Город вечной ночи - Дуглас Престон

– Тут следует проявлять осторожность, – заметил Пендергаст. – Мы должны пока помалкивать об этой версии – и в полиции, и в ФБР. Никогда не знаешь, через кого информация может просочиться наружу.

– Вы, конечно, правы. Давайте будем работать над этим индивидуально. Разделимся. Минимизируем наше общение. Будем контактировать только по телефону или зашифрованной электронной почте.

Лонгстрит задумался на секунду, глядя на дом. Шторы на окне были задернуты неплотно, и они могли видеть небольшую часть комнаты, вероятно гостиной.

– То, как он на нас смотрел, когда фальсифицировал себе алиби… – сказал Лонгстрит. – Он словно вызов нам бросал.

При этих словах Пендергаста охватила конвульсивная дрожь.

– Вызов, – повторил он. – Ну конечно!

Лонгстрит нахмурился:

– Вы это о чем?

Но Пендергаст ничего не ответил, и Лонгстрит включил передний ход и отъехал от тротуара.

Марсден Своуп сидел за единственным письменным столом в его крохотной квартирке. Часы показывали шесть утра 3 января.

3 января. Дата, с которой пойдет отсчет очищения города.

У Своупа не было иллюзий. Он знал, что все начинается с малости, если, конечно, можно назвать такое число паломников «малостью». Но у него имелся инструмент, которым не обладали пророки до него: Интернет. Единственное его наставление своим последователям состояло в том, чтобы они не избавлялись от своих сотовых телефонов. Телефоны были важной составляющей по двум причинам: во-первых, они позволяли ему руководить логистикой костра, а во-вторых, они смогут задокументировать великое событие.

То, что началось как единичный акт очищения на Манхэттене, будет распространяться на мегаполисы, на малые городки, из Америки в Европу, далее – везде. Мир, более чем когда-либо разделенный на имущих и неимущих, с нетерпением ждал этого послания. Люди поднимутся и объединятся, чтобы освободить свою жизнь от алчности, материализма и уродливого социального разделения, вызванного деньгами, они оставят богатство ради жизни в простоте, чистоте и почетной бедности.

Но он не должен торопить события. Он вымостил путь, привел мир в движение, и его следующий шаг становился исключительно важным. Своуп знал, что его последователи ждут сигнала. Трудность будет состоять в том, чтобы собрать их на Большом лугу в точно выбранное время, не насторожив при этом власти.

Вернувшись к своему столу, он сочинил твит для своих сторонников, лаконичный, информативный и по существу:

Он прочел послание один раз, второй и потом, удовлетворенный, выпустил его в мир. В три он пошлет окончательные инструкции, и дальше все будет в руках Божьих.

Сотовый Говарда Лонгстрита заверещал сразу после шести утра.

Он сел, недовольно крякнув, и посмотрел на телефон. Это был не его личный мобильный телефон, а служебный, из тех, что Бюро выдавало своим агентам и руководителям. Телефон мог отправлять и получать как обычные тексты, так и зашифрованную почту, и иконка на экране сообщила ему, что он только что получил зашифрованное послание от специального агента Алоизия Пендергаста.

Он взял телефон со стола, пропустил послание через дешифратор и прочел:

Лонгстрит стер послание и задумчиво положил телефон на ночной столик. «Преступники». Множественное число не было опечаткой, на что указывало латинское «sic» – «так». Значит, их больше чем один. Дело и в самом деле серьезнее, чем ожидалось. Может, это Хайтауэр и другие? Лонгстрит попытался расширить фактологическую часть короткого послания Пендергаста. Получалось, что тот нашел что-то очень важное о разоренном предпринимателе. Но из послания также вытекало, что связи Хайтауэра с полицией гораздо глубже, чем они подозревали. «Преступники». А что, если Пендергаст намекает на заговор внутри нью-йоркской полиции? Что ж, всем известно про ее прежние шалости. Неудивительно, что секретность была так важна, в особенности еще и потому, что у Пендергаста имелось достаточно оснований, чтобы использовать слово «арест».

Лонгстрит знал, что Пендергаст не любит отправлять электронные послания и редко это делает. Однако в данном случае ситуация сложилась настолько критическая, ставки так выросли, а подозреваемые преступники занимали такое высокое положение, что это требовало чрезвычайных мер предосторожности.

А что насчет слежки за ними? Не означает ли это, что рабочий телефон Лонгстрита подвергается опасности? В подобное верилось с трудом; ФБР пользовалось новейшими системами шифрования и защиты. Черт бы подрал Пендергаста и его намеренно загадочные методы. Лонгстрита одолевало любопытство: что же такое нашел агент? И еще… что это за место – «старый „Кингс-Парк“»?

Он включил ноутбук, открыл безопасный браузер «Тор» и с его помощью вышел в темную сеть. Подобное действие со стороны высокопоставленного сотрудника ФБР было нарушением правил, но если его электронная почта, телефон и эсэмэс оказались уязвимы, как намекал Пендергаст, то небезопасен и его предпочтительный браузер. А с «Тором» он хотя бы мог провести неотслеживаемый поиск.

Уже через несколько минут он узнал, что «Кингс-Парк» – это огромная, разбросанная на большой территории психиатрическая больница на Северном берегу Лонг-Айленда, построенная в конце девятнадцатого века, а теперь заброшенная. Он вывел на экран карту этого места. Здание 44 представляло собой небольшое складское сооружение, которое поначалу использовалось как склад съестных припасов для всего этого огромного комплекса.

Запомнив карту, Лонгстрит закрыл браузер, потом быстро выключил компьютер. Почему психиатрический центр в «Кингс-Парке»? Но, подумав немного, он понял, что Пендергаст нашел идеальное место для встречи: оно находится за пределами Нью-Йорка, что снижает эффективность любого грязного наблюдения со стороны нью-йоркской полиции, при этом оно уединенное и в то же время легкодоступное. А здание 44 явно было выбрано по той причине, что к нему можно подъехать с Олд-Док-роуд, рассекающей территорию больницы на две части.

Оставалось только одно – связаться с д’Агостой. Для этого Лонгстрит решил воспользоваться своим обычным телефоном, сделать всего один звонок, вроде как ни о чем. Он просмотрел список своих контактов, нашел номер д’Агосты, набрал.