Ни шагу назад! - Александр Авраменко

Тот презрительно цедит сквозь зубы:

— Говори.

— Не подскажете, как здоровье Льва Захарыча Мехлиса? А то, как он меня в госпитале зимой навестил, так никаких вестей больше не получал. И когда с Иосифом Виссарионовичем разговаривал в мае месяце, то забыл про него спросить…

Мать моя женщина! Говнюк! Всё его высокомерие словно ветром сдуло! Дикий ужас, что у него, что у другого на морде. Поскольку назвать их хари лицами язык не поворачивается… Моментально исчезли все, только воздух испорченный остался…

На меня все смотрят с уважением и восхищением. Только Татьяна на непослушных ногах делает три шага и утыкается мне в грудь. Её плечи трясутся от рыданий, а я неумело глажу её по голове…

— За что они меня так, командир? За что?!

— Не плачь, маленькая. Не плачь. Видишь, всё обошлось. Не бойся. Я тебя в обиду не дам. Майор Столяров за своих стеной стоит. Ну, всё, успокойся…

Общими усилиями приводим девушку кое-как в чувство, усаживаем от греха подальше в танк, а сами начинаем загружать боеприпасы, патроны. Закачиваем альвеером в баки топливо. Олег уточняет у меня пункт назначения и выясняет у рабочих дорогу. Ваня, помогая протирать снаряды от пушечного сала, тихонько спрашивает:

— Товарищ командир, а вы правда с товарищем Сталиным разговаривали?

— Правда. Как с тобой. Из командировки вернулся — доклад делал.

— И товарищ Мехлис вас в госпитале навещал?

— В феврале. Я его ещё с Финской знаю.

— Ох, и связи же у вас, товарищ командир… Что же вы на фронте делаете? Давно бы в тылу сидели, в тихом тёплом месте…

— Понимаешь, Ваня, совесть у меня есть. В отличие от этих… Но чует моё сердце, будет здесь кровушки нашей пролито…

… Новое сердце нашего танка работает, словно швейцарский хронометр, который был у моего батюшки. Ровно, чётко, уверенно. Олег не подкачал. Дорогу выяснил точно, и мы не блуждаем вслепую по городу, а быстро добираемся до места расположения нашей новой бригады. Танк замирает на месте, я же выпрыгиваю наружу и спрашиваю первого попавшегося «чумазого»:

— Где комбриг?

— Нет у нас комбрига, товарищ майор. Расстреляли. Час назад.

— Как?

— Согласно приказа 227, за трусость. Приезжал генерал армии Жуков, велел наступать и уничтожить немцев на подступах к городу. Товарищ подполковник ему объясняет, что горючего нет, танки с места двинуться не могут, а тот сразу команду дал, и комбрига перед строем…

Танкист сглатывает непрошенную слезу… Я понимаю, когда враги. Но когда подонок расстреливает честного человека… Вспоминаю тот же приказ того же Жукова за номером 270. Ленинградский, сорок первого года. О расстреле членов семей военнослужащих, попавших в плен… Всё одно к одному…

— А кто за старшего остался?

— Нет никого, товарищ майор. И комиссара, и весь штаб. Вон там. В овражке все и лежат.

— Твою ж Бога в душу мать, сволочь! Самого бы к стенке, суку драную!.. Так, танкист. Веди меня к телефону. Аппарат то хоть есть?

— Есть…

…Только через много лет мне удалось узнать, что трёхдневный визит Жукова на Сталинградский Фронт обошёлся в три тысячи пятьсот человек расстрелянных под прикрытием приказа Љ 227…

Я кручу ручку индуктора.

— Алло, кто это? Дай мне хозяйство Сараева. Алло, Андрей Андреич? Это Столяров тебя беспокоит. Жарко у тебя? Ну, жди. К вечеру буду. Да. С коробочками. Только вот самогона найду. Ага. Спасибо. Буду обязан. Да по соседству. На Баррикадах. Жду…

Вешаю трубку. Сараев прекрасно понял о чём речь. Мой намёк на самогон подтвердил то, что это не провокация, а я лично. Как понял он и то, что у меня проблемы с горючим. Оборачиваюсь к слушающему меня танкисту.

— Построить личный состав.

— Есть, товарищ майор!

Просияв, парень вылетел наружу, даже не спрашивая ничего. Я достаю из кармана портсигар, достаю папиросы, пытаясь успокоиться… несколько глубоких затяжек приводят меня в норму. Окурок, рассыпая искры, летит в пустую гильзу. Поправляю шлем, выхожу наружу. Мда… Шеренга не очень. Сто десять человек. Выхожу на середину.

— Бригада! Равняйсь! Смирно! Вольно!

Смотрят на меня. Хмуро смотрят. Без надежды. Без воли. И понятно почему…

— Я майор Столяров. Прибыл к вам сегодня из ремонта. Есть командиры старше меня по званию?

Тишина.

— Равные мне по званию?

Опять никого.

— Капитаны? Старшие лейтенанты? Лейтенанты?

— Младший лейтенант Бушков. Командир танка.

— Ясно. Товарищи танкисты! Как старший по званию беру командование на себя до утверждения в должности официально, либо замены. Вопросы есть?

Тишина.

— Лейтенант Бушков. Выйти из строя.

— Есть!

Выходит. Невысокий, коренастый. Настоящий танкист.

— Товарищи танкисты. Во избежание подобного случившемуся утром инциденту я решил вывести бригаду в расположение 10-ого полка НКВД. Здесь недалеко. Через полчаса к нам прибудет топливо, и мы выдвинемся на поддержку ополченцев. Там сейчас жарко. Требуется наша помощь. Всем всё ясно?

— Так точно!

— Младший лейтенант Бушков! Назначаю вас своим заместителем. Временно. Приказываю проследить за сбором имущества и погрузкой боезапаса. Ничего не оставлять. Карта есть?

— Так точно, товарищ майор…

Склоняемся над стандартной пятивёрсткой. Разбираемся с маршрутом. Всё выглядит в принципе просто, но если учесть, что над городом поработала вражеская авиация, всюду пожары и завалы, то добираться до места будет нелегко…

— Смотрите! Что творят, сволочи!

…Большой речной пароход, находящийся почти на середине реки вдруг окутался разрывами. Огромные белёсые фонтаны, подсвечиваемые на мгновения огнём изнутри, почти скрыли высокие надстройки и мостик. И вдруг из-за этой пелены рвануло вверх бело-чёрным облаком… Прямое попадание! Потерявшее ход судно стало разворачивать по течению. Между тем немцы явно пристрелялись. Снаряды сыпались на пароход один за другим. Иногда, когда на короткое мгновение завеса рассеивалась были видны чёрные фигурки людей, прыгающих в воду с охваченного пламенем борта. Вода вокруг корабля потемнела от плывущих, и тогда случилось самое жуткое — фашисты открыли огонь по плывущим…

— Кто-нибудь обратил внимание, откуда корабль шёл?!

— Из города, товарищ майор. Это беженцев…

На земле пришлось засидеться ещё на неделю. Не было самолётов. Летать без них лётчики не умели. Но время зря потеряно не было: как положено — изучали район боевых действий, зубрили ориентиры, изучали материальную часть. Владимир благодарил судьбу за эту передышку, поскольку большая часть лётчиков его эскадрильи являлась ускоренным военным выпуском, или «взлёт-посадка», как их называли понюхавшие пороху «старички». Но в один прекрасный день тишину разорвал рёв мощных моторов. Высыпавшие на шум лётчики увидели внушительное зрелище — ведомые лидером, пикирующим бомбардировщиком «Пе-2» на посадку заходили четыре девятки новеньких «Ил-2». И самое главное — на каждом из них виднелась антенна! Но не это было самое интересное, а то, что машины были двухместные: с заводской кабиной воздушного стрелка.