Последние сумерки - Анастасия Бароссо

Агафья и Матвей расставляли на большом столе тарелки и миски с дымящейся едой.

– Завтрак должен быть таким, чтобы в случае нужды весь день чувствовать себя хорошо, а не мучиться от голода, – объясняла старушка Юлии, потому что та с явным недоумением следила за длинной чередой плошек, тарелок, мисок и мисочек, которыми старики заняли ровно половину стола. Ставр и Гром о чем-то шептались, поглядывая то на Юлию, то Вячеслава. А он тихо сидел на дальнем конце скамьи, вместе со всеми и в то же время отдельно от них. Наконец он с явным усилием вскинул глаза на Юлию. Было похоже – молодой человек собирается с духом для того, чтобы что-то сказать, как вдруг дом сотряс оглушительный и ужасный медвежий рев. Вячеслав побледнел, близнецы вскочили, чуть не уронив лавку, и бросились к дверям. Юлия оцепенела от неожиданности и ужаса.

– Ждите здесь! – бросил Ставр через плечо.

Не успели они скрыться за дверью, как дом снова огласил рык, еще более жуткий, чем предыдущий.

Юлия вопросительно и беспомощно смотрела на Вячеслава. Но тот лишь недоуменно пожал плечами и встал, намереваясь отправиться вслед за братьями-оборотнями. Старый Матвей, останавливая, взял его за руку.

– Тут такое бывает, – успокоительно, как маленькому, сказал он ему. – Тебе лучше не выходить сейчас отсюда, а то как бы чего худого не случилось. Они сами разберутся.

Завтрак прошел тихо и скромно. Никому кусок не лез в горло и временами все тревожно посматривали на дверь. Правда, рычание больше не повторялось.

Съев несколько кусочков свежего хлеба, которые она предварительно макала в золотистый мед, а потом запивала горячим чаем, Юлия подошла к Вячеславу. Тот вяло ковырял вилкой яичницу с луком.

– Извини, – сказала она тихо. – Можно мне поговорить с тобой?

– Ну, – ответил он, не отрывая взгляда от тарелки, но напрягшись всем телом.

– Я хочу… хочу попросить у тебя прощения… – Юлия робко коснулась его плеча. – За все то, что тебе пришлось пережить из-за меня, и за то, как я вела себя с тобой…

– Дело прошлое, – ответил он, продолжая терзать яичницу. – Возможно, это судьба уготовила нам испытания. Впрочем… – он махнул рукой, забыв про зажатую в ней вилку. И желтые брызги праздничным салютом разлетелись по комнате.

– Что? – Юлия непроизвольно подалась вперед, и ее рука плотнее легла на плечо Вячеслава.

– Скажи, пожалуйста… – попросила она.

– Бер сказал тебе правду…

Вячеслав все это время отчаянно старался не смотреть на нее. И вдруг вскинул глаза на стоявшую рядом девушку.

– А кто такой этот Карлос?

Вопрос застал Юлию врасплох. Она заморгала расширившимися от удивления глазами-хамелеонами, которые сейчас были цвета весеннего неба за окном.

– Какая разница? – наконец ответила она. – Он давно умер.

Теперь они оба внимательно смотрели друг другу в лицо, стараясь прочесть там то, чего не было сказано словами.

– А откуда тебе о нем известно?

– Да от тебя же самой, – усмехнулся он, снова отворачиваясь. – Когда у тебя был жар, ты разговаривала с ним. Вот и все, – Вячеслав тихо вздохнул, опуская голову.

– И… что же я… говорила?

– Я, собственно, и не знаю, – ответил он небрежно, аккуратно убирая ее руку со своего плеча. – Не прислушивался. Вот только имя и запомнил…

Старики, до этого тихонько сидевшие в уголочке, переглянулись и встали.

– Времени уж много прошло, а никого нет, – проскрипела Агафья.

– Мы пойдем посмотрим, что да как… А потом быстренько обратно, – сообщил Матвей.

…Ставр и Гром на бегу скидывали с себя одежду, оставляя ее разбросанной по полу. И в комнату, откуда до этого раздавался рев, влетели, сорвав дверь с петель, два крупных волка. Они с ходу прыгнули в разные стороны, ощетинив пасти… Но в комнате никого не было.

Волчье чутье братьев-оборотней подсказало им – здесь только что произошло нечто поистине ужасное. Однако ни следов борьбы, ни крови видно не было. Лишь странный черный дымок вился по полу, да распахнутое настежь окно слегка дребезжало на сильном апрельском ветру. Туда же, в окно, и дальше вел четкий запах ребенка. Волки переглянулись и бросились вперед. Два великолепных прыжка – и вот они уже на твердой влажной почве. Кем бы ни был похититель – Бер, должно быть, уже кинулся следом, потому и рычал. Правда вот, ни его следов, ни запаха братья не учуяли.

Стремительные серые тени мчались, не разбирая дороги, и запах ребенка впереди делался все сильнее, уводя их в лес. Выбежав на очередную прогалину, они увидели на другом конце ее высокого молодого мужчину с ребенком на руках, наспех завернутым в какие-то тряпки. Странно, что никакого присутствия Медведя поблизости близнецы так и не обнаружили. Видно, парень обвел Бера вокруг пальца?! И тот сейчас рыщет где-то в другом месте…

Услышав хриплое, но какое-то радостно-азартное рычание, Антонио обернулся, чтобы увидеть двух матерых волков, огромными прыжками несущихся к нему. Он осторожно положил спеленатого младенца на мокрый мох под ближайшее дерево. И приготовился принять бой, понимая, что его не избежать. После жуткой раны, оставленной Бером и непродолжительной схватки, последовавшей за этим, сил у него почти не осталось. Дом-пентаграмма был слишком далеко, к тому же здесь, в этих дремучих холодных лесах, магия его заметно уменьшилась.

Антонио сделал попытку обернуться вампиром, но и это ему не удалось. Поэтому он просто крепче уперся ногами в землю и напряженно пригнулся, готовясь голыми руками встретить зверей. Когда же до столкновения оставались считаные секунды, Антонио пронзила спасительная мысль. Морщась от боли в груди, он быстро достал изогнутый нож, который подобрал там, в комнате, когда уходил, забирая с собой ребенка Юлии.

Заметив тусклый блеск металла в руке у чужака, Гром со Ставром на мгновение замешкались, сразу узнав – чей это нож! И Антонио, воспользовавшись этим небольшим шансом на победу, что было сил прыгнул вперед и вогнал нож одному из волков в основание черепа. Тот рухнул, не подавая признаков жизни. Зато второй взвыл так, словно это его только что смертельно ранили. А потом, скуля, как щенок, закрутился на месте – как человек, находящийся в шоке от горя. Антонио выдернул нож из обмякшего зверя, из открывшейся раны хлынула темная кровь, заливая пушистый палевый мех. Понимая, что сил больше не осталось, Антонио жадно прильнул ртом к ране, и кровь молодого волка потекла в его вены, наполняя жизнью. Силы стали стремительно прибавляться и в самый последний момент он легко увернулся от зубов второй твари, краем глаза увидев, что вместо убитого волка на земле лежит один из братьев-близнецов, охранявших ребенка Юлии…

Оставшийся в живых близнец совершил еще один отчаянный и ловкий бросок на юношу. Обычно после такого жертвы не остаются в живых. Но в прыжке волк столкнулся с темным слепящим лучом, вырвавшимся из руки Антонио. И на землю рухнул обгоревший труп второго из близнецов.