись мне в лицо.

Пожимаю плечами.

— Кто же вам запретит, — усмехаюсь я. — Обыскивайте.

Ко мне подходит второй сержант. Он ниже меня на голову.

Без замаха, коротко бью ему в челюсть, но мой удар уходит вдруг в пустоту. Тут же в моем животе взрывается адская боль. Мент, скорее всего, оказался неплохим боксером, и я ему с ходу проиграл. Падаю спиной на асфальт, резко оттолкнувшись ногами. Второй удар просвистел рядом с моим носом, и я даже почувствовал, как кулак легавого слегка зацепил мою кожу на лице, но прошел вскользь.