Антропология пола - Марина Бутовская

В настоящее время представляется очевидным, что не все общества, обладающие социальной и имущественной стратификацией, имеют (или имели в прошлом) патриархальное устройство. Доминирование мужского пола над женским в семье и обществе, счет родства по отцовской линии в выраженной форме присутствует у одних охотников-собирателей (например, у австралийских аборигенов) и отсутствует у других (бушмены, пигмеи, хадза). Патриархат представляет собой социально-бытовой уклад жизни, не связанный однозначно с конкретным уровнем социально-экономического развития.

Выше мы уже говорили о том, что филогенетические взаимоотношения между разными группами гоминин не укладываются в линейную схему, а скорее напоминают куст. Развитие человеческого общества также не укладывается в линейную схему. На формирование тех или иных типов социальной организации существенное влияние могли оказывать филогенетическая инерция, специфическая история конкретной группы и среда обитания. По мнению Р. Фоули социальная организация человека выводима из социальной организации сходной с таковой у современных шимпанзе. Важным моментом здесь является патрилокальность.

Есть все основания полагать, что политическая власть уже на ранних стадиях развития общества по большей части концентрировалась в руках мужчин. Важнейшим шагом на пути к формированию человеческого общества являлось формирование крупных и могущественных политических объединений и, по мнению Е. Тейлора, Л. Уайта и К. Леви-Стросса, роль ведущей интегрирующей силы в этом процессе сыграла экзогамия. Традиционно в социальной антропологии под экзогамией понимают запрет брачных отношений между членами родственного или локального коллектива. Тейлор, в частности, писал, что «у первобытных племен существует один единственный способ поддержания устойчивых альянсов друг с другом, и этот способ — обмен брачными партнерами. Женщины осуществляют особую функцию мирителей. Являясь сестрами по отношению к одному клану и женами — по отношению к другому, они прилагают массу усилий, чтобы снизить вероятность взаимных нападений и восстановить нарушенные отношения, если столкновения все же имели место». Е. Тейлор, Л. Уайт и К. Леви-Стросс видели в экзогамии «начало» социальной организации человека и идентифицировали это явление с обменом брачными партнерами.

Значительно позднее, в 70-90-е годы XX века, наблюдения за поведением обезьян позволили пролить свет на истоки самого феномена экзогамии. У большинства видов избегание кровосмешения обеспечивается переходом особей конкретного пола по достижению половой зрелости в соседнюю группу. Такая «протоэкзогамия» не направлена на установление межгрупповых альянсов между самцами. Однако следует заметить, что если группы встречаются, родственные особи не просто узнают друг друга, но могут обмениваться дружественными сигналами, обнимать и груминговать (чистить шерсть) друг друга. Это верно в отношении представителей обоего пола. Например, сообщество павианов гамадрилов организовано по многоуровневому принципу. Оно состоит из односамцовых гаремных единиц, объединенных в кланы самцов родственников, кланы объединяются в бэнды, состоящие из неродственных животных. Бэнды объединяются в более крупные структуры. Самцы никогда не переходят в другие бэнды. Вместе с тем взрослые самки чаще всего переходят в другие кланы в пределах бэнда и могут также переходить в другие бэнды. Для сообщества павианов гамадрилов характерно наличие родственных альянсов между самцами, но между альянсами самцов и экзогамией нет никакой связи.

Забота самцов о потомстве могла послужить одной из важных составляющих для формирования устойчивой пары (и основы брака у гоминин), однако следует представлять себе, что вклад самцов в заботу о подрастающем поколении мог осуществляться и вне постоянных пар. Например, у саванных павианов самцы-друзья формируют устойчивые аффилиативные связи с потомством самки-подруги.

Забота самца о детях, таким образом, не всегда тесно скоррелирована с формированием постоянных пар у приматов, и возможно, это же правило распространяется также на гоминин. Следовательно, не обязательно рассматривать отцовскую заботу как производное от института брака.

Вторым распространенным заблуждением является представление о том, что предпосылкой для межгрупповых альянсов является контроль мужчин за сексуальными контактами женщин. Это условие вряд ли было обязательным для сообществ гоминин. Женщины, переходя в соседнюю группу, могли продолжать поддерживать дружественные связи с родственниками и формировать при этом временные сексуальные связи с резидентными мужчинами. Л. Родсез с соавторами полагают, что женщины играли роль миротворцев, сплачивая соседние группы, еще до того, как возник институт брака. Принципиально новым шагом в социальном поведении гоминин, таким образом, следует считать не возникновение экзогамии и избегание инцеста, а формирование устойчивых сексуальных пар.

Доминирование мужского пола над женским закреплялось с развитием новых сфер социатьной жизни: первобытной магии, обрядной и ритуальной деятельности. В большинстве обществ охотников-собирателей магическими обрядами и ритуалами руководят мужчины. По мнению К. Бохума, это стало возможным лишь на определенной стадии развития интеллектуальных способностей человека, и лишь с появлением анатомически современного человека (около 100 тыс. лет назад). К этому же времени следует относить и появление первых истинно эгалитарных обществ. В условиях ледникового периода охота на большого зверя стала единственным способом выживания. При этом широкое распространение могли получить практики, препятствующие неравенству в распределении ресурсов питания (ограничение доминирования лидера группы коллективными усилиями подчиненных). Тактики контроля доминантных индивидов, выработанные группой в ледниковый период, оставались привлекательными и позже в силу того обстоятельства, что подчиненные члены группы почувствовали «вкус» к политической независимости. Любое проявление антисоциального поведения на внутригрупповом уровне становилось социально наказуемым и потому неадаптивным для индивида.

Раз изобретенная и отработанная на групповом уровне практика эгалитаризма не могла остаться незамеченной соседними популяциями. В условиях, когда ограничения на неравное распределение пищи являлись залогом выживания группы, эгалитарные стратегии постепенно вытесняли деспотические отношения. Как было показано нами совместно с А. В. Коротаевым и А. А. Казанковым, раз возникнув, традиция эгалитаризма продолжает непрерывно существовать в человеческой культуре, находя условия для своей реализации на базе самых различных социоэкономических укладов (начиная от охотников-собирателей и кончая современным постиндустриальным обществом западного типа).

В традиционной антропологической литературе середины XX века широкую известность получила теория «естественной взаимодополнительности полов», выдвинутая американскими социологами Т. Парсонсом и Р. Бейлзом. В рамках этих представлений дифференциация мужских и женских ролей в семье и общественной сфере является базовой и неустранимой при каких бы то ни было преобразованиях общества. Причина гендерной дифференциации коренится в «инструментальное™» мужского поведения и «экспрессивности» женского. Как бы активно не вовлекалась женщина в общественно-трудовую жизнь, ее основная роль связана с делами внутри семьи (женщина в первую очередь — жена, мать и хозяйка), тогда как мужчина всегда играл и играет основную роль в делах профессиональных вне дома.