Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю - Дмитрий Зубов

Однако потомок купцов ошибался. На выборах 17 декабря действующий губернатор получил 58% голосов и победил уже в первом туре. Растеряев набрал лишь 26%. Тот факт, что успешно сработал и тандем «сын-батя», подтверждает тот факт, что результаты выборов мэра Нижнего Новгорода почти точь-в-точь совпадали с губернаторскими. Иван Скляров набрал 59,5% голосов, в то время как ранее изгнанный из этого кресла Дмитрий Бедняков – 27,4%. Больше всего народу за ставленника Немцова проголосовало в центре города, наименьший, но тоже неплохой результат дал тот самый Автозавод с «газелями» – 52,6%. Причем явка, не в пример нынешним временам, составляла до 70% и более. «Мой самый крупный успех, думаю, победа на губернаторских выборах, – писал позднее Немцов. – Это, безусловно, успех. Понимаю, что это успех не непосредственно мой, но тем не менее эта победа показывает жизнеспособность нашей команды, показывает, что, несмотря на все издержки, к нам есть доверие, и это – оценка нашей работы, которой, собственно говоря, я посвящаю большую часть своей жизни».

По мнению нижегородского журналиста Виктора Деменева, которое он изложил после выборов в статье «Удались ли выборы губернатора?», победа Немцова была предопределена благодаря сложившемуся в то время в области монополизму политической системы. Когда руководящая группа во главе с губернатором фактически контролировала политическую жизнь, работу СМИ и финансы. А представительные органы и местное самоуправление были низведены до механических проводников идей губернатора. В этих условиях Растеряев не являлся фактическим конкурентом Немцова, а делал лишь то, что позволяла ему «система». При этом успех в ряде районов области объяснялся не столько тем, что Растеряев смог завоевать там электорат, сколько подготовленной там протестной почвой. Эти же районы на выборах в Госдуму отдали наибольшее число голосов за КПРФ и ЛДПР. «Но это не вотум доверия, а победа над „слабыми“», – резюмировал Деменев.

Так или иначе Немцов свои выборы выиграл, а вот Ельцин свои проиграл. В том же декабре 1995 года истек двухлетний срок полномочий «пробной» Госдумы образца 1993 года, и народу предстояло избрать новый парламент.

Стоит отметить, что «угроза фашизма», как порой называли либералы популярность Жириновского, еще в 1994 году казавшаяся вполне реальной, к тому времени сошла на нет. Если за год до выборов политологи и журналисты всерьез рассуждали о том, что ЛДПР в скором времени добьется большинства в региональных парламентах, «посадит» на местах своих губернаторов и вообще «захватит власть», после чего «стареющий президент» сам передаст бразды правления Владимиру Вольфовичу, то к концу 1995 года оказалось, что возможности либерал-демократов серьезно преувеличены. Фактически успех на думских выборах в 1993 году так и остался навсегда пиком популярности и влияния Жириновского. Перед вторыми думскими выборами все опросы показывали, что повторение успеха ЛДПР не светит. Это внесло некое успокоение в окружение президента, правительство и ряды сторонников Ельцина. В качестве проправительственной силы на выборы двинули движение «Наш дом – Россия» во главе с премьер-министром Черномырдиным, который лично появился на многочисленных плакатах с сомкнутыми ладонями, напоминавшими по форме крышу карточного домика. Демократов представлял «Демократический выбор России» Егора Гайдара (в качестве символа там был питерский Медный всадник), «Яблоко», которое олицетворяло постоянно сконфуженное лицо Григория Явлинского, и несколько других движений (уже тогда стали говорить о «вечном расколе» среди либералов, неспособных договориться между собой). «Недовольных» представляли КПРФ, ЛДПР и еще великое множество всевозможных конгрессов, движений, блоков и т. п. В общей же сложности в выборах приняли участие 42 политические силы!

Что интересно, многие тогда всерьез верили, что уж теперь-то, после того как народ «ошибся» в декабре 93-го, граждане точно сделают правильный выбор и проголосуют за «стабильность» и «продолжение реформ». Ельцин даже всерьез говорил о том, что ожидает установления в России двухпартийной системы «по типу США». Сначала будет создан некий аналог более консервативной республиканской партии (на эту роль и готовился НДР), а затем к нему путем конкурентного отбора «подобьют» наиболее крепкое «демократическое направление». А всякие там, понимаешь, коммунисты, либерал-демократы и прочая шушера канут в небытие. Именно с этой целью, то есть максимально ограничить количество представленных в парламенте партий, в закон и был внесен пресловутый пятипроцентный барьер. В этом успокоении в очередной раз проявилось непонимание властью жизни своего народа. Люди, сидевшие в Москве в теплых кабинетах и передвигавшиеся по улицам на служебных лимузинах, искренне считали, что «страна развивается», «реформы идут», а народ по-прежнему верит в «демократические идеалы». От социологических опросов, показывавших уверенный рост протестных настроений, в Кремле попросту отмахнулись. Посчитав, что яркая и убедительная (как казалось) предвыборная кампания сделает свое дело. И народ в очередной раз поверит президенту и премьер-министру…

Однако выборы, состоявшиеся 17 декабря, снова стали шоком для руководства страны! ЛДПР действительно набрала всего 11% голосов избирателей, растеряв все свои прежние позиции. Зато победителем неожиданно оказалась КПРФ Геннадия Зюганова, завоевавшая 22% голосов, в то время как проправительственный «Наш дом – Россия» вынужден был довольствоваться всего 10%. Из партий демократического направления в Думу прошло только «Яблоко», сумевшее набрать почти 7%. Разброс голосов оказался поистине невероятным, так что в связи с применением пятипроцентного барьера в парламент по партийным спискам не прошли партии, в сумме набравшие почти половину голосов избирателей. В Нижегородской области результаты несколько отличались от общероссийских. КПРФ набрала там 18% голосов, ЛДПР – 12%, НДР и «Яблоко» – по 10%. Схожая картина имела место и по одномандатным округам. Таким образом, коммунисты практически удвоили свои прежние результаты, заняли думское большинство и теперь представляли собой внушительную оппозиционную силу.

«Разочарованность в результатах реформ, действиях властей, поражениях в Чечне захлестнула все общество, – рассказывала типичная статья „Назад к коммунизму?“. – Но особенно эти настроения оказались созвучными тем категориям населения, которые в наибольшей степени связаны с социалистическим прошлым страны: пенсионерам, почувствовавшим себя незащищенными, работникам ВПК, оказавшимся в положении полубезработных, колхозно-совхозному крестьянству, давно утратившему чувство хозяина земли, бывшей номенклатуре и обслуживавшим ее идеологам… Стремление к „светлому будущему“ оказалось таким сильным, что даже в Нижегородской области, где реформы дают не только отрицательные, но и положительные результаты, три представителя идеологии марксизма-ленинизма сумели победить и бывших депутатов Госдумы, неплохо зарекомендовавших себя, и крупных предпринимателей, чья массированная пропаганда подкреплялась широкими материальными щедротами». В действительности результаты как раз и показали, что в Нижегородской области люди жили и чувствовали себя ничуть не лучше, чем в остальной стране!

Конец 1995 – начало 1996 года ознаменовались очередным обострением ситуации в Чечне. Сначала 10–12 декабря город Гудермес был без сопротивления захвачен отрядами Салмана Радуева, Хункар-паши Исрапилова и Султана Гелисханова. После этого федеральным войскам в течение недели пришлось проводить зачистку. Бои сопровождались большими потерями и жертвами среди мирного населения. А 9 января отряд боевиков численностью 256 человек под командованием тех же полевых командиров Салмана Радуева и Хункар-паши Исрапилова совершил рейд на Кизляр. Первоначально целью боевиков являлась российская вертолетная база и оружейный склад, потом были захвачены больница и роддом, куда было согнано около 3 тысяч местных жителей. В ходе переговоров удалось добиться соглашения о предоставлении боевикам автобусов до границы с Чечней взамен на освобождение заложников, которых предполагалось высадить у самой границы. 10 января колонна с боевиками и заложниками двинулась к границе. Однако потом автобусы были остановлены в районе села Первомайское, которое террористы захватили и окопались. Так начался один из самых драматичных эпизодов войны.